неизвестного наркотического вещества растительного происхождения. Тут ни прибавить, ни убавить.

– Ну, давайте, мужики, поднажмите! А то наши «лучшие друзья» уже и ручки потирают в надежде на то, что это дело станет полным «глухарем». Ты же, Лева, все равно будешь помогать Стасу по мере возможности?

– Само собой! Если только он сам не против…

– Нет-нет, я только «за»! – поспешил уведомить Крячко. – Что я, дурак, что ли? Ну что, мы пошли совершать свои, так сказать, исторические подвиги?

Приятели поднялись с кресел и, сопровождаемые взглядом Орлова, направились к двери. Стас, по своей старой привычке, не мог не схохмить, покидая кабинет. Уже переступив через порог, он поболтал в воздухе правой пятерней и, обронив с интонацией блондинки из анекдота: «Мы не прощаемся!» – вышел в приемную.

Наблюдавшая за ним секретарша Орлова Верочка, которая набирала какой-то текст на компьютере, с улыбкой констатировала:

– Станислав Васильевич, став опером, вы убили в себе великого актера.

– Верочка, я был вынужден пойти на такую «мокруху» по одной простой причине: у меня стойкая аллергия на цветы из зрительного зала и крики «Браво!», – прижав руку к груди, «признался» Крячко. – Слава богу, за это убийство срок мне не светит.

Зайдя по пути в информотдел и дав Жаворонкову новое задание по Мерину, Лев направился к ведомственной автостоянке, где был припаркован его «Пежо». Менее чем через полчаса он уже пересекал МКАД в сторону Клина и размышлял о случившемся с Бульмакиным. Всего сутки назад тот был жив, здоров и даже не подозревал, что вечером этого же дня кто-то отнимет у него жизнь. Как все скоротечно в этом мире! Но, черт подбери, кто же все-таки и за что мог его убить?

Стоп! А что, если за квартирой Бульмакина установить наблюдение? Вдруг там находится нечто такое, что связано с его «темной деятельностью»? И это «нечто» захотят забрать себе его подельники по этой самой «темной деятельности»? Например, можно предположить, что Бульмакин (почему бы нет?) по поручению неких лиц реализовывал какие-либо, скажем так, «материальные объекты». При этом он хитро «махинировал», например очень сильно завышая стоимость порученного ему товара, – это явление распространено достаточно широко, а разницу клал себе в карман, не желая делиться с владельцами доверенных ему ценностей. И если деньги через его руки проходили немалые, то, надо думать, это запросто могло стать причиной убийства. О его деловых контактах (рабочие контакты в коммунальной конторе не в счет) на данный момент вообще ничего не известно, поэтому вести расследование его смерти очень проблематично.

Гуров на ходу набрал номер Орлова и изложил ему свою просьбу – немедленно направить к квартире Бульмакина толкового «топтуна» из числа стажеров. Выслушав его, Петр заикнулся было о сложностях с кадрами на данный момент, но он тут же напомнил ему о данном утром обещании помочь подкреплением. Издав сокрушенное «Гм-м-м!», генерал сказал, что сейчас же найдет «человечка» и наблюдение будет установлено.

Увидев впереди очертания Клина, Лев обогнул его по объездному шоссе и вскоре миновал придорожный указатель «Хлебовское». Село, живописно раскинувшееся на берегу большого то ли пруда, то ли озера, выглядело мирным и безмятежным. Эдакой идиллической пасторалью, где все всем довольны, где все благополучны и счастливы. И ничто даже мало-мальски не напоминало о том, что минувшим вечером здесь был убит человек.

Въехав в село через большую декоративную арку, сваренную из железа местными умельцами (судя по всему, еще в советские времена), Гуров по памяти набрал номер сотового телефона родственника Бульмакина. После пары долгих гудков он услышал хрипловатый мужской голос:

– Да, я слушаю!

Лев представился и попросил объяснить, как проехать к его дому. Тот, тягостно вздохнув, сказал, что от арки ехать нужно прямо, на втором перекрестке свернуть влево и ехать до дома номер тридцать. Через несколько минут Лев увидел у ворот большого дома с мансардой рослого мужчину, который из-под козырька кепки смотрел в его сторону, и сразу догадался: «Он!»

Это действительно был родственник Бульмакина, доводящийся ему троюродным братом. Мысленно отметив про себя, что, наверное, только в деревне кто-то еще знает своих не только родных, но и троюродных (город в этом смысле куда более безразличен), Лев обменялся с хозяином дома рукопожатием.

– Федор Максимович Горбушин… – представился тот и цыкнул на не очень крупного, но горластого барбоса, который поднял истошный лай. – Можно просто – Федор. Лев Иванович, в дом не приглашаю, уж извините! Моя Акимовна после того, что вчера тут случилось, до сих пор пластом лежит, никак прийти в себя не может. Шутка ли?! Сколько лет тут живем, а с такой жутью сроду не сталкивались.

По просьбе Гурова хозяин дома рассказал все, что знал о своем родственнике, а также о последнем дне его жизни. С Ростиславом они виделись редко. Вот в детстве – намного чаще. Ростька почти каждое лето приезжал в Хлебовское на месяц, а то и на два. А вот позже, после службы в армии и технаря, Ростислав о Горбушиных почти забыл, лишь время от времени по телефону поздравлял родственников с Новым годом. Поэтому его вчерашний звонок ввел чету Горбушиных в ступор. Когда они узнали, что Ростьке угрожает серьезная опасность, то тут же согласились его приютить. Ростислав прибыл утром, выглядел он несколько встревоженным, даже взвинченным.

В честь прибытия гостя хозяева накрыли стол, выпили с ним по маленькой, и малость успокоившийся Ростислав по секрету поведал, что на него открыла охоту одна очень опасная мафиозная группировка. О причинах такого положения дел он не очень распространялся, но сказал, что причиной тому могло стать его участие в коммерческом бизнесе дяди Толи.

– А кто такой дядя Толя? – немедленно уточнил Гуров.

– Видите ли… – Федор потер ладонью буроватую щетину на щеках. – У нас два дяди Толи. Один дядя Толя – Анатолий Борисов, мне по матери доводится двоюродным дядькой. Другой дядя Толя – Анатолий Королькин, приходится тоже двоюродным дядькой, но уже Ростиславу, и тоже со стороны матери. Что интересно, оба Анатолия работяги и рукодельники – о-го-го, только каждый на свой лад.

– И чем же они занимаются? – полюбопытствовал Лев, вдруг почувствовав, что услышанное от Федора может оказаться очень важным и полезным для расследования.

– Борисов Анатолий – человек сам по себе очень интересный, – начал рассказывать Федор. – Он