– Логично, – соглашается Платов, но за плечо трогает именно Физика. – Тяжело без тебя будет, понимаешь? Поэтому ты уж постарайся…

Джип стоит не очень удачно для наблюдения: его скрывает ближний кустарник, за которым как раз и укрылась группа. Но и офицеры отошли от машины так, что она тоже им плохо видна. Правда, рядом – в двадцати метрах. Что тут можно сделать?

Пирожников больше смотрит за офицерами, потому что Физика не видно. У Физика невыполнимая задача, понимает Пирожников. Ему надо как минимум открыть дверцу, а как это сделать, когда хозяева джипа, можно сказать, рядом? Если даже не увидят, то услышат любой скрип, любой стук.

Все, плоды они собрали, сейчас перекурят и пойдут к машине. Да, пошли…

Тотчас рядом с Платовым как из воздуха выткался Физик. Наверное, он вернулся с полдороги. Глупо и неуместно его расспрашивать сейчас о чем-то.

Физик говорит сам:

– Приемник системы «Беккер», то, что надо.

Отряд тотчас отходит в джунгли.

Со стороны джипа слышны выкрики.

– «Эти обезьяны все воры!» – переводит Циркач.

Впрочем, можно и не переводить. Голоса громкие, а английский в отряде знают все.

Эту речку, чьи берега заросли высокой осокой, им предстоит переплыть.

Пока командир рассматривает в бинокль противоположный берег, Пирожников мучает вопросами Циркача:

– Нет, ты хоть намеком скажи, как Физик мог приемник стащить так, что даже дверцу в машине не открывал?

– Открывал, – говорит Циркач.

– Почему же я не заметил?

– И это хорошо, что не заметил. Если бы заметил, грош бы цена была его вылазке.

На дерево, чуть позади них, села черная птица с длинным хвостом.

– Как наш скворушка, – заметил Пирожников.

– Скорее как иволга. Только цвет не тот, да хвост длинней и клином вырезан. Это дронго. Знаешь, как он кричит?

Как бы услышав человека, птица свистнула. Циркач тотчас ей ответил. Птица проявила любопытство и спустилась на пару веток.

– А вот сейчас я свистну так, что она сразу улетит, – сказал Циркач.

И точно: на повторный свист дронго испуганно пискнул и тотчас сорвался с дерева.

– Это у них звук тревоги. Запомни на всякий случай.

– Зачем? – спросил Пирожников.

– Это и наш знак тревоги. Услышишь его – замри там, где находишься, и не дыши.

Платов подал знак, и тотчас к нему подбежал Хук, лег рядом. Они что-то там стали обсуждать. А Пирожников продолжил разговор с Циркачом.

– Я совсем тупой, да? То костер запалить решил, то леску потерял… У вас соображалки какие-то другие, свое измерение…

– Война научила по-иному соображать.

– Какая война? В войну мы в лучшем случае, за исключением командира, пешком под стол ходили. Или не так?

– Не так, – сказал Циркач. И улыбнулся. – Просто мы молодо выглядим. А войны на нашу жизнь, Женя, хватает. – И тут же поменял тему: – Вот травка интересная. Смотри.

Он тронул пальцем крохотную зеленую веточку, и листья на ней, как живые существа, скукожились, скрутились, словно еж при опасности.

Пирожников проделал то же самое.

– Ничего себе! Как она называется?

– Скромница.

– Ты, голову на отсечение даю, в биологическом учился?

– Считай, что головы у тебя нет.

– А откуда ж тогда знаешь про скромниц, про птичек?

Разговор их прервал Хук. Перебежав к ним от Платова, он сказал Пирожникову:

– Ну что, разрядник, показывай нам, как плавать надо. Первым идешь.

Пирожников дернул плечами:

– Да я этот ручей перенырнуть могу.

Хук сморщился:

– В другой раз. Когда приедешь сюда в отпуск, с девочками, будешь им мастерство свое демонстрировать. А сейчас – тихо, спокойно, голова над водой, глаза все видят… Уяснил?

– Уяснил, – буркнул Пирожников.

И пошел к реке.

У берега здесь было сразу по пояс. Пирожников раздвинул тростник, чтоб шагнуть дальше, и… И замер. Прямо перед ним, выставив из воды спину и глаза, лежал крокодил. Как лейтенант выскочил на берег, он и сам не понял. Сказать даже ничего не мог, только показывал пальцем на животное.

– Что ж ты шумишь, – тяжело вздохнул Хук. – Аллигаторов не видел, что ли? Нам хочешь показать? Так я на них уже насмотрелся.

Он зашел в воду тихо, даже рябь не пошла, кинул камешком в животное.

– Это мелочь, тут людоедов нет. Вот на той стороне, вполне возможно, слоны нам встретятся – те да, с ними осторожней надо. Брысь отсюда!

Крокодил ушел под воду, и по волне стало понятно, что он уплывает прочь.

Теперь через реку перебрались без приключений. Не прошли по краю джунглей и километра, как Пирожников действительно увидел небольшое стадо слонов. Они шли по долине на фоне далеких гор и близких пальм. Картинка была красивая, как на экзотической открытке. Огромная бабочка, пожалуй, больше воробья, рваным полетом пролетела над самой головой. Темный блестящий жук спикировал на поляну метрах в двух от лейтенанта. Тот хотел было шагнуть и подобрать его, но Физик сжал ему плечо. Пирожников тотчас проследил за его взглядом и увидел, как по ту сторону поляны, метрах в ста пятидесяти от них, прошли люди в форме.

– Южновьетнамцы, – сказал Физик. – Неспокойная территория начинается. Речку мы переплыли – теперь на стреме все время надо находиться. Как и положено на войне, товарищ лейтенант.

И отряд Платова растворился в джунглях.

Нож давно стал любимым оружием Алена, он не расстается с ним даже в ресторане, крутит меж пальцев.

За столиком с ним сидит капитан Лестер, пьет виски. Перед Аленом – бутылка легкого пива.

– Помянем Стива, – предлагает Лестер. – Может, плеснуть тебе по этому поводу? Это «Чивас», настоящий «Чивас», мягкий, с тонким вкусом.

– Я не пью ничего крепче пива.

Ален хмур, впрочем, в последнее время это его обычное состояние.

Подходит вьетнамка, постоянная его подружка, кладет руку на плечо.

– Тебе плохо? Может, я могу развеять твою печаль? Пойдем?

– Не сегодня, девочка. – Он вытаскивает купюру, протягивает ей. – Не сегодня.

Вьетнамка уходит.

Лестер неодобрительно смотрит ей вслед:

– Ты балуешь местных женщин. Это ни к чему.

– Это они балуют нас.