Несколько успокоившись, Виктория чинно спустилась по ступенькам и остановилась напротив Шарпа. Он поднял голову, и от его улыбки у нее заныло сердце.

– А, Валькирия, – с добродушной иронией произнес Шарп. – Ну, скольких поклонников вы уже успели сразить своими стрелами? Наверное, не меньше двух десятков!

– Нет, чуть меньше. – Она рассмеялась, почувствовав мгновенное облегчение оттого, что он заговорил первым. Это было до ужаса глупо, но ей почему-то казалось, что он сделает вид, будто они не знакомы. – Пятнадцать.

Его брови выразительно приподнялись.

– Ведете подсчет?

– Нет… Да, признаться, веду, – смущенно призналась Виктория. – Но это так, на всякий случай…

Почувствовав, что сморозила глупость, она покраснела.

– Так, так, – протянул Шарп. – Ну, что ж, поздравляю.

– А вы? – решилась спросить Виктория.

– Веду ли я счет своим победам?

– О нет! – От неловкости девушка была готова провалиться сквозь землю. – Я хотела спросить, бываете ли вы на балах?

– Да. Иногда.

– Тогда почему же я не встречала вас там?

Он окинул ее изучающим взглядом, и в уголках его губ снова затеплилась улыбка.

– Наверное, потому, что вам все время приходилось прикладывать усилия, чтобы отбиваться от настойчивых поклонников. Признаться, иной раз я даже испытывал к вам сочувствие.

– Вы видели меня?! Где? На каком из балов?

– По меньшей мере, на десяти из них, – рассмеявшись низким, волнующим смехом, ответил Шарп. – Но, конечно, я понимаю, что такой общий ответ вас не удовлетворит… Ну, например, – он иронично наморщил лоб, словно пытаясь припомнить, – на балу у маркиза Вудстока, где вы блистали в наряде из розового атласа, расшитого серебром. Или у Мондвейла, где вы начинали мазурку в паре с Адрианом Девероксом. И, разумеется, на вашем первом балу у герцогини Харлей. Поверьте, Виктория, я наблюдал не один ваш триумф, – неожиданно мягким тоном подытожил Шарп.

– Вот как! А я даже ни о чем не догадывалась, – задумчиво промолвила девушка.

Его откровенное признание взметнуло в ее душе целую бурю противоречивых чувств: радость, гордость и одновременно безмерное сожаление об упущенных возможностях. Все это долгое время она тщетно пыталась отыскать его в толпе светских щеголей, а он встречал ее чуть ли не каждый день, оставаясь для нее невидимым. Это казалось интригующим и в то же время ужасно обидным.

– Значит, вы постоянно встречали меня на балах. Но тогда почему же ни разу не пригласили меня на танец? – с внезапной досадой спросила она.

В его взгляде промелькнуло такое искреннее сожаление, что Виктория снова ощутила растерянность.

– Почему? – настойчиво повторила она.

Он равнодушно пожал плечами, и его лицо вдруг стало замкнутым, словно плотно затворенное окно.

– Ну тогда… тогда вы наверняка пригласите меня на следующем балу, – не сдавалась Виктория.

Она вдруг осознала, что ведет себя, как упрямый ребенок, но не могла заставить себя остановиться. – Пригласите? – повторила она испуганным шепотом.

– Вы страдаете от нехватки кавалеров? – холодно поинтересовался Шарп.

– Вовсе нет, и вы сами это прекрасно знаете, мистер Шарп. Но я хотела бы…

– Виктория! – Он так строго взглянул на нее, что слова застряли у нее в горле. – Вам пора бы уже знать, что люди сомнительной репутации не танцуют с дебютантками! А я, если вы до сих пор этого не поняли, как раз из этой породы. Поэтому вам следует держаться от меня подальше, если не хотите накликать неприятностей на свою голову. Ну, – в его голосе прозвучали грозные нотки, – у вас есть ко мне еще какие-то вопросы?

– Н…нет! – выдохнула она, испуганно подавшись назад.

– Тогда бегите назад, к жениху, пока он не запаниковал и не бросился искать вас.

Развернув девушку лицом к лестнице, Шарп легонько подтолкнул ее в спину. Стиснув зубы от унижения, Виктория на негнущихся ногах начала подниматься по ступенькам. Она уже добрела до середины лестницы, когда столкнулась с Оливией. Окинув Викторию проницательным взглядом, куртизанка быстро взглянула на Редьярда и сочувственно улыбнулась девушке.

– Все в порядке, Виктория? – спросила она, легонько похлопав ее по плечу.

– Да, Оливия, благодарю вас, – выдавила Виктория. Внезапно она представила, в какой ужас пришел бы Джонатан, узнав, что его невеста знакома с известной куртизанкой, и эта мысль развеселила ее.

– Как поживаете, Оливия? – спросила она, приветливо улыбнувшись.

– Спасибо, в настоящий момент неплохо, – вежливо ответила женщина.

Вскинув голову, Виктория обернулась и с вызовом посмотрела на Шарпа. К ее огромной досаде, он сосредоточенно раскуривал сигару и даже не смотрел в их сторону. Вспомнив, как его гибкие пальцы успокаивающе гладили ее спину, Виктория ощутила какое-то странное томление и почувствовала, как сразу учащенно забилось у нее сердце.

«Он прав, мне нужно держаться от него подальше» – сказала она себе, испытав внезапное чувство благодарности к этому мужчине за его честное предупреждение.

Возвращаясь с маркизом из театра, Виктория не смогла удержаться, чтобы не спросить про Редьярда Шарпа. Ее вопрос вызвал у Джонатана странную реакцию. Он долго молчал, бросая на нее подозрительные взгляды, а затем спросил, где она слышала это имя.

– Да где же еще, как не в театре? – раздраженно выпалила Виктория. – Нужно быть совсем глухой, чтобы не слышать, как все обсуждали его дуэль с неким мистером Колтменом.

Откинувшись на сиденье экипажа, Камберленд глубоко вздохнул.

– Я возмущен до крайности поведением некоторых наших аристократов, – сказал он. – Как только у них хватило ума обсуждать это позорное происшествие в присутствии неискушенных молодых девушек?! Имена людей, подобных Редьярду Шарпу, вообще не должны упоминаться в приличном обществе. Виктория, – Джонатан строго посмотрел ей в глаза, – убедительно прошу тебя: никогда и нигде не расспрашивай об этом ужасном человеке. Ред Шарп – отпетый мерзавец, картежник, незаконнорожденный ублю…

Осознав, что забылся в присутствии невесты, маркиз растерянно замолчал.

– Словом, – решил он все-таки подвести итог разговору, – это человек без репутации, и ты не должна говорить о нем.

– Но тогда почему же его принимают в некоторых аристократических гостиных? – спросила Виктория после продолжительного молчания. – И я слышала, что некоторые женщины…

– Довольно! – резко перебил ее Джонатан. – Замолчи, если не хочешь, чтобы мое мнение о тебе изменилось в худшую сторону.

Испуганно притихнув, Виктория отвернулась к окошку. На душе у нее сделалось нехорошо. Это был уже не первый случай, когда Джонатан повышал на нее голос. Казалось, чем больше времени проходит со дня их помолвки, тем бесцеремоннее становится его обращение с ней. Да, он оставался по-прежнему щедр, любезен и предупредителен. Но стоило ей сделать что-то, что ему не по нраву, как ее тотчас ставили на место, словно забывшуюся девчонку. И это ей совсем не нравилось.