— Ну, это только слова, — попыталась успокоить я его, на что он огрызнулся:

— Предлагаешь мне единственным ребенком рискнуть? А своим бы ты рискнула? — В ответ я отвела глаза, а он, сказав: — Ну то-то же! — опять нажал кнопку селектора и приказал: — Миха! Дуй ко мне! Срочно! — А мне объяснил: — Начальник моей охраны, он тебе все устроит.

Тут появилась секретарша с подносом и, ставя передо мной кофе, доложила начальнику:

— Самшиев уже бежит!

В дверях она чуть не столкнулась с невысоким кряжистым мужчиной, на котором строгий костюм и белая рубашка, правда без галстука, смотрелись, как на корове седло. Он пропустил секретаршу, плотно закрыл обе двери и вошел в кабинет.

— Миха! Это Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, — представил меня Андреев. — Ей нужно посмотреть сам знаешь какую комнату. Организуй! — Тот в ответ кивнул. — И еще! Немедленно поставь возле палаты Сандры в больнице пару ребят посмышленее! И вообще организуй там круглосуточную охрану. Всех мало-мальски подозрительных задерживать без раздумий! А вот если появится мужик в возрасте со шрамом на левой брови, свернутым направо носом, злыми темными глазами и татуировками на руках, то не церемонься, — выразительно сказал Андреев и посмотрел в глаза своему начальнику охраны.

— Понял, Сема! — отозвался мужик неожиданно звучным, певучим голосом.

— Э! Подождите! — торопливо воскликнула я, правильно поняв этот обмен взглядами. — Мне его сначала допросить надо!

— Значит, допросишь! — кивнул Андреев. — У меня складов много, найду, где подержать! — и велел мужчине: — Иди!

— Я вас в приемной подожду! — пообещал тот мне и вышел.

Я наконец-то добралась до кофе, который оказался очень вкусным. Увидев удивление на моем лице, Семен Иванович усмехнулся и сказал:

— А я тебе что говорил? У меня здесь разные люди бывают, так что научилась Маня этим премудростям. — И прямо спросил: — Поиздержалась?

— Есть немного, — ответила я, хотя деньги у меня еще были, но ведь неизвестно, как дела в Сухуми пойдут.

Андреев подкатился в кресле к сейфу, покопался там и потом броском по столу двинул ко мне конверт.

— Не экономь! — назидательно сказал он. — Видишь, что надо человеку заплатить за информацию, плати, сколько запросит! Один у меня сын! Один! — повторил он. — Другого нет и не будет! — с горечью сказал он. — Эх, если б Клавдя еще родить могла! Разве ж мы об одном ребенке мечтали? А нам сказали, что не будет больше! Э-хе-хех! — по-стариковски вздохнул он.

Тут раздался осторожный стук в дверь, потом она приоткрылась, и в щели появилась смуглая физиономия.

— Вызывали, дорогой Семен Иванович?

— Заходи, Никола! — разрешил Андреев, и в кабинете появился невысокий сухощавый мужчина с копной густых, частично уже седых волос, одетый из-за жары в светлые брюки из легкой плащовки и рубашку с короткими рукавами. — Вот эта женщина, — Семен Иванович кивнул на меня, — Татьяна Александровна Иванова. Она по моим делам в Сухуми поедет, так ты сообщи как-нибудь своим, чтобы…

— Я все понял, дорогой Семен Иванович! — перебив его, воскликнул Николай. — Мы для вас все сделаем! Мы же здесь благодаря вам, как у Христа за пазухой, живем! Ни в чем обиды не видим, дай вам бог здоровья! — А потом, повернувшись ко мне, пообещал: — Мы дорогую Татьяну Александровну в Адлере в аэропорту встретим, в лучшем доме поселим, куда надо отвезем и привезем, и во всем поможем. А уж кормить будем!.. — Он восторженно повертел головой и от избытка чувств даже поцеловал сложенные щепотью пальцы.

— Лучше бы в гостинице, — с сомнением сказала я и объяснила: — Мне же с людьми встречаться надо будет.

— Какая гостиница, дорогая? — воскликнул он. — В доме моего отца будете жить! Дом большой! Сад большой! Встречайтесь с людьми, сколько нужно! А в гостинице, не дай бог, обидит кто!

Вообще-то я могла бы ему сказать, что обидеть меня дело проблематичное, потому что свой черный пояс по карате я не в подарок на Новый год получила, но промолчала — абхазец так хотел быть полезным Андрееву, что чуть не приплясывал на месте.

— Когда поедешь? — спросил меня Семен Иванович.

— Если сегодня все получится, то завтра — чего тянуть-то? — ответила я.

— Получится! — уверенно заявил Андреев и в селектор сказал: — Маня! Забронируй для Татьяны одно место в бизнес-классе до Адлера на завтра! Если мест нет, то позвони от моего имени начальнику аэропорта! Словом, хоть ужом извернись, но она завтра должна улететь! — А потом покивал мне: — Сделает!

— Вас, дорогая, в аэропорту мой племянник встречать будет, — заверил меня Николай. — Сергеем зовут! Вы, как прилетите, сразу к справочному бюро идите, а он уже там будет!

Рассыпаясь в благодарностях Андрееву за их безоблачную жизнь в Тарасове и обещаниях сделать для меня, а значит, и для него, все возможное, Самшиев наконец ушел.

— Ну, Татьяна, с богом! — серьезно глядя на меня, сказал Андреев. — Как что узнаешь, тут же звони! — и попросил: — Ты уж, Татьяна, там постарайся! Доведи это дело до ума! А я сегодня по дороге домой в церковь заеду и свечку за твой успех поставлю!

— Сделаю все, что в моих силах! — пообещала я и вышла.

В приемной меня ждал Миха, который, поднявшись при виде меня из кресла, представился:

— Михаил Петрович Сазонов! Как я понял, поступаю в ваше полное распоряжение! — сказал он.

— Ну, это только на время, — успокоила я его.

— У меня все готово, — продолжил он. — Можно ехать хоть сейчас. Днем там все на работе, так что нам никто не помешает.

— Значит, сейчас и отправимся, — согласилась я, и мы вышли из приемной.

По пути к выходу я уточнила:

— Только сначала в аптеку заедем.

— Зачем? — удивился он.

— За медицинскими бахилами и перчатками, — объяснила я. — Мало ли как карта ляжет, а мне свои следы и отпечатки там оставлять не хотелось бы.

Мы с ним вышли на улицу, где он сел в джип, а я в свою «девятку», и отправились в общежитие, по дороге купив то, что мне было нужно. Первым в общежитие вошел здоровущий парень, который сразу же направился к окошечку вахтера. Он наклонился к нему, заодно закрыв тому весь обзор, и негромко завел неторопливую беседу, а мы: я, Сазонов и еще какой-то парень, тем временем стали подниматься по лестнице.

— Здесь! — Сазонов остановился возле двери комнаты Нинуа и сказал парню: — Давай!

Тот немного повозился с замком и распахнул дверь, после чего, шутливо поклонившись, пригласил меня:

— Прошу! А мы на стреме постоим! — за что тут же получил от Сазонова подзатыльник, что его нимало не смутило.

— Сын-лоботряс! — хмуро объяснил мне Михаил Петрович и вздохнул: — И в кого он только такой уродился? Остальные дети — люди как люди, а он?..