Именно в этот момент Сивет захихикала, смеясь над убитым видом и поверженными идеалами Арама, заставив его, в свою очередь, ненадолго задаться вопросом, стоит ли спасать именно эту заносчивую гноллку.

Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать.

Довольно скоро Клок повел их вдоль узкого, как лезвие ножа, гребня холма, укрытого от взглядов кольцом высоких сосен. Гребень огибал укромный каньон, узкий, однако глубокий, скалистый, но довольно зеленый. Должно быть, тысячелетия назад могучая река проточила в граните узенькую расщелину. Потом расщелина превратилась в ущелье, а ущелье – в каньон. Ныне от реки остался лишь узкий безымянный ручеек, журчавший на дне каньона далеко внизу. Все это послужило угрюмому Араму еще одним доказательством, что все на свете меняется – даже, казалось бы, столь постоянные вещи, как скалы или могучие реки… не говоря уж о его отношении к урокам отца.

Солнце село. Бледная Госпожа еще не взошла, но Синий Карлик – по крайней мере, на семь восьмых – поднялся над стеной деревьев. Мрачное настроение Арама развеялось разве что наполовину, но при виде синих отблесков ручейка в лунном свете художник в его душе не смог сдержать восхищенного шепота:

– Какая красота…

Клок с Сивет дружно оглянулись на Арама через плечо. Подобно ручейку, глаза гноллов зловеще сверкнули в лазоревом свете Карлика. Поглядев на человеческого мальчишку, Сивет разразилась тоненьким, лающим, полным презрения смехом.

– Ч-ш-ш! – тихонько шикнул на нее Клок. – Мы прямо над пещерами йети. Над пещерой Свирепого Утеса.

Они уже прошагали половину пути вокруг каньона, и потому Сивет полоснула Клока злым взглядом.

– Недомерок водит Сивет по кругу, – прорычала она. – Недомерок врет про Свирепого Утеса. Недомерок не знает, где Свирепый Утес.

У «недомерка» не оказалось времени – да и надобности – отвечать. В тот же миг снизу, прямо сквозь рыхлую землю, вдруг высунулась огромная мохнатая лапища. Ухватив Сивет за ноги, лапища увлекла ее под землю – казалось, в самые недра Азерота – прежде, чем гноллка успела хоть пискнуть.

– Клок идет за Сивет! – завопил Клок, подняв дубину над головой. – Вход в пещеру внизу! Вперед!

С этими словами он обрушил дубину вниз, расширяя дыру в земле. Удар, еще удар… Как только размер дыры сравнялся с шириной его плеч, он прыгнул вниз и скрылся из виду.

Арам замер от изумления. Он заглянул в дыру, но не увидел ничего, кроме темноты. Тогда он оглянулся на Макасу, но ее не оказалось на месте. Макаса тоже исчезла.

Где она?

Внизу!

Спохватившись, он подобрался к краю гребня, взглянул вниз и успел увидеть Макасу, будто бы скрывшуюся в склоне горы.

Отсюда, сверху, входа в пещеру было не видно, но, наконец-то сообразив, что произошло, Арам понял: вход существует. До каменного уступа перед входом было метра три, а то и четыре. Каким образом Макаса спустилась вниз? Этого Арам не видел. Вполне можно было представить себе, что попросту спрыгнула. Арам попытался взять себя в руки и сделать то же самое, но не сумел одолеть страх. Тогда он ухватился за край обрыва, осторожно соскользнул вниз, повис на руках, разжал пальцы и, пролетев оставшиеся полтора метра, приземлился на корточки перед зияющей пастью темной пещеры.

Поднявшись на ноги, он вынул из ножен абордажную саблю, закусил нижнюю губу и устремился внутрь. В пещере отвратительно пахло мускусом. Синий лунный свет струился вниз сквозь дыру в ее своде, озаряя открывшуюся перед Арамом картину. Невероятно огромное создание, целая гора меха и мускулов – очевидно, тот самый йети по имени Свирепый Утес, – сжимало в гигантском кулаке Сивет. Сивет была в сознании, но не могла даже шевельнуться: ее руки были крепко прижаты к туловищу. Рядом, на полу пещеры, лежал ее маленький, размером с секиру, топор.

