мешкала. Но теперь, выкраивая по двадцать минут, я сильно продвинулась вперед, и весьма довольна результатом!»

Как убедилась Реджина, умение выкраивать время – это способ избавиться от перфекционизма. Позволяя себе писать быстро, мы начинаем писать безбоязненно, а это в свою очередь помогает нам прокладывать путь.

Карл был чрезвычайно успешным юристом, но мечтал писать.

«Но у меня нет на это времени, – жаловался он мне, – я завален работой». – «Конечно, у тебя есть время», – ответила я, и посоветовала ему, как и Реджине, выкраивать на письмо по двадцать минут.

«Думаю, этого вряд ли будет достаточно, чтобы создать нечто более или менее достойное».

В голосе Карла слышалась удрученность. Было очевидно, что ему отчаянно хочется писать.

«Есть способ проверить…» – предложила я. А потом попросила его поэкспериментировать и посмотреть, что выйдет.

«Возможно, я смогу выкраивать по двадцать минут во время обеденного перерыва», – предположил Карл.

«Верно, – подтвердила я, – или в электричке, по дороге с работы». Я рассказала ему о романисте по имени Скотт Туроу, который написал свою самую популярную книгу во время долгих поездок на работу.

Весь секрет в том, чтобы «прыгнуть в омут с головой», поверив, что под поверхностью ежедневной жизни постоянно течет поток творческих идей. Выкраивая всего по двадцать минут, Карл смог писать дважды в день: за обедом и в электричке, по дороге домой.

«Как мне ни горестно это признавать, но сейчас я наверстываю те годы, что потратил, не решаясь писать, а жена говорит, что у меня улучшилось расположение духа».

На самом деле, совсем не удивительно, что Карл стал более жизнерадостным. Писатель, который пишет, всегда счастливее того, кто переживает творческий кризис. И Реджина, и Карл теперь постоянно используют метод «выкраивания» времени.

«Я написала семьдесят страниц, работая урывками по двадцать минут, – рассказывает Реджина, – и убедилась: все, что нужно, чтобы достичь результата, так это отставить в сторону скептицизм и выкроить немного времени».

Духовный костоправ

Утренние страницы помогают расставить приоритеты на день. «Начни с главного», – учат они. Переходя от одного занятия к другому в течение дня, вы вдруг понимаете, что попросту «делаете то, что требуется», – не пытаясь увиливать, не пытаясь тянуть время, а плавно переходя от одного дела к другому. Вместо того чтобы спорить, вы беретесь за следующую вставшую перед вами задачу. Вы действуете уверенно, словно скаковая лошадь, которая берет одно препятствие за другим, перепрыгивая через очередной барьер.

Ведение утренних страниц требует времени, но зато они помогают нам экономить его в течение дня. Нам больше не приходится устраивать себе «умственные перекуры», чтобы решить, за что взяться. Мы уже знаем, что следует делать: то, что требуется. С помощью страниц мы отсеиваем важное от второстепенного. Все пустяковое мы отметаем, фокусируясь на том, что действительно имеет значение. Мы не тратим время попусту, занимаясь тем, что несущественно. Нет, начав вести страницы, мы учимся правильно расставлять приоритеты.

Я много раз говорила, что утренние страницы – это «верный способ избавиться от созависимости». Под этим я подразумеваю, что они учат нас направлять свою энергию на собственное благо. Нас больше не отвлекают чужие заботы. Мы занимаемся своими делами. Мы больше не растрачиваем свои творческие силы, пытаясь угодить окружающим. Вместо этого мы учимся угождать самим себе, отдавая приоритет собственным нуждам и желаниям. Зачастую людей поражает хотя бы то, какое огромное количество энергии к ним возвращается. Она снова в их распоряжении, и они вольны обращаться с ней по своему усмотрению. Многим ничего подобного прежде испытывать не приходилось. Мы так привыкаем помогать другим, что порой нам страшно помочь самим себе.

Утренние страницы учат нас ценить себя. Они играют роль духовного костоправа, который помогает нам сфокусироваться на собственных мечтах, надеждах и стремлениях. С каждой новой страницей мы все лучше понимаем, как найти свой «истинный север», а наши искренние желания подталкивают нас действовать в собственных интересах. Мы начинаем замечать, что в течение дня не раз оказываемся в «точке выбора», когда представляется возможность поступить так, как будет лучше нам. Утренние страницы учат здоровому эгоизму. Многим такое поведение кажется дерзким.

«Чего я хочу? К чему стремлюсь?» – такими вопросами мы задаемся. Обнаружив отклонение от истинных стремлений своего сердца, мы учимся ловить себя на этом и корректировать заданный курс. Выпускать «стрелы желаний». Мы идем к тому, чего на самом деле хотим, чувствуя волнение и удовлетворение, когда попадаем в яблочко. И – повторюсь – все яснее осознаем, что следует делать дальше. Мы целимся сердцем и попадаем в десятку.

Перфекционизм

Своим студентам я задаю один простой вопрос: «Скольким из вас кажется, что вам мешает перфекционизм?» Лес рук. Почти всем знакома эта проблема.

Черновик должен быть написан начерно, но мы редко себе это позволяем. Нет же, мы стремимся к совершенству. Хотим, чтобы наш черновик был безупречен. Это очень прискорбно, ведь перфекционизм – враг искусства: он душит творческий порыв. Вместо того чтобы дать себе полную свободу, мы обременяем себя тягостными стандартами, которые не оставляют права на ошибку. Трудно написать хоть что-то, без конца подыскивая идеально подходящее слово. Своими беспощадными требованиями мы ставим подножку самим себе. Представьте: закат и розовеющие горные вершины. Вместо того чтобы попросту написать это, мы силимся идеально передать, как выглядят горы. Свет заходящего солнца осветил горные вершины. Или «осветил» – не самое подходящее слово? Может, лучше сказать «озарил»? Или нет? Мы начинаем спорить с самими собой, а солнце тем временем закатывается за горизонт, и горные пики растворяются в темноте. Воистину, перфекционизм – враг творчества, враг свободы, враг плодотворной работы.

Журналистка по имени Пеги работала над статьей, и без конца ее переписывала. По мере того как приближался срок сдачи, она нервничала все сильнее, и перфекционизм выпускал свои острые когти.

«Пора заканчивать, – переживала Пеги, – а я не могу сдвинуться с мертвой точки». Она поняла: ее собственный перфекционизм загнал ее в угол. Я