— Что именно тебе хотелось узнать?

— Поведай мне печальную историю твоих поклонников.

Алекса рассмеялась:

— Большинство из них были так безутешны, что бросались вниз со скал или выпрыгивали из окон.

— Я прекрасно их понимаю, — сказал Марк. Он посмотрел ей прямо в глаза.

Не выдержав его взгляда, Алекса поднялась на ноги и напомнила о том, что им еще предстояло сажать цветы. Она зашагала по тропинке, ведущей к дому, и Марк последовал за ней.

— Посмотри-ка на этот куст! — воскликнула Алекса, когда они проходили мимо полуразрушенной каменной ограды. — Названия я не знаю, но узнаю его. Он похож на тот, что растет у стены в моем саду.

— А вот я знаю название, — заявил Марк. — Это миртовое дерево. Существует поверье, что это дерево любимо богами и богинями.

— Ну да, ведь ты знаток мифологии, — улыбнулась Алекса.

— И еще мне известно, что цветы следует сажать до захода солнца, так что нам, пожалуй, надо поторопиться.

Вернувшись домой, они тотчас же взялись за дело, и вскоре Алекса объявила, что последний пион — если это был именно пион — посажен и тщательно полит.

— Есть повод отметить, — сказал Марк. — Как насчет ужина с вином и танцами у Нико?

— К сожалению, такой вечер нам не по карману.

— Забудь о деньгах, — предложил Марк. — За ужин плачу я.

— Нет, нет, я не могу… — смутилась Алекса.

— Уверяю тебя, что можешь. Перебравшись к тебе, я ничего не тратил. И так ли уж дорог ужин в кафе? Ведь это не шикарный ресторан.

— Знаю, но все-таки…

Марк почувствовал, что Алекса готова уступить. С улыбкой взглянув на нее, он добавил:

— Пойми, мы действительно заслужили этот вечер. Мы здесь сами готовим ужин и ложимся спать в девять — словно пожилые супруги. Давай устроим себе маленький праздник.

— Что ж, пожалуй, это будет даже забавно, — пробормотала Алекса.

Он оказался прав — это кафе никак нельзя было назвать «шикарным рестораном». Но Марк не мог припомнить, приходилось ли ему видеть женщину более красивую, чем та, что сейчас сидела напротив него, — а ведь ему не раз доводилось бывать в ресторанах с красивыми женщинами.

Прежде он видел Алексу только в шортах и в майках, иногда — в застегнутом до горла халате. Разумеется, она и в майках выглядела очень даже неплохо, но сейчас, в ярко-желтом платье с зеленым и голубым, она казалась настоящей красавицей. «Эти цвета очень идут ей, — думал Марк. — Впрочем, она прекрасно смотрится в любом наряде».

Алекса о чем-то спрашивала его, но Марк не слушал ее; он не мог отвести взгляд от выреза ее платья.

— Так как же, Марк?

— Что ты сказала? Ах да, конечно…

Она взглянула на него с удивлением:

— Неужели ты и в самом деле хочешь заказать что-то из этого меню?

— Разве я сказал «да»? Я хотел сказать «нет». — Марк усмехнулся. — Кажется, я сегодня перегрелся на солнце.

— Похоже на то, — согласилась Алекса.

— Не сердись. — Он взял ее за руку. — Я знаю, меню — это для туристов. А завсегдатаи сами идут на кухню и смотрят, что Нико может им предложить. Пойдем?

В сопровождении Нико, пожелавшего убедиться, что они ничего не пропустят, Марк и Алекса отправились на кухню. Сделав заказ, они вернулись к своему столику как раз в тот момент, когда официант подавал горячий хлеб и салат из огурцов со сметаной, который Алекса очень любила.

Вскоре принесли заказ, и они принялись за пирожки из слоеного теста с начинкой из сыра и шпината. Затем выпили кофе по-гречески и взялись за пахлаву и пирожные с начинкой из меда и орехов.

— В Англии и Америке никто не знает, что такое настоящая пахлава, — заявила Алекса. — Даже если там, у себя, им приходилось ее пробовать, все равно это совсем не то. — Марк утвердительно кивнул, и она продолжала: — Ты не считаешь, что мы ведем себя по-свински? Мне кажется, мы привлекаем к себе внимание? Интересно, почему?

Марк пожал плечами:

— Вероятно, они пялятся на нас потому, что мы живем вместе в доме твоего деда.

— Пожалуй, ты прав, — в смущении пробормотала Алекса. — Софи говорила, что пойдут разговоры, но она уверяла, что мне нечего опасаться, поскольку я американка и только наполовину греческого происхождения.

— Тебе крупно повезло, — улыбнулся Марк.

— Знаешь, я долго размышляла, прежде чем решилась пригласить тебя к себе. Но тетушка заявила: главное для меня — дом, и сказала, что я должна думать только об этом.

— Вероятно, ты решила, что я совершенно безобиден. Что ж, пожалуй, ты права, ведь я всего лишь твой помощник.

Она внимательно посмотрела на него и вдруг проговорила:

— Нет, Марк, ты не просто помощник, ты друг, пришедший мне на помощь. Я в неоплатном долгу перед тобой.

Он прикоснулся к ее руке.

— Ошибаешься, Алекса, ты мне ничего не должна.

Она с улыбкой посмотрела на него, и их взгляды встретились. Казалось, они просидели бы так весь вечер, но тут зазвучала музыка.

— Посмотри-ка, Василис собирается танцевать! — воскликнула Алекса.

Старик уже поднялся из-за столика в углу, где сидел со своими приятелями, и, вскинув руки и щелкая пальцами, начал двигаться в такт музыке — сначала медленно, а затем все быстрее.

— Браво, Василис! — кричали его приятели.

— Этот танец называется танцем орла, — сказал Марк. И Алекса тотчас вспомнила, что и ее дед часто так танцевал.

Тут многие из сидевших в кафе поднялись и принялись хлопать в ладоши. Алекса с Марком, немного помедлив, присоединились к ним.

— Скоро они начнут бить тарелки, — сообщил Марк. И оказался прав — в следующее мгновение раздался звон посуды (Нико же едва заметно поморщился, но не более того).

— По-моему, греки развлекаются довольно странным способом, — с усмешкой проговорил Марк. — Бить посуду мне не хочется, а вот танцевать я не прочь, — добавил он, взяв Алексу за руку.

Они вышли на середину зала и присоединились к тем, кто уже танцевал. Как ни странно, им почти сразу же удалось включиться в общий ритм, и они танцевали до тех пор, пока музыканты не объявили перерыв.

Взмокшие и запыхавшиеся, Марк с Алексой вышли на свежий воздух и вскоре оказались на пляже, у самой воды.

— Этот танец — ужасно тяжелая работа! — воскликнул Марк. — Я так не уставал, даже укладывая черепицу на крыше.

— Но танцевать гораздо веселее, — заметила Алекса.

— Да, веселее, — кивнул Марк. Он взял девушку за плечи и заглянул ей в глаза. — Знаешь, Алекса, сейчас удивительный вечер…