— Я всё, как тут написано, делала. Можете проверить. Это, наверное, сорт капусты такой.

— Да ну, что ты! Сырую капусту можно и так есть. Главное — чтобы мясо сырым не было, — подозрительно пошевелив кость в своей тарелке, попытался всех успокоить я.

— Прикольно. — вылавливая из своей тарелки только капусту и хрустя ей, как кролик, продолжала издеваться Женька.

— Ешьте второе, — торжественно сказала Ксения, меняя кастрюлю с борщом на кастрюлю с варёной картошкой.

Вот скажите мне. Можно испортить варёную картошку? Можно? Так вот! Она её и не испортила. Классная получилась картошечка. Тем более что к ней были и.

— Фрикадельки? — догадался я.

— Нет.

— Тефтельки? — понимая, что мои кулинарные познания истощаются, пытался угадать я.

— Это котлетки такие, — пояснила мне новоиспечённая хозяйка, — только не жареные, а на пару. У Женьки с желудком небольшие проблемы, поэтому и.

— Отлично! Диета ещё никому не мешала, — кивнул головой я, посолив и поперчив произведение кулинарного искусства.

— Тебе вкусно было, Андрюша? — забравшись после ужина ко мне на коленки, спросила сонная Женька.

— Очень, — честно ответил я, наблюдая, как её мамаша, стоя к нам спиной в коротеньком халатике, в огромных синих резиновых перчатках энергично гремит посудой в мойке. Ничего так (это не о посуде).

— Теперь всегда так будет, — зевнув, сказал ребёнок и положил свою кудрявую головку мне на плечо.

— О, да ты совсем варёная. Ксюша, я отнесу Жеку на кровать, — предупредил я мамашу.

— Ага… переодевать не нужно, она уже в пижамке. Справа положи. — ответила Ксения.

Нет, я не пропустил мимо ушей Женькино сонное «теперь всегда так будет». Впрочем, меня это не насторожило, не поставило в тупик и не рассмешило. Тут как раз мне всё было ясно и понятно. Ребёнку надоело странствовать по чужим углам, перемещаться не в своём пространстве. Ей хочется своего, постоянного и любимого. Дети — эгоисты. Моя мама, мой папа, мой дом, мои комната и кровать, мои игрушки. И когда из этой цепочки выпадает одно звено, детский мир рушится. И, если взрослые этого не понимают, ребёнок начинает пытаться восстановить этот нужный ему мир сам. А для начала он (ребёнок) его придумывает.

Поймал себя на мысли, что мне нравится смотреть, как гостья из Ярославля суетится возле мойки, хлопает дверкой холодильника, позвякивает посудой, аккуратно расставляя её в сушилке. Как «подпрыгивает» и красиво облегает её тело домашний халатик, когда она нагибается или становится на цыпочки, реалистично демонстрируя причину, из-за которой китайцы изобрели шёлк. Невольно попытался вспомнить, смотрел ли я, как моет посуду моя первая? Нет, не помню… Может быть, Ирине не хватало «крылышек ангела» под тонким халатиком? Моя квартирантка в очередной раз открыла холодильник и достала бутылочку пива. Потом, встав на цыпочки, безошибочно открыла именно ту дверцу шкафчика, за которой стоял пивной бокал. Поставив его передо мной, она открыла запотевшую бутылку и очень правильно налила в бокал пиво. «Пока без замечаний», — улыбнувшись, подумал я, внимательно наблюдая за Ксюшей.

— А ты? — спросил я, пододвигая чайную кружку.

— Я не хочу. У меня завтра первая тренировка, нужно быть в форме, — пояснила присутствие одного бокала Ксения.

— Ну и… слушаю, — честное слово, не хотел, но получилось как начало допроса.

— Ну, что? Приезжаем, а Лильки нет. По поводу нас она, конечно, администратора предупредила, но ни аванса не оставила, ни по поводу жилья не распорядилась. Красотка, оказывается, в Питер на выходные с другом укатила, а потом решила и понедельник прихватить. Видно, понравилось. Позвонила ей, поболтали. Сам понимаешь, ссориться с ней мне не с руки. Вот и решили… по старой памяти, — объяснила Ксюша своё возвращение на мою жилплощадь.

— Нормально. А как в квартиру попали? — помня, что просил захлопнуть дверь, спросил я.

