– Не тот стакан, – сказал Дауд.

Бармен промолчал.

– Серконский ром традиционно подается в высоком бокале с широким горлышком, – продолжал Дауд, – Чтобы раскрыть аромат.

Бармен все так же молчал. Дауд опустил руки.

– Конечно, ты знаешь об этом всё, южанин.

Дауд обернулся на звук голоса. Голос был женским и звучал из одной из кабинок у окна, где сидели двое мужчин, будто свитых из тех же стальных мышц, что и остальные члены «Банды Шести Углов».

Позади них, в углу дивана, сидела женщина. Она была одета так же, как и остальные, – жакет с короткими лацканами, белая рубашка с высоким круглым воротником – но, в отличие от других женщин, ее рыжие волосы были не собраны в пучок, а коротко подстрижены и смазаны воском для волос, как у бармена. На вид Дауд дал бы ей лет двадцать – двадцать пять.

Ровесница императрицы, подумал он, вспоминая побег Эмили по крышам. Казалось, прошло уже несколько дней, хотя это случилось всего несколько часов назад. Тут позади себя Дауд услышал легкий стук. Он повернулся и обнаружил, что еще один квадратный стакан присоединился к первому. Они с барменом посмотрели друг на друга, прежде чем тот повернулся и, рывком сняв полотенце с плеча, начал протирать полки под зеркалом. Женщина засмеялась.

– Ты собираешься стоять там, с таким видом, словно готов разорвать всю городскую стражу голыми руками, или присоединишься ко мне с выпивкой?

Дауд облизнул губы, его взгляд снова метнулся по комнате. Все, кроме бармена, все еще следили за ним. Он схватил бутылку и два стакана и подошел к кабинету. Встал у стола и посмотрел на женщину, не обращая внимания на двух бандитов.

Она кивнула, и головорезы встали и ушли, а кожаные сиденья будто вздохнули, освободившись от веса, им вслед. Дауд поставил бутылку и стаканы и устроился на диване напротив. Мгновение они смотрели друг на друга, и на губах женщины играла легкая улыбка.

Дауд потянулся за бутылкой, вытащил пробку и налил в оба стакана лучший карнакский ром. Толкнул один стакан в сторону женщины, а затем поднял свой и осушил его одним глотком. Он почувствовал, как жидкость коснулась языка и горла, наполнив глотку огнем и нотами кофе и ванили. Наполнив свой бокал во второй раз, он не выпил. Вместо этого он кивнул своей собеседнице.

– Джек Сделай Их, я полагаю?

Не обращая внимания на стакан перед собой, молодая женщина подняла бутылку с ромом и сделала длинный глоток, глядя на Дауда. Затем вернула бутылку на стол, но не выпустила горлышко.

– Правильно полагаешь.

Дауд поднял свой стакан и отсалютовал собеседнице, затем снова осушил его в одиночестве.

– Угощайся, – сказала Джек. – Выпивка за счет заведения.

Дауд кивнул в знак благодарности.

– Потому что, когда ты закончишь, – продолжила Джек, – тебе придется придумать очень вескую причину, почему я должна позволить тебе уйти отсюда живым.

6

«ЧЕРТОГ САМОУБИЙЦ»,

ВИРМВУД, ДАНУОЛЛ

18-й день месяца Земли, 1852 год

– Джек, я здесь не для того, чтобы драться, – сказал Дауд.

Джек снова запрокинула бутылку. Дауд наблюдал, как она пьет, эта крошечная бледная рыжеволосая женщина. Действительно ли она Джек? Дауд поворошил старые воспоминания о своей жизни в Дануолле. Насколько он помнил, главаря «Шести Углов» еще тогда звали Джек Сделай Их – эта традиция сложилась задолго до того, как его собеседница появилась на свет. Это имя, должно быть, передавалось от главаря к главарю, подобно титулу.

Нет ничего лучше для ведения дел, чем преемственность. А для жителей Вирмвудского проезда и «Банды Шести Углов» дела были превыше всего.

Молодая глава банды и убийца-изгнанник молча сидели за столом и пристально смотрели друг на друга, и бутылка серконского рома опустела уже наполовину. Дауд сохранял сдержанное, безразличное выражение на лице, а девушка глядела на него исподлобья, склонив голову.

Потом Дауд запустил пятерню в бороду, не снимая перчатки. Ему это нравилось – помогало думать.

В конце концов Джек сказала:

– Я передумала.

Дауд поджал губы:

– На тему чего?

– Мне не нужна всего одна веская причина, чтобы не выпустить тебе кровь на пороге этого дома.

– Да?

Ладонь Дауда нащупала горлышко бутылки. Джек наклонилась к нему над столом и положила свою руку на его перчатку. У нее были тонкие, изящные пальцы с коротко остриженными ногтями. «Чтобы удобнее было драться», – подумал Дауд. Он посмотрел ей в глаза, а Джек мягко вытащила бутылку из его захвата.

– Нет, – ответила Джек. – Мне понадобятся четыре веские причины.

Дауд засмеялся. Из его груди поднимался низкий звук, будто где-то там внутри пересыпали гравий. Ох, почему это разговор оказался таким сложным?

– Это точно?

– От тебя зависит. Может, и пять.

Дауд откинулся назад и вздохнул.

– Я уже сказал, что не собираюсь драться. И у меня всего один аргумент, чтобы ты меня не убила, но тебе он понравится.

Произнеся эти слова, Дауд запустил руку во внутренний карман куртки и извлек наружу маленький кожаный мешочек, выудил оттуда и выложил на стол один маленький слиток из розовато-белого металла. Он был размером примерно с монету-десятку, только в два раза толще, и на девяносто восемь процентов состоял из чистой платины. На него ушла изрядная часть денег, на сбор которых Дауд потратил годы, и если раньше они хранились в безопасных убежищах по всей Империи, то теперь обрели материальное воплощение. Теоретически убийцу можно было назвать богачом. Практически эти слитки были альтернативной формой для расчетов, не такие удобные, как наличные деньги, но подходящие в ситуациях, подобных этой.

Джек быстро посмотрела на стол, потом снова на собеседника. Она подхватила слиток, взвесила в руке, потом перевернула. На обратной стороне виднелись полукруг и вилы. Слиток выскользнул из пальцев Джек и упал на стол.

– Воруешь у смотрителей?

Дауд пожал плечами:

– Это имеет значение?

– Нет, если они не захотят свои деньги обратно.

– Так расплавь его. Мне наплевать. Я здесь по делу.

Не обращая внимания на слиток, он плотно затянул шнурок на мешочке и толкнул его по столу в сторону Джек.