Выйдя на солнечный свет, я вспомнила, что у меня в сумочке лежит визитка Андрея Геннадьевича со всеми телефонами, включая домашний.

Визитку я нашла быстро: их у меня в сумочке не так много, а если быть абсолютно точной, так только одна — та, которая требовалась. Оглядевшись по сторонам, заметила телефон-автомат, направилась к нему, порадовалась, что он работает на жетонах, а не на карточках, извлекла из кошелька жетон, припасенный как раз для таких случаев, и набрала домашний номер Андрея Геннадьевича, нацарапанный корявым почерком.

Трубку сняла женщина. Она плакала. Я извинилась за беспокойство и попросила опера к телефону.

— Вы еще не знаете? — всхлипнула она. — Его сегодня утром сбила машина. Когда он вышел из дома.

— Он в больнице? — с надеждой в голосе спросила я.

— Нет. Он умер на месте.

Женщина повесила трубку, не сказав больше ни слова. Я тоже опустила трубку на рычаг и застыла в телефонной будке.

Случайность?

Что-то слишком много случайностей стало происходить в моей жизни в последнее время. Одну еще можно было допустить. Но несколько… Похоже на чей-то злой умысел. Вот только чей?

Посмотрев на часы, я решила прямо сейчас отправиться в больницу к Лешке, потом, наверное, остановлюсь у карьера, расположенного недалеко от моего дома, искупаюсь, куплю хлеба и поеду описывать розовые страсти. Чем скорее закончу, тем быстрее получу гонорар. Сапоги куплю, начну на шубу копить — тоже мечта всех женщин, и не обязательно постсоветских.

Затем издательство желает получить что-то на темы пионерских лагерей, студенческих стройотрядов, комсомольских слетов или чего-то в этом роде. Мои работодатели провели какое-то там исследование и пришли к выводу, что меня читает много людей советской закваски, которым подобная тематика навеет ностальгические воспоминания о том, «как молоды мы были». Легко! Тем более имеется свекор — ценнейший источник информации по данным вопросам. Он уже как-то поведал мне, что его первой женщиной была пионервожатая, причем потеря его девственности происходила в пионерской комнате под красным знаменем и портретом Владимира Ильича. В стройотряды и колхозы свекор тоже активно ездил. А отправка на комсомольские слеты у них называлась «поехать в группу здоровья». Это ведь факт, что профессиональное заболевание освобожденных комсомольских работников, впрочем, как и партийных, и профсоюзных — цирроз печени.

Вот я и опишу активную сексуальную жизнь будущего мужа партработницы. А не изобразить ли мне саму партработницу этаким синим чулком, засидевшейся в девках мымрой, на которой молодой красивый мужик женился только ради ленинградской прописки? Почему бы не сделать приятное свекру, не потешить его самолюбие? Надежда Георгиевна, конечно, на дыбы встанет, но я невинно похлопаю глазками. Тем более я на первой странице обычно предупреждаю, что все герои являются вымышленными и сходство в реальными лицами может оказаться лишь случайным. Именно так, случайно получилось. Мало ли что крутится у меня в подсознании…

С этими мыслями я села за руль «запора» и тронулась в сторону больницы. Ехать требовалось через весь город. Никаких фруктов я Лешке не покупала, Надежда Георгиевна своего единственного сыночка обеспечит во сто крат лучше бывшей жены, тем более, что экс-супруга ничем не удивишь, он давно всякой экзотикой обожрался, начав с дефицита в советские времена.

В больницу мне удалось пройти свободно, но сразу за дверью хозрасчетного отделения (Лешка, конечно, лежал на нем) сидела старая выдра, которой бы надзирательницей в тюрьме работать. Стоило только открыть дверь с матовым стеклом, как она выпрыгнула из-за стола и преградила мне путь.

— Куда? Все посещения только с пяти до семи.

Я была уверена, что именно в это отделение посетители ходят, когда хотят, в особенности Надежда Георгиевна. Или выдре надо дать пропуск в денежном эквиваленте?

— К мужу, — спокойно ответила я.

— Посещения с пяти часов. Приходите через час, — злобная тетка стояла на своем.

Тут на пол что-то шлепнулось, причем умудрилось отлететь в мою сторону. Как я поняла, выдра читала книгу, которую неудачно попыталась спрятать при моем появлении. Но теперь она валялась под столом, и я увидела до боли знакомую обложку в игривых розовых тонах…

В конце коридора показался мужчина в белом халате. Тетка решила приблизиться к книжке, чтобы задвинуть ее подальше под стол, но рядом с книжкой стояла я — которая сделала попытку ее поднять, чтобы вроде как помочь пожилой женщине. Я молодая, мне легче нагнуться. У вахтерши исказилось лицо. Мужчина приблизился.

— Вы к кому? — спросил он ласково, раздевая меня взглядом.

— К Багирову Алексею Владимировичу.

— Простите, а вы ему кем приходитесь? Вообще-то мы пускаем только родственников…

«И этот взятку хочет? Или меня?» Скорее, последнее — судя по масляному блеску его глаз.

— Жена, — сказала я и добавила: — Бывшая.

— Вадик, проводи женщину, — проворковала тетка совершенно другим тоном. — Мужчине плохо, ему любой визит будет в радость. А уж бывшая жена — это само собой разумеющееся. Мужчине будет так приятно!

Лицо Вадика исказилось, он подхватил меня под локоток и потащил в конец коридора, где имелся поворот налево.

— Я ее как-нибудь придушу, — выдохнул Вадик, когда мы оказались вне пределов слышимости выдры. — Если еще кто-нибудь из наших до меня не успеет.

Как я подумала, воспоминания о собственной бывшей жене у Вадика не связываются ни с чем приятным, и выдра это точно знает.

— А почему бы руководству не отправить ее на пенсию? — поинтересовалась я нейтральным тоном. — Она что, какой-нибудь заслуженный врач Советского Союза? И пока сама не уйдет, ее нельзя выпереть? Ведь это платное отделение, как я понимаю? Зарплата должна быть выше, чем в госмедицине, так что желающие нашлись бы. Или у вас такая проблема с кадрами?

— Она училась в училище вместе с нашей главной. Наша-то потом институт закончила и ординатуру, а эта так и осталась в санитарках. Вы правы: на это место с радостью пошел бы какой-нибудь студент. Я сам так подрабатывал, когда учился. Но наша главная ее держит из жалости.

Из жалости ли? После блужданий по Интернету и писем лесбиянок я уже сомневалась во всем.

В середине ответвления коридора имелся широкий отсек, где стояли два диванчика. На них восседало два молодца (по одному на каждом). При виде нас молодцы вскочили, а Вадик объявил, что к Багирову пожаловала супруга.

— Нет у него никакой супруги, — рявкнул один из парней.

— Бывшая, — пискнула я.

— Фамилия? — рявкнул второй молодец. Им бы обоим на плацу командовать.

— Багирова, — ответила я и извлекла из сумочки водительское удостоверение.

Вадик решил с нами распрощаться, у него явно имелись дела в больнице, а молодцы внимательно изучили предъявленный документ, потом один робко сказал, что у босса вроде бы в самом деле когда-то была жена, но старая дева.