— А… Так, Андрей, у тебя же второй комплект на гвоздике. Мы, когда уходили… я смотрю: ключи. Попробовала, — они. Ты не думай, я их на место повесила. И завтра мы первые уйдём. Или ты думаешь, что я дубликат сделала? — с обидой в голосе спросила Ксения.

— Серьёзно? — давая понять, что ни фига не верю в эти случайности, спросил я, облизывая пивную пену с губ.

— Ну знала я, знала, что Лильки не будет. И ключ на гвоздике ещё вчера увидела. Преступление, да? Мешаем тебе? Скажи, и мы уйдём, — громким шёпотом заявила интриганка в шёлковом халатике и, встряхнув кудряшками, вскочила с кухонного стула.

Ну, вскочила и вскочила. Я продолжал молча наслаждаться холодным пивом под возбуждённый бред Андрея Малахова в телевизоре. А по другую сторону кухонного стола стояла Ксения, гордо скрестив руки на груди, глядя в окно на переливающиеся вдалеке огни Останкинской башни.

— Нужно было рыбной нарезки купить у басмача Рустама. Да, Боцман? — сказал я, обращаясь к своему коту, на всякий случай сидящему у моих ног.

Не дождавшись от меня слов типа: «вон из моего дома… покиньте помещение… освободите мою жилплощадь.», Ксения опять присела на стул и, тяжело вздохнув, тихо сказала:

— Ну, прости.

— Было бы правильно и честно, если бы ты просто позвонила, и спросила разрешения. Визитку свою я тебе оставил, — спокойным тоном произнёс взрослый мужчина.

— Андрей, я хотела… Это Женька всё… Давай сюрприз… давай сюрприз! Придёт, а мы дома. Типа, вот увидишь, как обрадуется. А я дура. — опустив голову, виновато объяснила мама ребёнка.

— Ладно, проехали. Кстати, спасибо за ужин. Если честно, было приятно, — улыбнулся я, решив до конца быть честным… в смысле не врать, что было вкусно.

— Ой, да я недавно сама готовить начала, — оживилась, благодарно улыбнувшись, Ксения. — У меня мама чудеса на кухне творит. Творила. Но мне нравится всё это… я научусь обязательно.

— Завтра мне с утра в сторону Химок нужно, могу подвезти, — предложил я.

— Да мы свой чемодан в фитнес-центре оставили, так что налегке, можешь не беспокоиться, сами доберёмся, — ответила Ксюша. — А, поняла! Ты хочешь убедиться, что мы и правда свалили отсюда?

— Ну да! Мы с Боцманом и карманы ваши на прощание обшарим. Ладно, ещё раз спасибо. Завтра буду доедать твой хрустящий борщ, — улыбнулся я, тихо радуясь, что второй день не мою после себя посуду.

— На здоровье, хозяин, — сложив вместе ладошки, поклонилась Ксюша. — Кстати, на завтрак яичница с колбаской. Яйца наши, колбаса твоя, — уже выходя из кухни, уточнила расклад по совместному питанию исполняющая обязанности домохозяйки.

— Хорошо, что не наоборот, — чуть слышно пробубнил я.

— Что ты сказал? — обернулась, входя в спальню, Ксения.

— Спокойной ночи, говорю, — не стал уточнять я, выключая свет.

Понедельник закончился. Впереди ещё одна ночь с незнакомыми мне людьми в моей спальне. Прикольно, как сказал бы мой сын Федька. Вот так живёшь, живёшь, а тут… Бац! А как воспринимать все эти жизненные изменения, порой и не знаешь. Ведь хорошо же жил до сих пор без этих двух! Ну, хорошо же! И тут появляются, повиснув на моей шее. И ещё с этим… с чемоданом! «Мы вам не помешали?» А вот и помешали. Нам с Боцманом и так замечательно живётся. Хотя. Эта малая такая шкодная! «Андрюша, мы так тебя ждали.» Липучка такая, всё время в глаза заглядывает. И мамаша её. Каратистка, блин… тхэквандистка… или как там? Ангел на шпильках! И смешной борщ с хрустящей капустой, хотя тефтельки… или как их там. Это, знаете, вот когда вы пьёте всё время чёрный кофе без сахара. Пьёте, пьёте… год, два. И все знают: он пьёт чёрный, без сахара! А тут — раз — и по ошибке вам в чашку с чёрным кофе молока плеснули и ложечку сахара положили. А отказываться неудобно. Ну, вы пьёте, морщитесь. Один глоток, второй. А ничего. Вкусно, чёрт возьми! Вот так и у меня получилось.