У Анжелики расширились глаза от изумления.

– Как? Ничего не понимаю.

– Дон Петро – это я. Могу вам чем-то помочь?

Анжелика остолбенела. Она облизала губы, затем покачала головой.

– Моя мама, Мария Флоринас, должна была отправиться в поездку вместе с приходом. Духовный туризм, – пробормотала она.

– А! – мужчина поправил складки на одежде, затем посмотрел по сторонам. – Ваша мама невероятно любезна. Мы ей невероятно благодарны за то, что она делает для детей в воскресной школе. – Лицо расплылось в улыбке. – На самом деле ее сказки завораживают даже взрослых. Сардиния полна загадочных мифов и легенд.

– Сардиния?

– Да. Ваша мама проводит целый день в воскресной школе, рассказывает детям чудесные истории. Про великанов, фей и каменные башни.

Вряд ли Анжелика удивилась бы больше, если бы дон Пьетро сказал ей, что Мария преподает современные танцы.

– Вы сказали, что никакой поездки не было? – прошептала Анжелика.

– Не было, – ответил он и показал на церковь. – Почему бы вам не зайти? Внутри говорить намного спокойнее.

Анжелика вернулась домой почти к обеду. Припарковала фургон поближе к дому, вывела Лоренцо на прогулку, покормила Пепиту, поставила на стол пакеты с продуктами. После беседы с доном Пьетро у нее создалось совершенно новое представление о матери. Она не знала, что и думать.

Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что мама соврала про поездку. Да, конечно, она куда-то уехала, но не с группой из прихода. Анжелика села и уставилась на пол. Зазвонил телефон, она взяла его и, увидев, кто это, ответила:

– Привет, София.

– Привет, ну как?

– В церкви ничего не знают, они не организовывали никакой поездки. Вернее поездка планируется, и мама дала согласие. Но только летом.

– Ну и что ты думаешь, куда она могла подеваться?

– Ни малейшего представления. Я только что узнала, что мама раз в неделю проводит целый день в воскресной школе и рассказывает детям истории. Невероятно!

– К этому ее могло подтолкнуть прошлое… Подумай, может, она вернулась на Сардинию?

– Ты шутишь? Она ее терпеть не может. Нет, это невозможно.

Но произнося вслух эти слова, она поняла – что-то не стыкуется. Если Мария действительно ненавидела Сардинию, то почему рассказывала детям ее легенды?

– Сама подумай, Анжелика! Твоя мама родилась и провела половину жизни на Сардинии. Мне кажется, вполне вероятно, что она туда вернулась. Может быть, поехала кого-нибудь навестить.

– И кого? Единственными близкими людьми были мой отец и Яя. И оба давно умерли, – сказала она. – Если кто из родственников и остался, то они Марию должны ненавидеть. Они ведь ее так и не приняли.

– Еще кто-нибудь есть?

Анжелика покопалась в воспоминаниях, пытаясь воскресить в памяти лица людей, имена. Но так и не нашла никого из маминых знакомых, к кому можно было обратиться с просьбой помочь найти ее.

Время тянулось медленно. Анжелика встала с кресла, которое уже начало приобретать форму ее тела, пришла на кухню и достала кастрюли и свои покупки. Час потратила на то, чтобы приготовить пасту, и еще один, чтобы сделать соус. Не прерываясь ни на миг.

Она взглянула на накрытый стол. С одной стороны тарелка для нее, с другой для матери. Она положила лучшие приборы и выставила бокалы, которые так нравились Марии. Анжелика приготовила для мамы ужин из ее любимых блюд.

Неправда, что дочь ничего не знала о матери.

Анжелика знала, например, насколько мама любила все красивое, изысканную посуду, букетики цветов на столе, тончайшее стекло, вышивку и чеканное серебро. Блюда, чашечки, приборы и даже статуэтки. Она держала это все в серванте и оберегала с особым благоговением. Называла эти вещицы «мое богатство». Всю жизнь она мечтала о них и смогла позволить себе только после второго замужества. Все это подарил Дженнаро, ее сокровище.

С раннего детства Анжелика неусыпно наблюдала за матерью. Она ловила каждый миг и бережно хранила его в глубине своего сердца. Поэтому Анжелика и приготовила все так, чтобы понравилось маме. Это был ее способ сблизиться с ней.

Все было готово. Но вокруг была одна лишь тишина, Лоренцо и Пепита уютно устроились на балконе. Анжелика склонила голову над блюдом, уставилась на еду. В горле комок. Ощущение абсолютного одиночества.

Она положила себе еду в тарелку и начала медленно есть.

Металлический скрежет ложки по тарелке зазвучал в унисон с другим, более тихим.

Анжелика вытаращила глаза, вскочила и бросилась в прихожую.

Когда Мария открыла дверь, они внимательно посмотрели друг на друга. Спустя миг Анжелика кинулась маме в объятия.

– Мама!

Мария схватила дочь за руки и удивленно взглянула на нее.

– Что ты здесь делаешь? Когда ты приехала?

Она бегло оглядела обстановку, затем снова посмотрела на дочь.

Анжелика была так поражена, что не могла выдавить из себя ни одной осмысленной фразы. Она не отрывала взгляд от матери, и сбитая с толку, отказывалась верить.

– Что с тобой?

Мария была бледной, с синяками под глазами. По обеим сторонам рта пролегли глубокие морщины. Она нахмурила брови и покачала головой.

– Глупенькая, глупенькая девочка, – вдруг произнесла она. – Ты же должна быть где-то в разъездах по миру. Мы договорились на воскресенье, ты что, забыла?

Мария подошла к шкафу в прихожей, с трудом волоча ноги. Затем сняла плащ и аккуратно его повесила.

– Ты злишься. Почему? Ты настолько не рада меня видеть?

Мария вытаращила глаза и слегка отшатнулась.

– Не говори глупости. – Она расправила складки на юбке, взгляд все еще блуждал по прихожей. – Я совсем не злюсь. Совсем нет… Просто удивлена. Не ожидала увидеть тебя дома. Я очень удивлена, вот и все.

Анжелика опустила глаза. Мысли переплетались с эмоциями, и все внутри клокотало. Хотя причина этой острой и глубокой боли была в другом. Далекой боли, давней. Как будто она снова стала девочкой, когда самым большим страхом было никогда больше не увидеть маму. Этот страх возвращался к ней и позже, когда она уже попыталась добраться до корня проблемы и отправилась на поиски себя. Своего места в жизни.

Но она так и не нашла его.

Анжелика отошла на несколько шагов, ее руки были безвольно опущены. Затем она подняла голову в поисках матери.

– Ты уезжала всегда на закате, укладывала меня спать и уезжала. Никаких молитв на ночь, потому что тогда ты ненавидела все, в том числе и ангелов со святыми.

Мария оцепенела. В тишине она подошла к стулу и медленно облокотилась о спинку.