В реанимационной палате «для безнадежных» стояла только одна койка. Лицо Нины было строгим и белым как снег.

— Тише! — шепнул Виктор Степанович Мишке. — Как пса-то зовут?

Мишка пожал плечами. Пса чуть слышно заскулил и потянулся мордой к койке.

— Узнал хозяйку! — улыбнулся Виктор Степаныч.

Мишка рассматривал лицо Нины. Ему очень хотелось взять Спящую Принцессу за руку, но рядом был доктор Виктор Степанович. А Мишка был только проводником. Проводником чужой собаки…

4

Заведующая отделением профессор Курлянцева устроила доктору Семушкину настоящий скандал. Виктор Степанович молча написал заявление на расчет.

— У этой больной в самом деле больше никого нет? — тут же успокоившись, спросила Курлянцева.

— Как видите, есть, — сказал Виктор Степанович. — Только этот тип не собирается прятать свой хвост даже под белый халат.

Курлянцева коротко бросила:

— Хорошо, но под вашу ответственность!

Мишка взял отпуск за свой счет. Он приходил в больницу в шесть утра и покидал ее только по категоричному приказу строгой медсестры Леночки.

Больные назвали пса «академиком Собакевичем». Но Мишка по прежнему обзывал его Бобиком. Утром пес, всегда одетый в белый халат, сшитый ему Леночкой, обходил палаты вслед за профессором Курлянцевой. Позже Виктор Степанович не без удивления констатировал улучшение самочувствия даже у самых тяжелых больных. Веселый шум и смех сопровождали Бобика как королевская свита. «Академик» кушал все, что ему предлагали и толстел прямо на глазах. На его проводника Мишку почти никто не обращал внимания…

5

— Вчера мне бывшая жена звонила, — Виктор Степанович говорил глухо, не глядя в сторону Мишки. — Вспомнила о кое-каких своих вещах. Сегодня утром я оставил их у соседки… Никогда не женись, брат.

Мишка пытался кормить Бобика. Пес воротил морду от тарелки с простым супом и смотрел в сторону самой веселой третьей палаты.

— А я раньше о любви совсем не думал, — Виктор Степанович достал очередную сигарету. — Полгода назад пришел домой, а на столе записка: «Прости, я так больше не могу…» Как в бездарном романе.

— Виктор Степаныч, а Нине лучше, — сказал Мишка, удерживая пса за ошейник. — Леночка вчера мне сказала, что…

— Много знает твоя Леночка! — фыркнул врач.

— Много, — мимо прошла Леночка и одарила доктора презрительным взглядом. — Между прочим, курить можно только в вестибюле.

— Миш, пошли, покурим? — с заметной жалобной ноткой в голосе попросил доктор. — А то ходят тут всякие…

Стерильного Бобика пришлось оставить под присмотром Леночки.

6

— Курлянцева научный труд пишет, — улыбаясь, рассказывал доктор Семушкин. — Тема: «Эмоциональное воздействие на больных, находящихся в бессознательном состоянии». Мишка, у тебя попросту свистнули идею.

Мишка совсем не думал об «идее». Он смотрел на дождь и думал о Прекрасной Принцессе.

— Жизнь — как весы, Мишка. Какая-нибудь крошка может качнуть их в ту или другую сторону.

— Нужно Бобика Крошкой назвать, — улыбнулся Мишка.

— В этой «крошке» наверное, уже больше трех пудов. Жрет как слон. Вчера у больного Сиволапова стянул кусок ветчины.

— Бобик тосковать перестал. Понимаете?.. Собаки все чувствуют.

— Вашими бы молитвами, — врач вздохнул. — А тоска, брат, действительно такое собачье чувство, что хоть вой от нее. Вот моя бывшая жена, например…

Доктор Семушкин говорил тихо и его голос был почти неразличим от звуков дождя. Мишка смотрел на капли на стекле и чему-то улыбался…

7

Вечером наступил кризис. Врачи суетились возле кровати Нины. Мишка совсем не понимал их разговора. Но после фразы «адреналин в сердце» у него вдруг похолодело в груди.

— Ты здесь?! — доктор Семушкин оглянулся. Злые глаза над белой повязкой казались огромными и черными. — А ну марш отсюда!

Мишка попятился к двери. Пес пошел следом за ним. Мишка открыл дверь и протиснулся в нее, не давая выхода собаке.

Потом он стоял в коридоре у окна и грыз крепко стиснутый кулак.

«Она не умрет!.. Она не умрет!» — повторял и повторял Мишка.

Времени не было.

Мишка закрыл глаза. На какое-то мгновение ему показалось, что он стоит рядом с кроватью Нины. Мишка протянул руку… Рука натолкнулась на что-то холодное и твердое. Мишка ударил. Со звоном посыпалось стекло оконной рамы.

— Черт возьми, — весело выругался сзади доктор Семушкин. — Я чуть было не споткнулся об этого вездесущего пса!

Мишка оглянулся.

— Ты что стекла колотишь? — улыбнулся врач.

Мишка удивленно посмотрел на свой окровавленный кулак.

Врач сорвал с лица повязку и сунул в рот сигарету.

— Нина?.. — тихо спросил Мишка.

— Пришла в себя. Все обойдется без последствий. Иди, пусть тебе руку перевяжут. Потом — домой. Отдыхай!..

Мишка послушно пошел. Из полуоткрытой двери третьей палаты торчал толстый хвост Бобика. Больные весело смеялись. Пес гавкнул и хохот стал гомерическим.

— Сиволапов, колбасу прячь!..

— «Академик» с проверкой пришел!..

8

Леночка подошла сзади и уткнулась носом в плечо Виктора Степановича. Девушка тихо всхлипнула.

— Дурак!.. — сказала она. — Какой же ты дурак!

— Наверное… Я раньше не понимал, почему так быстро летит время, — быстро заговорил врач. — А Мишка взял и рассадил кулаком стекло. Мне порой хочется сделать тоже самое. Чудеса все-таки есть, да?..

— Это не ее пес, — сказала Леночка.

— Что?!..

— Бобик никогда не принадлежал Нине, — повторила Леночка. — Это собака водителя. Нина удивилась. Я соврала, что водитель лежит в соседней палате.

Девушка заплакала и стукнула кулачком по руке доктора Семушкина.

— Боже мой!.. — громко закричала она. — Я же люблю тебя! Уже целых полтора года люблю! А кого ты видишь, кроме себя? О чудесах тут каких-то говоришь, а сам?!..

Виктор Степанович не знал, куда деть глаза от смущения.

Когда вдруг вернулся Мишка, он облегченно вздохнул.

— Вот, — сказал Мишка, протягивая всхлипывающей Леночке баночку с чем-то темным. — Клубничное варенье для Нины.

— Какое еще варенье? — удивился Виктор Степаныч.

— Обыкновенное, — сказала Леночка. — Нина попросила.

«Но Мишка еще не видел Нину!..» — пронеслось в голове врача.

Мишка потоптался на месте и, не зная, что сказать, виновато улыбнулся…