– Это законно? – спросил он, открывая входную дверь.

– Мы расследуем дело об убийстве. Без тебя я бы эту дверь просто взломал. Открывай и отойди в сторону.

Андерсен откинул полу пиджака и достал полицейский револьвер тридцать восьмого калибра. Трой посмотрел на пожилого полицейского и улыбнулся.

– Думаю, что после Вьетнама я прошел больше дверей, чем ты, лейтенант. Стань сзади и держи эту штуку наготове.

Они резко вломились в дом, но предосторожности оказались ненужными. Дом был пуст. С тех пор как Трой впервые, без приглашения, был здесь, ничего не изменилось. В спальне он откинул ногой коврик, открыл панель и показал на сейф.

– Что, если я это открою? Расследование убийства дает такие права?

– В зависимости от того, что мы там найдем. Я так понимаю, что ты с тем же успехом сможешь его закрыть. Ты видел фотографии. А я видел этих девчонок. Так что ломай эту хреновину, а законностью озаботимся потом.

Трой достал бумажку, которую ему дал слесарь, и аккуратно набрал все цифры. Как и тогда, на последней цифре дверь спружинила ему в руку. Он открыл ее.

Сейф был пуст. Золота не было.

Не совсем пуст. На дне лежала сложенная в несколько раз бумажка. Они оба склонились над нею.

– На ней твое имя, – сказал Андерсен.

– Прочесть?

– Почему бы нет? Для мины-ловушки она маловата. Просто держи за край, когда будешь вынимать, и разверни концом пера. Там могут быть отпечатки пальцев.

Трой кончиками пальцев вытащил записку и аккуратно положил на столик. Андерсен придержал ее своей авторучкой.

На бумаге жирно, красным фломастером было написано: «Ищи меня, черномазый. Никогда не найдешь!»

– Это ты и есть тот самый черномазый? – спросил Андерсен.

Трой медленно кивнул, на его лице застыло выражение холодной ярости:

– Это я, все правильно. Он на меня взъелся, еще когда мы увиделись в первый раз. Разозлился с самого начала, и потом злился все больше и больше.

– Для армейского офицера у него довольно мерзкая лексика. Как у вас в армии с интеграцией?

– Порядок, но это не значит, что у нас там нет гнилья. И ты думаешь, что именно это гнилье неграмотно настолько, что не знает, как пишется «убивать»?

Андерсен кивнул:

– Здесь что-то здорово нечисто, я в этом уверен. Законно или незаконно, но закупка золота – что-то важное, иначе ни вы, ни ФБР в это дело бы не полезли. Давай сопоставим факты. Марианна на своем серьезном свидании в пятницу вечером была с полковником. Они ели бифштексы, омаров, шампанское – божественный вечер. У него дома вдвоем наслаждались любовной близостью. И что-то она заприметила. Я не знаю что – но что-то, чего она не должна была видеть. Поэтому галантный полковник не отправил ее в такси, а отвез домой самолично, прямо до квартиры. Убил и инсценировал ограбление. Затем выключил свет и подождал в темноте ее соседку, которая могла на него указать как на спутника Марианны в этот вечер. И тоже убил. Вроде бы все складывается? И очень неприятным образом.

– Сколько здесь догадок, а что – достоверно?

– Из области догадок только то, что она что-то заметила и что заметила это в доме полковника. Остальное – факты, которые отлично складываются в мозаику. Мы знаем, что они вместе ужинали. Коронер[4]утверждает, что она не изнасилована, но имела сношение. Она принимала пилюли, в крови обнаружены их следы. Сперма во влагалище, на груди и на плечах свежие синяки. Швейцар утверждает, что последние несколько месяцев она возвращалась со свиданий в такси. Этой ночью она не проходила через парадную дверь, но у всех обитателей дома есть ключи от черного хода.

Трой перечитал записку и гадливо перевернул ее.

– Не очень-то приятно об этом думать, но есть какая-то извращенная логика в его действиях. Если его исчезновение как-то связано с золотом и, очевидно, планировалось давно, то он действительно способен убрать любого, кто знал слишком много и мог бы помешать ему. Он был в «зеленых беретах» и в убийствах разбирается. И куда это нас приводит?

– Меня это отсюда выводит, – ответил Андерсен. – Расследование моего отдела на этом заканчивается. Мы, конечно, прощупаем записку, пропылесосим дом, дадим сведения на полковника в розыск и всю прочую рутину запустим. Но у меня такое чувство, что мы свои средства исчерпали. Мы будем расследовать дело дальше, раскручивать все прочие версии, и я буду держать тебя в курсе. Но похоже, наше маленькое убийство перерастает в гигантское дело об угрозе национальной безопасности. Ты говорил, что Мак-Каллох связан с секретной работой?

– Был. И то, что он исчез, в самом деле плохо. Чувствую, что нас ждет большая плюха. Если будет что-нибудь новенькое, я тебе сообщу.

– Да уж. Я звонить не буду, звони сам.

– Извини, но больше мне сказать нечего.

– Не бери в голову, сынок. Я всю жизнь работаю в столице. Там, где в дело вступает правительство, мы уходим.

– Спасибо, что понимаешь. Слушай, ты не отдашь мне эту записку?

– Оригинал останется у нас. Мы снимем тебе копию, завтра получишь. Годится?

– Вполне. Подбросишь меня на обратном пути?

– Прямо до двери.

К концу дня туманная изморось сменилась тоскливым осенним дождем, который отлично соответствовал настроению Троя. Он ехал молча, погрузившись в свои мысли, снова и снова вспоминая убитых женщин, пустой сейф, издевательскую записку и опустевший дом полковника. Он так же, как и полисмен, не понимал, что к чему, но чувствовал, что все эти необъяснимые действия как-то связаны. И он собирался сделать все возможное, чтобы узнать – как.

Когда он вошел в здание на Массачусетс-авеню, секретарша махнула ему рукой:

– Приказ адмирала. Немедленно явиться в его кабинет. Третий этаж, маленькая зеленая дверь в конце коридора.

– Не в конференц-зале?

– Восчувствуйте, вы среди немногих избранных. Бросьте здесь плащ и бегом наверх.

Дверь была полуоткрыта. Он остановился в нерешительности, и изнутри раздался голос адмирала:

– Толкни дверь, Трой. И закрой ее за собой.

Трой не знал, чего ожидать – но уж точно не этого. Никакой мебели, обычной в кабинетах высших чинов или в адмиральских каютах, здесь не было. В лишенной окон комнате пусто, если не считать серых металлических ящиков, закрывавших одну стену. Адмирал сидел у другой стены, глядя на экран компьютера. Кроме компьютера, в комнате был еще только лазерный принтер и рядом с ним – телефон. Даже второго стула не было.

– Вот здесь и идет работа, – сказал адмирал. – Все, что мне нужно знать, я узнаю по компьютерной сети или по телефону. Обратно информация уходит так же. Бумаге я больше не доверяю – мы живем в век электроники. А теперь расскажи, что там за ужасы с полковником.