Алекс смирился с судьбой, ну по крайней мере это так выглядело со стороны, ведь от него можно чего угодно ожидать. Он даже нашёл золото, которое не имело особого хода в этой реальности, но Ахрип наковырял его из какого-то оборудования. Алекс хотел ещё бриллиант, чтобы было «дорохо-бахато», но потом передумал, со словами «не нужно уже начинать баловать, еще будет на это время… очень, мать его, много времени!».

Пепси была счастлива настолько, что даже сделала исключение на «еще разок до свадьбы», так что Алекс был чуть в более лучшем настроении, чем обычно.

Мы зашли внутрь, где как раз поднималась крышка модернизированного саркофага. Внутри лежало тело «шахтёра». Нет, я мог бы дать ему какое-то другое тело, более того, у Асты была полная инфа по его «родному» телу, но я… не захотел, пока. Аста злилась, а я веселился.

Алекс еще шутил что-то насчёт «любовь зла, полюбишь и козла» и «любовь — в глазах смотрящего», но Аста шуток, походу, не оценила.

Ладно, фиг с ней! Нам бы проверить, что или кто оттуда вылезет!

Лежащее тело открыло один глаз, другой, пару секунд худой и смуглый, немного не бритый мужчина смотрел на нас, а потом ловко выпрыгнул наружу.

Затравленно осмотрелся, схватил стойку из-под капельниц и ткнул в нашу сторону.

— Хенде Хох! Гитлер Капут!

— Чё? — удивился я.

— Падымайте грабли вверх, немчура окаянная!!!

Мы молчали, переваривая. Первым очнулся Алекс.

— Чувак, ты кто?

— Так ты по нашенскому балакаешь? — удивился «чувак», но стойку не опустил.

— По какому-такому «нашенскому»? — уточнил я, уже что-то подозревая.

— Вестимо по какому! По-русски! Не по хранцузски жеж!

— Приехали… Хуйня какая-то! — офигел ниндзя.

Мужик навострил уши.

— Так вы наши, что ли? Вроде фрицы не матюкаются!

— Наши-наши, — покачал головой я, пытаясь собрать мысли в «кучку». — Тебя как звать-то?

— Максим Сергеич я! — секунду подумал, но ответил человек. — Но все зовут меня дед Максим!

— А откуда ты, дед, взялся? — влез Алекс.

— Вестимо откуда! С Заболотья я!

— Это где? — уточнил ниндзя на всякий случай.

— Бялорусия эта, милок! А мы где?

— Чуть в стороне… от Беларуси, — почесал затылок я. — А какой сейчас год на дворе, отец?

— Да ты, сынок, как будто не знаешь? Весна сорок четвёртого жеж!

Я задумался, Алекс задумался. Аста просто офигевала и молчала. Дед Максим яростно зачесался.

— А куды борода моя делась? Зачем побрили, злыдни? — он посмотрел на нас подозрительно. — Будьте здоровы!

— Апчхи!!! — чихнул я, похоже у меня на это тело аллергия. — Никто тебя не брил, дед. Оно само…. так получилось…

— Ты, что последним помнишь, Максим Сергеич? — поинтересовался Алекс.

— Как фрицы на лагерь напали! — охотно начал рассказ дед. — Мы же женщин и детей успели вглубь болот отправить, в запасной лагерь, а сами после задания отдыхали! Добрые люди доложили, что с Витебска состав с зерном в Германию отправляет, ну мы его и того… Под откос, к хуям! Гхм… Извините, барышня!

— Так ты настоящий бялорусский партизан? — уточнил я.

— Ну да, ухмыльнулся дед, — и поднёс руку ко рту, ощупал его и расстроился. — И усы зачем-то сбрили! Усы-то вам чем не угодили?

— Что дальше было? — напомнил я.

Максим нахмурился, вспоминая.

— Полицаи вроде с фашистами пришли, мы с Семёном Афанасьевым и Саней Изотовым отстреливались и в лес ушли, но потом в бок меня что-то кольнуло, и я здесь уже очнулся! Будь здоров!

— Апчхи! — чихнул я.

Алекс странно на меня посмотрел.

— А ты заметил, что он второй раз тебе здоровья желает, до того, как ты чихнул?

— Нет… то есть да!

— А это что за нехристь?!! — внезапно заорал дед, глядя на дверь. На всё еще закрытую дверь. Он поднял палку и отпрыгнул в угол.

Через несколько секунд дверь открылась и в дверь вошёл улыбающийся Тоби, которому стало скучно, и он решил к нам заглянуть. При параде, в кожаном плаще, с Маузером и кепке. С красной звездой, да.

— Товарищ комиссар? — офигел дед Максим и бухнулся в обморок. Я его понимаю. Стресс — он такой стресс! Не каждый день комиссара-гоблина видишь! Хоть он и не настоящий комиссар, но выглядит аутентично! Хе-хе…

— А што эта он? Бух? — развёл руками Извра. — Баицца, штоле?

— Забей, мой зелёный друг! — машинально похлопал я его по башке.

— Рановато мы от Обамы улетели, — покачал головой Алекс. — По любому, не всё рассказал!

Обращение Автора

Интересный фактик. В этой реальности самый дорогой напиток, называемый почему-то вином производят из молока горных обезьян с планеты Аракис. То есть «технически» это кумыс. А вечно бухие обезьяны официально признаны самыми счастливыми существами в Галактике.

Пы Сы Ув. Камрад Никита Долганюк! Принимайте работу!

— Илая! Можна мну сделать БУХ? Миня дед Максим куращаит! Я иго взарву! К хринам!

Тоби залетел ко мне растрёпанный, злой и без головного убора.

— Врёшь! Не уйдёшь! — послышалось из корридора.

Алекс сидел на столе и болтал ногами. Он ждал пока я оденусь. Мою супер-пупер броню, наконец, отремонтировали и сам Мудвин пришёл на примерку/подгонку.

Броня сидела, как влитая, вопросов к Мудвину не было.

— Слышь, зелёный! А ты где картуз потерял? — спросил у него ниндзя.

— Деда запрал! Сказал, што я ни заслужил!!!

— Хренасе, старый хрен жжёт!

В двери показалась голова Максима Сергеича. На голове у него была папаха с красной лентой наискосок.

— Я всё слышу! Тук-Тук! Товарищ командир, можно!

— Заходи! — кивнул я. — На тебя Тоби жалуешься? Ты чего его обижаешь?

— Да не обижаю я, трищ командир! Просто восстанавливаю историческую справедливость?

— И в чём она заключается? — хмыкнул Алекс.

— Нельзя носить красную звезду, даже гимн СССР не зная!

— А ты знаешь? — наклонил голову Алекс.

— Конечно! — дед выпрямился в струнку и затянул.

«Вставай, проклятьем заклеймённый,

Весь мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущённый

И смертный бой вести готов.

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем