Лежать во время сна на левом боку вредно, ибо масса тела начинает давить на сердце. Не рекомендуется также лежать на правом боку, в этом случае внутренности наваливаются на печень и удаляются от сердца, что нередко приводит к разрыву аорты или других жизненно важных сосудов. Лежать на спине и вовсе опасно: это способствует деформации позвоночника, в некоторых случаях — ведет к размозжению тазобедренных костей. Крайне вредно лежать во время сна на животе, ибо начинается отток желудочного сока от места его непосредственного выделения, что приводит к повышению кислотности, гастритам и колитам и, как следствие, к понижению сопротивляемости организма вирусным инфекциям, то есть иммунодефициту.

Нет ничего хуже, чем сгибать во время сна ноги, т. к. в этом случае быстро изнашиваются суставы, что, в свою очередь, чревато потерей их эластичности. Держать ноги вытянутыми также плохо — это чревато растяжением связок и сухожилий.

Особо следует сказать о положении рук во время сна. Если скрестить их на груди, это будет означать, что вы подсознательно поставили на себе крест, т. е. почти равносильно летальному исходу. Вытягивать руки вдоль туловища опасно по причине возможности их окостенения от неподвижности. В закидывании рук за голову есть вероятность создания вокруг лобных долей биополя, способного надолго прервать мыслительную функцию мозга (если она у вас еще осталась после чтения всевозможных рекомендаций — исключая те, которые содержатся в "Теории Глупости" — единственном пособии, способном помочь и потому неотделимом от вас ни на минуту, постоянно находящемся в обращении среди благодарных читателей).

ИЗЛЮБЛЕННАЯ ТЕМА

Веронике тоже, как и мне, не спалось. Мы вели беседы на тему, которая нас познакомила и сблизила. И по-прежнему волновала.

— Когда умрем, как найдем друг друга на том свете? — спрашивала Вероника. — Где встретимся? Давай условимся: если ты уйдешь первым, то, взлетая над землей, держись левее… Ладно? И я тоже буду держаться левой стороны. Запомнил? Повтори. В какую сторону устремишь свою душу?

— В левую, — отвечал я.

Впрочем, думать о временах, когда отброшу копыта, не хотелось. Хотелось жить — как никогда!

ТАРАКАНЫ

Я по-прежнему любил книги (хоть и сознавал всю нелепость и вредоносность этой тяги). Зачем они мне сдались! Всем худшим в себе я был обязан произведениям художественной литературы! Ее поучения и проповеди мешали и осложняли и без того непростые контакты с действительностью. К тому же не хватало времени читать и, тем более, размышлять над прочитанным, не хватало времени даже пролистывать тома, пестревшие яркими обложками на уличных лотках. В крохотной квартире Вероники места для этих новых томищ не хватало. Торговцы же все расширяли и расширяли ассортимент, предлагали больше и больше названий. Такие захватывающие фолианты выходили порой из печати — закачаешься и пальчики оближешь. И я нет-нет, да и приобретал некоторые, казавшиеся особенно нужными и важными. И чего совершенно не мог видеть, так это книг, выброшенных на помойку. А их выносили и укладывали возле мусорных контейнеров или прямо внутрь них связками, стопищами, библиотеками… И ведь я понимал: бумажные эти эвересты — обуза для всех и каждого, наступили другие времена, придуманные герои уже не возвышают, а вызывают изжогу и насмешку, утомляют скучными сентенциями, просто глупо (и непродуктивно) учиться у них выспренней риторике и устаревшей морали. Но поделать с собой ничего не мог — если натыкался на мокнувшую под дождем годовую подборку журналов, за которыми раньше давились, стояли в очереди, чтоб за одну ночь проглотить их буквенное содержимое, если обнаруживал в сугробе собрание сочинений даже самого плохонького автора, которое в букинистические не принимали из-за невозможности его сбыть — душила ностальгия, пожирал стыд за человеческую неблагодарность пусть устаревшей, но когда-то ведь такой свежей, сиявшей новизной и всем необходимой (дух захватывало) воплощенной в слове смелости… И я некоторые из особенно дорогих мне вышвырнутых томиков или брошюрищ — не выдерживал, подбирал, тащил домой.

Что мог с собой поделать?

Однажды из затрепанной "Апологии" Сократа, которую в одной профессорско-преподавательской кухне именовали "Трепалогией" и использовали в качестве подставки под кастрюли и бутылки с подсолнечным маслом (а я спас и забрал себе) посыпались на пол и разбежались тараканы…

СМЕХ

Над этой тараканьей историей Маркофьев, когда я ему ее изложил, потешался напропалую.

— Выходит, тараканы умнее тебя, — повторял он, давясь от смеха. — Использовали макулатуру в качестве Троянского коня, чтоб попасть к тебе в дом… Тебе, чтоб проникнуть в чертоги любимой, пришлось рисковать жизнью, глотать яд, а они въехали в твою прихожую верхом на твоей глупости…

Он искренне изумлялся, что Вероника продолжает так долго оставаться с таким растяпой, как я…

ЧТОБЫ УЗНАТЬ ЖЕНЩИНУ…

Говорил:

— Хочешь узнать женщину — напои ее. Ты ведь совсем не знаешь эту свою нынешнюю. А ты ее накачай и посмотри, что она станет вытворять. Пьяная женщина себе не хозяйка. Сразу все вылезет наружу и сделается понятно…

Попутное отступление. Как он был прав! Как проницателен и умен! И по поводу растормаживающего воздействия выпивки на организм. И по поводу подаренной мне Вероникой рубашки — тоже. На тряпки в итоге — за неимением более подходящего материала — пустили меня.

НОВЫЕ ЗАПОВЕДИ МАРКОФЬЕВА

Из сказанного им в тот период я запомнил (и правильно сделал, что запомнил, мне это ох как пригодилось):

НЕ ЛЕЗЬ ИЗ КОЖИ

ИЗВЛЕКАЙ ИЗ СИТУАЦИЙ

О ПОКОЙНИКАХ ГОВОРИ ПЛОХО

ПАРЬ

УМИРАЙ КАК МОЖНО ЧАЩЕ

ЗАБАВЛЯЙСЯ

ЕСЛИ НЕ МОЖЕШЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВРЕМЯ ПО НАЗНАЧЕНИЮ, ИСПОЛЬЗУЙ ЕГО КАК-НИБУДЬ ЕЩЕ

ОТСТУПАЙ, ИБО ПРОИГРАВШИЙ ПОЛУЧАЕТ ВСЕ

НЕ ОТКРЫВАЙ ЗОНТ, ПОКА ДОЖДЬ НЕ НАЧАЛСЯ

ИЗ ДВУХ ЗОЛ ВЫБИРАЙ БОЛЬШЕЕ

ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ ЖЕНЩИНУ — НАПОИ

ХОЧЕШЬ УСЛЫШАТЬ — НЕ ДАЙ

НЕ БУДЬ ДУШНЫМ

НЕ БЛЕСТИ БИСЕРОМ. НЕ ОЦЕНЯТ. ПО ЭТОЙ ЖЕ ПРИЧИНЕ НЕ БРЕЙСЯ ЗАРАНЕЕ! ТВОЙ ВЫХОЛЕННЫЙ ВИД МОЖЕТ НЕ ПРИГОДИТЬСЯ.

И еще:

НЕ СНИМАЙ ТЕЛЕФОННОЙ ТРУБКИ. ЗВОНЯТ ОДНИ ИДИОТЫ.

Пояснение. Вот вы в здравом уме — будете звонить кому-нибудь? Зачем он вам нужен, этот кто-нибудь, если вы в здравом уме? И вы — зачем ему нужны? Если он в здравом уме. Сами подумайте. Иное дело — если он не в себе. А он, скорей всего, не в себе. Наверняка не в себе. Кто сегодня в себе? Вы таких знаете? Много таких? Которые в себе и станут звонить? Вам? Или кому бы то ни было. Кому вы можете быть нужны? (Если вы в здравом уме?) Кто кому вообще сегодня нужен? Вам — кто нужен? То-то и оно. Никто и никому. А если так, если вы это понимаете и сознаете — зачем тратить время впустую? Снимать трубку и произносить "але" или набирать номер и говорить то же самое?