Но машина оказалась сильна, а боезапасы банды – ограничены. Всего через пару мгновений интенсивность стрельбы поутихла, а потом она прекратилась вовсе.

Механизм содрогнулся, но не сдвинулся. Большое колесо продолжало вращаться, а лампочки на груди по очереди мигали, словно машина обдумывала реакцию на атаку.

Какой бы эта реакция ни была, Дауд знал, что у бандитов нет ни единого шанса. Пригнувшись под низкими скатами здания, он оглянулся через плечо в поисках Сделай Их. Та отступила к дверям «Чертога Самоубийц» и таращилась на чудовищную машину.

Банда начала перегруппировываться, отбрасывая разряженное оружие и переходя на дубинки – возможно, в надежде, что частично открытые и на вид уязвимые механизмы поддадутся грубой силе.

Часовой механизм содрогнулся, пришел в движение и шагнул к банде. Дауд мог только с ужасом наблюдать за тем, что разворачивалось перед ним.

Первые двое умерли быстро, когда их животы пронзили руки-лезвия, а тела поднялись с мощеной улицы, чтобы без видимых усилий быть отброшенными в сторону. Когда голова-клюв машины отвернулась, бросились в атаку двое других с открывшейся стороны, но первый лишился руки у самого плеча, а второй машина расколола череп, явно способная видеть на триста шестьдесят градусов кругом – она вскинула другие две руки, чтобы защитить фланг.

Остальная банда заколебалась – здесь Дауд мог их понять, – а машина исполнила идеальный поворот на девяносто градусов и двинулась на них мерным шагом. Тонкие суставчатые ноги аккуратно перешагнули тела на залитой кровью мостовой.

Дауд быстро перебрал варианты. То, что «Банде Шести Углов» конец, несомненно – машину явно привез герцог Серконоса для подмоги при перевороте, и это неудержимая сила, что способна смести любое сопротивление. Потом этих механизмов будет больше – просто на Вирмвудский проезд послали только один.

Все это неважно. Ему нужно закончить свою миссию.

А для этого нужно выжить, поэтому стоит убираться прочь. Прямо сейчас.

Но еще ему нужно было знать, где находится Двудольный Нож. И тут оставался человек, который обладал этой информацией.

Он взглянул на Сделай Их. Девушка стояла на верхней ступени лестницы и покрикивала на банду, но Дауд заметил страх и нерешительность, исказившие ее лицо.

Дауд заскрежетал зубами, почувствовав, как по жилам разливается сила. Он перескочил через Бездну и оказался на лестнице рядом с Джек. Девушка отпрянула в удивлении, потом зарычала и потянулась к верхнему карману куртки. Из скрытых ножен она выхватила нож с длинным четырехгранным лезвием, больше похожим на шип. Сменила хват стилета, упершись большим пальцем в рукоять, и приготовилась к бою.

Дауд протянул руку:

– Я могу вытащить нас отсюда.

Она только уставилась на него и нахмурилась, ее лоб заблестел от пота.

На Шести Углах, всего в двадцати ярдах, часовой солдат продолжал резню, расчленяя любого в пределах досягаемости убийственных рук. Тяжелые булыжники перекрестка заливала кровь, но банда явно не собиралась сдаваться. Даже на таком расстоянии Дауд сумел разглядеть огонь в их глазах. То же напряжение, та же сосредоточенность, что он видел в прошлые времена в глазах «Китобоев». На Шести Углах были сильные, закаленные бойцы, семья, которая присматривала друг за другом – преданная до самого конца.

Преданные предводительнице, Джек Сделай Их, и готовые защищать ее до конца. Но этого было мало. Машина быстро расправлялась с бандой и неуклонно приближалась.

Дауд обернулся к Джек, протянул руку, но девушка отстранилась.

– Мы убираемся отсюда немедленно!

Она взглянула на него и огрызнулась.

– Нет! Я Джек Сделай Их! Я останусь с ними и умру с ними.

Дауд обернулся к бою. Драка подкатывалась все ближе к «Чертогу» – машина ослабевала, но недостаточно.

Сможет он закончить работу? Спасти банду – спасти Джек – и все еще добыть нужную информацию? В нем говорила корысть, но ни на что другое у Дауда не было времени.

Или действовать, или умереть.

Ему нужно оружие.

Дауд обернулся и подтянул к себе Джек рукой в перчатке. Она выругалась и замахнулась стилетом, но Дауд оказался быстрее. Он вцепился в запястье и вывернул его, вынудив ослабить хватку. Потом скользнул рукой вверх и вырвал нож.

Стилет не был любимым оружием Дауда, но лучше это, чем ничего. Он шагнул на край крыльца и перенесся.

В мгновение ока он пересек Шесть Углов и оказался позади часового солдата. Не успела машина среагировать, как он наступил на изгиб колена существа и вскочил ему на спину. Торс солдата покрывала обшивка из панелей янтарного дерева, но сложные механизмы под ней были в пределах досягаемости ножа.

Механическое существо завертелось, не в силах определить, куда делся нападавший. Руки-мечи заметались, разрезая воздух, но Дауд, пригнувшись, оставался в безопасности. Он держался, игнорируя машину, объявлявшую новые последовательности протоколов, и вглядывался в просвет между пластинами на ее спине.

Вблизи сердце машины казалось очень хрупким и сложно устроенным – пожалуй, узкий стилет будет идеальным оружием. Не обращая внимания на огромную шестерню, которая могла переломить тонкое лезвие, Дауд просунул нож под край деревянной пластины и воспользовался им как рычагом. Он загнал стилет глубже, потом нажал.

Посыпались искры, запахло горячим маслом, но если он и причинил какой-то вред, то часовой никак не показал этого – гигант снова начал крутиться, осознав, что нападавший цепляется за спину. Загудели приводы, когда машина резко развернулась в талии, пытаясь скинуть человека. Выжившие члены «Банды Шести Углов» отскочили подальше от длинных острых рук, пока часовой солдат дергался и, ковыляя, описывал маленький круг, стараясь избавиться от Дауда.

На миг хватка Дауда ослабла. Нужен был новый план – внутренние механизмы существа оказались не слабее внешнего каркаса, и он понимал, что, определив местонахождение врага, машина может сбросить его с любой момент.

Тут солдат наклонился вперед, резко переломившись пополам в поясе. Изумленный, Дауд соскользнул по его спине, и обвил рукой шею машины, чтобы не упасть. Затем создание выпрямилось, а ноги Дауда оторвались от земли и взмыли в воздух, пока он пытался удержаться.

Он почувствовал острый укол, когда ногу задела одна из слепо мечущихся рук-лезвий. Дауд подтянулся на спине машины, оседлав ее плечи, и прижал к груди затылок резной деревянной головы.

Теперь он оказался в уязвимой позиции. Держаться тут было не за что, а четыре вращающихся лезвия могли его достать.

Голова оказалось большой, от кончика клюва до основания черепа-оболочки – почти с руку Дауда, но механизм шеи, на котором она сидела, оказался на удивление тонким – всего-то поворотная ось и три поршня с универсальными суставами, дающими полную свободу движения. Дауд вогнал стилет в шею машины, скользнув лезвием между поршнями и центральным позвоночным столбом, пока движение вглубь не остановила рукоятка. Затем, схватившись за нее обоими руками, он начал расшатывать клинок. Что-то да поддастся – либо шея машины, либо нож.