вместе с Ардашелиным. Там тоже вышел облом. Раскручивали официантов, поваров, даже судомоек. Тоже тупик. Так это дело и осталось безнадежным «глухарем». Но тем не менее… В истории с Ириной Кудашиной Георгина тоже, как ни верти, заинтересованное лицо. К тому же…

– …Они с Андрианой Маркизано побывали в одном и том же телеборделе, – продолжил за него Лев, вскинув большой палец. – Молодец, Стас! Интересная информация. Тут есть над чем задуматься.

Закрыв кабинет, они направились к выходу, продолжая обсуждать на ходу те или иные вопросы своего нежданно-негаданно свалившегося на них расследования.

Этой ночью Гурову приснилось, что он летчик, который управляет большим пассажирским самолетом. Сидел за штурвалом, правда больше похожим на руль его «Пежо», и с огромной высоты смотрел на проплывающую внизу землю. Он знал, что за его спиной в пассажирском салоне несколько сот человек, за жизнь которых он в ответе. Внезапно прямо по курсу Лев увидел плотное, черное облако, которое стоило бы облететь, но… Самолет почему-то отказался слушаться рулей управления и мчался прямо в центр черного облака, в котором с какого-то момента начали вспыхивать яркие молнии.

«Что делать? Что делать?!!» – лихорадочно думал он, продолжая вертеть ставший совершенно бесполезным штурвал, и, стиснув зубы, смотрел на то, как ныряет в кромешную тьму, пронизанную молниями. В какой-то миг Лев ощутил, что самолет снова слушается штурвала, и обрадовался: «Ага! Еще не все потеряно! Надо подняться повыше и выйти из облака. Только бы не началась паника!»

Он оглянулся и похолодел: салон был совершенно пуст, люди куда-то бесследно исчезли. И тут… в самолет ударила молния, и оба двигателя ярко заполыхали. Лев вдруг понял, что падает, что еще несколько мгновений – и он разобьется. Самолет разваливается на части, земля все ближе… Удар!.. Гуров резко поднялся на постели, недоуменно озираясь по сторонам, не в силах понять, как он оказался дома, в собственной кровати. Его сердце колотилось как сумасшедшее. На лбу выступил мелкий пот. Взглянув на жену, он увидел, что она не спит и, приподнявшись на локте, смотрит в его сторону.

– Что, кошмар привиделся? – участливо спросила Мария.

– Да, я сейчас управлял пассажирским самолетом. В него попала молния, он загорелся, упал и разбился. Благо людей в нем не оказалось. А ты почему не спишь? Я что, орал что-то во сне?

– Да-а… Подскочил, как будто тебя ударило током, и что-то такое выдал во весь голос, наподобие: эх, е-о-о-о!..

– Ёшкин кот! С этой работой скоро «крышу» напрочь сорвет! Пойду водички выпью… – Лев опустил ноги на коврик и, избавляясь от остатков бредового сна, помотал головой.

– Вон, в шкафчике на кухне есть успокоительное. Выпей таблетку… – заботливо предложила Мария.

– Таблетки? Нет, это не по мне, – чуть поморщился он. – Я знаю рецепт другого успокоительного, которое и эффективнее, и гораздо приятнее.

– Ну, ты оригинал! – беззвучно рассмеявшись, отмахнулась Мария. – Вечером ждешь от него внимания, а он – бултых, и спать. Зато или среди ночи, или рано утром: вставай, у меня загорелось!..

Остаток ночи Гурову спалось очень спокойно и даже безмятежно. Проснувшись в шестом часу утра, он чувствовал себя выспавшимся и бодрым. Встав, некоторое время любовался спящей Марией. Ведущая прима одного из лучших столичных театров была неотразима в любой из своих ролей: и в роли королевы, и в роли нищенки, и в роли мятежной древнегреческой пифии, воспротивившейся воле всемогущих жрецов. Неотразима она была и сейчас, безмятежно спящая, с легкой улыбкой на губах…

Лев на цыпочках вышел из спальни, прикрыл за собой дверь, и… утро началось. Энергичная разминка с гантелями, ледяной душ, завтрак. Включив на кухне телевизор, он уминал приготовленный Марией плов – ее коронное блюдо. По телевизору шла криминальная сводка о происшествиях в столице и области. На экране, как в калейдоскопе, мелькали лимузины, побывавшие в ДТП, участники драк, задержанные воры и грабители…

Неожиданно в длинной череде сообщений промелькнуло что-то знакомое. Стоп! Так и есть – упомянули Клин. В душе тут же зашевелились какие-то нехорошие, смутные подозрения. Положив ложку, Лев обратился в само внимание. А ведущий новостной программы, излагая новость со скоростью автоматной очереди, повествовал о том, что вчера поздним вечером во дворе своих родственников в поселке Хлебовское ударом ножа в шею был убит житель Москвы Ростислав Бульмакин. Местным РОВД ведется расследование.

Телеведущий продолжил «поминальник» событий криминального характера, но Лев ничего этого уже не замечал, ошарашенный только что услышанным. Как же такое могло случиться? Ч-черт побери! Может быть, Бульмакин случайно засветился с телефоном и его местоположение каким-то образом было вычислено теми, кто его преследовал? Но как и с чьей помощью он мог быть ими обнаружен? Или же он с самого начала, будучи под их постоянным наблюдением, не смог оторваться от слежки, и сам привел за собой того, кто его убил?..

В любом случае это прокол его, Льва Гурова. Даже не прокол, а проколище! Он должен был предусмотреть и такой вариант развития событий. Если он профи, если он действительно реальный корифей сыска, на материалах расследований которого учатся пацаны в вузах МВД, то как он мог не почувствовать всей степени угрозы, надвигающейся на соседа по дому?! Тот пришел к нему за помощью, искал у него защиты от каких-то непонятных преследователей, намеревавшихся его убить. А Лев Гуров, по сути, все пустил на самотек, поручил спасение утопающего самому утопающему. Прокол!

Неожиданно запиликал сотовый, выдавая мелодию про то, как хорошо быть генералом. «Ну вот, сейчас Петруха начнет задавать «наводящие»… – мысленно резюмировал он. – Блин! Как хорошо начиналось это утро и какое хреновое получилось продолжение!..» Он нажал на кнопку включения связи и услышал голос Орлова:

– Лева, доброе утро! Не разбудил?

– Доброе, если только оно доброе… – с оттенком сарказма откликнулся Гуров. – Я давно уже на ногах. Ты по поводу криминальной сводки на ТВ?

– Ну да, хотел уточнить. Тот, которого убили в Хлебовском… Как его? Ростислав Бульмакин? Вот-вот, я о нем. Похоже, ты был прав – история эта не простая. Что-то за всем этим кроется крайне серьезное. Слушай, давай, наверное, сделаем так… Пусть Стас пока один покрутится с расследованием отравления Ирины Кудашиной, а ты берись за убийство этого Бульмакина. Чую, если не займемся прямо сейчас, есть риск упустить что-то