Клок висел в воздухе, уцепившись лапой за правый рог, горизонтально торчавший из огромной головы зверя. Свободной рукой юный воин-гнолл ударил йети дубиной Вордока. Глухо стукнувшись о правое плечо чудовища, оружие отскочило, не нанеся никакого видимого урона. И уж тем более – не заставив йети выронить Сивет.

Макаса стояла перед зверем – в одной руке сабля, в другой цепь. Последняя беспомощно свисала вниз. Макаса не могла пустить ее в ход, так как Свирепый Утес держал прямо перед собой Сивет. В голове Арама тут же замелькали мысли: «Что же это? Безмозглому зверю просто улыбнулась слепая удача? Может, он просто держит Сивет подальше от Клока и заслоняется ею от самой сокрушительной атаки Макасы, сам того не ведая? Или этот йети, наоборот, прекрасно знает, что делает?»

Казалось, Арам слышит, как Макаса жалеет о потерянном гарпуне. Неудивительно: поначалу, кроме приглушенных ударов дубины Клока о толстую мохнатую шкуру Свирепого Утеса, слушать в пещере было нечего. Ни один из дерущихся не издавал ни звука. Свирепый Утес мотнул головой из стороны в сторону, стараясь стряхнуть Клока с рога, но Клок удержался. Тогда йети потянулся свободной левой рукой через голову, чтобы схватить гнолла, но Клок вовремя отдернул задние лапы. Все это выглядело, точно какая-то пантомима. Сивет не визжала. Клок с Макасой не испускали боевых кличей. Арам – тот и вовсе едва дышал.

А йети не ревел.

Это было странно. Араму думалось, что зверь такой величины мог бы взреветь так громко, что каменные стены пещеры пойдут трещинами. Но йети не издавал ни звука. Клок качался на его роге (нетрудно было представить, сколько неудобств это причиняло йети), однако зверь молчал. А что могло бы означать это выражение на его морде? Уж не решимость ли?!

Сивет сдавленно, едва слышно вскрикнула. Арам понял: пальцы монстра еще сильнее сдавили ее крохотное тельце. Казалось, ее голова вот-вот отделится от шеи и с громким хлопком, будто пробка, выбитая из бутылки, отлетит прочь.

Арам поравнялся с Макасой и остановился рядом. Он очень хотел помочь ей, вот только не знал, чем, и вовсе не желал помешать сестре. Обменявшись с ней взглядами, он понял: Макаса и сама не знает, что тут можно предпринять.

Зато это знал Клок.

– Макаса, понизу, – прорычал он.

Арам не смог понять, что он имел в виду, но Макаса Флинтвилл все поняла и шагнула назад, раскручивая цепь. Теперь Арам, определенно, увидел, как йети шевельнул рукой, закрываясь Сивет от Макасы. Свирепый Утес действительно использовал маленькую гноллку вместо щита, прикрывая от удара голову! Но Макаса целила вовсе не в голову зверя. Внезапно присев, она ударила монстра по ногам, захлестнув цепью его лодыжку, толстую, как бревно. Цепь натянулась. Макаса рванула ее к себе, стараясь свалить огромного зверя с ног. Но тот даже не дрогнул. Тогда Макаса кивнула Араму. Мигом поняв, что от него требуется, мальчик бросился к ней и тоже ухватился за цепь. Застонав от натуги и тем нарушив тишину, оба потянули изо всех сил.

Однако Свирепый Утес не сдвинулся с места. Его сверкающие желтые глазки слегка сузились, словно бы в презрительной гримасе. Другой реакции Араму с Макасой от него добиться не удалось. Йети поднес Сивет к своей огромной зубастой пасти. Если ее голова и не оторвалась от шеи, то сейчас монстр был готов откусить ее – а может, попросту проглотить Сивет целиком.