— Я никогда не каталась на мотоцикле.

Язык немного заплетается, речь становится медленней. Побочный эффект смешение таблеток и алкоголя была сонливость, но мне так плевать сейчас. Мне легко и хорошо.

Мужчины пьют. Меня расслабляет и укачивает от алкоголя. Алекс говорит про тату, и я делаю последний глоток вина, опустошая бокал. Чёрт, нужно было делать не такие большие глотки.

— Принцесса, да ты самая испорченная среди нас, — Алекс даже не представляет насколько. — Готова к желанию?

— А можно пропустить? Сделаем первый раунд тестовым.

— Нельзя, — неожиданно твёрдо произносит Сэм. С минуту молчит, а потом выдаёт: — Расскажи, почему рассталась со своим бывшим. Почему вы ругались в машине.

Это надо так, одним вопросом и в самое больное попасть. Я вскакиваю с дивана и отхожу к огню. Мир немного крутится перед глазами, и я цепляюсь за каминную полку, держась.

Не могу подобрать слов так, чтобы не задеть старые раны. Или не углубляться в детали своей жизни. И видеть жалось в их глазах тоже не хочу, а она появится, когда рассказать о всех аспектах наших отношений с Архиповым.

— Он мудак, — произношу просто. Спину жгут любопытные взгляды, но я не оборачиваюсь. Не хочу видеть их лица, когда буду говорить. Тяну руки к теплу, и языки пламени греют пальцы, обжигая. — Я была совсем другой, когда мы начали встречаться. И я знаю, что сильно поменялась, стала не такой, как при знакомстве. И это ему не нравилось. Я понимаю, правда, когда твой партнёр меняется не всем подходит. Вот ему не подошло.

— Из-за танцев? — Сэм задаёт самый дурацкий вопрос. И меня колотит от него, трясёт и срывает фильтры, которые помогали мне остановиться.

— Из-за фигуры, — слёз слишком много, чтобы я могла их сдержать. Я беззвучно плачу, стараясь унять дрожь тела и ни звуком не выдать своего состояния. — Я бросила танцы, проходила гормональную терапию, и сильно поправилась.

— У тебя прекрасная фигура, — это мило, но я знаю, что Алекс говорит так только из-за вежливости. — Принцесса, поверь, тебе не из-за чего переживать.

— Я говорю о фигуре не для того, чтобы услышать комплименты. Правда, я знаю, что не идеальна, и всё нормально. Я в процессе работы, но парню не нравилось, что я поправилась на двадцать килограмм.

— Arschgesicht, — согласна Сэм, он сволочь. Но он честная сволочь. — Он мудак, Юн. У тебя действительно хорошая фигура.

— Но не такая, как была раньше.

Я вдруг чувствую жар чужого тела. Мужские руки легко обнимают за плечи. Не сжимают, не давят, не прижимают к себе. Просто невесомо касаются, поддерживая. Сэм. Почему-то я точно уверена, что это именно он. Всего за час или два научилась различать мужчин, клеточками тела чувствовать каждого. Осталось научиться обрывать эту неуместную тягу к ним.

— Тогда я боюсь представить, насколько тощей ты была раньше.

Тощая. Так меня не называли никогда. Только мама пару раз, когда из детдома пыталась забрать. Худая, стройная — да. Тростинкой иногда Теймур называл. Моя преподавательница балета могла добавить о том, что нужно сбросить килограмм или два. На фоне низких и хрупких девушек, мой рост казался слишком высоким, а плечи широкими. Я не Волочкова, чтобы мне прощались такие недостатки.

— Он просто придурок, — Алекс прижимается сбоку. Так странно и приятно быть зажатой с двух сторон. — Посмотри на меня.

Я машу головой, пытаясь прикрыться чёлкой. Не хочу, чтобы мужчины видели мои слёзы и слабость. Сейчас немного успокоюсь, прикушу губы, сдерживаясь. И тогда смогу посмотреть на кого угодно.

Но Алекс не собирается ждать. Он мягко обхватывает мой подбородок и заставляет поднять взгляд. На его лице нет ни капли насмешки, улыбка мягкая, а взгляд обеспокоенный. Настолько непривычно, что я стараюсь запомнить это выражение, впитать в память.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты красивая. Это не комплимент, не попытка утешить, — я хочу в это верить, хочу слышать. Но все его слова перебивает сердце, пытающееся проломить рёбра. Алекс ласкает пальцами лицо, в такт своим словам. — Это факт, принцесса. Ты — красивая. Даже в этих бесформенных шмотках ты прекрасна.

— Самая прекрасная, — поддакивает Сэм, сильнее вжимаясь в меня. Висок опаляет его дыханием, кожа плавится всего от двух слов. — Верь нам, слышишь? Верь.

И чувствуя их касания, теплоту, даже чертовый стояк сквозь джинсы, я верю. Всего на секунду я верю в чужие слова. На крохотный миг допускаю их правоту, и чувствую себя счастливой.

— Продолжим игру, — мне неуютно, что настолько обнажила душу перед ними. Поэтому спешу обратно к дивану. Сама разливаю вино по бокалам, наливая себе побольше. Проигрывать ещё раз я не хочу. — Я никогда не была арестована.

Алекс поднимает бокал и с загадочной улыбкой выпивает. Никаких подробностей, а меня любопытство разъедает. Мужчина приподнимает брови и смотрит прямо на меня. Ждёт вопроса, знает, как мне хочется узнать. А я кусаю губы, стараясь не поддаваться.

Мы молчим, ожидая, кто первый сдастся. Ведь я вижу, что Алекс сам хочет рассказать. Но мы, как упрямые ослы, буравим друг друга взглядом и не уступаем. Между нами метра или два, но кажется будто мужчина невыносимо близко.

— Он пытался украсть слона, — вдруг произносит Сэм. Алекс недовольно бурчит и пихает того в бок, чтобы замолчал. — Ну, мы оба пытались. Но у меня получилось, а у него нет.

— Предатель. Я за эту историю пытался выторговать что-то интересное у принцессы. Ты меня подставил.

— И за это выторговал любой вопрос себе, — слетает с моих губ прежде, чем успею остановить.

Это не я спрашиваю, не я флиртую и заигрываю с ними. Вот только мой голос раздаётся по гостиной, привлекая повышенное внимание мужчин. Фильтры не просто отключились, мужчины их сожгли дотла, а вино развеяло остатки.

Алекс недовольно закатывает глаза и коситься на Сэма. Демонстративно отсаживается на другой край дивана и бурчит. Показушник. Но при этом мне весело и хорошо от этого. И от взгляда Сэма, который теплеет и пронизывает. Мужчина улыбается, кивая в благодарность, и откидывается на спинку дивана, более расслабленно и уверенно.

Звучит таймер и я подрываюсь с места. Минутная передышка это то, что мне нужно. Может, в одиночестве смогу понять, почему меня так выворачивает и кроет от них. Да, красивые, блядски харизматичные. Но это не первые такие парни в моей жизни, пока училась в балетной академии было много парней и ухажеров, особенно с физкультурного. Но только при этих так мозги отключаются и ноги подкашиваются от одной мысли, что у нас что-то может быть. Но не может, это неправильно, опрометчиво.