Ну, точно извращенец!

Пусть и под афродизиаками.

– Мне нужно помыться, – протянула в досаде уже вслух.

– Придётся потерпеть. Здесь тебе не спа-курорт, – отозвался Алекс, а следом в мою сторону полетела полуторалитровая бутылка воды. – Пять минут, – обозначил временные рамки и отвернулся, продолжив с увлечением копаться в чужой машине.

И если сперва я скептически пялилась на дефицитное средство утоления жажды, которой поливаться в принципе в нынешних условиях казалось кощунственным, то по истечению двух минут очень даже оценила столь «щедрый» дар, и даже умудрилась распределить так, чтоб даже на ноги хватило. Правда, к концу обозначенного времени снова вышла заминка.

Другой одежды не было, а надевать грязную, измученную жизнью тряпку…

– Алекс, – позвала тихонько, выглядывая из-за машины, за которой пряталась от его обзора.

Не отозвался. Пришлось выглянуть подальше.

– Алекс, – позвала снова.

Оборотня, как назло нигде не было.

– Алекс… – собралась, было обратиться громче и по полному имени, но так и не договорила.

Обернулась и вздрогнула, проглотив остатки букв, наткнувшись на чужое близкое присутствие.

Оборотень стоял за спиной, всего в двух шагах от меня. Его взгляд медленно скользил по моему обнаженному телу снизу-вверх, чуть задержался на моих бёдрах, груди, губах, прежде чем мы встретились глазами. Яркая вспышка голода в них ослепила, оглушила, выбила воздух из лёгких, почти заставила пасть на колени перед ним.

– Ты всё?

Хриплый от возбуждения голос лишил меня собственного, поэтому я лишь согласно кивнула, не в силах вымолвить и слова.

– Хорошо. Вот. Это тебе.

Он протянул мне руку, и я только сейчас заметила, что он сжимает в ней чистую футболку. В моей голове моментально нарисовалась сцена, в которой я эту самую футболку притягиваю к себе ближе, а затем и самого оборотня, впиваясь с не меньшим голодом в его губы своими губами, а затем и вовсе запрыгиваю на него, он подхватывает меня за ягодицы и…

Тряхнула головой.

Не особо отпустило.

Зато помогло иное:

– Я бы дал тебе штаны, но не думаю, что мой голый зад сейчас, и не только он, – это то, что ты хотела бы видеть на постоянной основе, – улыбнулся криво. – Одевайся и пойдём. Я всё необходимое собрал. Если поторопимся, то к завтрашнему утру доберёмся до Абу-Даби. Он сейчас нам ближе, чем Дубай.

И пусть в его словах была изрядная доля правоты, а известие о том, что вскоре мы будем внутри цивилизации, где я обязательно найду возможность позвать на помощь, дальнейшее слетело с губ чисто из вредности:

– Так говоришь, будто я впервые нечто подобное наблюдаю, – ухмыльнулась цинично.

Ну, а что он такой самодовольный?

Бесит…

К тому же, все оборотни после оборота голыми пребывают, а я их за всю свою жизнь немало повидала.

– Ага, я сниму, а ты меня снова изнасилуешь, обвинив потом во всех грехах? Нет уж! – фыркнул насмешливо альфа.

Открыла рот, но от переполнившего такой наглой клеветой возмущения все возможные слова проглотила.

Как открыла, так и закрыла, послав оппоненту мрачный взгляд вместо комментариев.

– Ну а что? Где вот я не прав? – тоже состроил он возмущенное лицо.

– Со всех сторон! – выпалила ответно. – И да, если б это были не афродизиаки, а твой якобы природный магнетизм, я бы ещё при первой встрече на тебя «запала», не так ли? – съехидничала. – А этого не произошло, меня едва не стошнило, глядя на тебя, – оправдала все свои нимфоманские порывы, как смогла.

Александр на это только брови удивленно выгнул.

– Чуть не стошнило, говоришь… – произнёс немного растянуто, шагнув ко мне вплотную. – Ты поэтому умоляла трахнуть тебя уже через минуту после нашего знакомства и называла меня своим богом?

Криво усмехнулась.

– А я не про… – усмехнулась снова, но продолжать не стала, тут же свернула напрашивающуюся полемику. – А знаешь, забудь, не важно это всё! – махнула рукой.

А то звучало так, будто я оправдываться перед ним начинаю.

С чего бы?

Он мне никто. Соответственно, мне вовсе без разницы, что он там обо мне думает. Как и ему не следует знать, что я думаю о нём.

Какая разница в том, что до него я точно так же умоляла другого? Не лучший эпизод в моей жизни, в конце концов, особенно если учесть, что тогда мне вообще без разницы было, кто меня трахнет. Грёбанные афродизиаки, чтоб их…

Тошно стало при нём во второй раз. От самой себя в первую очередь. А футболку я всё-таки надела.

– А вот тут ты права, – согласился он со мной, отступая и отворачиваясь. – Это всё уже действительно не важно. У нас сейчас есть проблемы понасущней. Всё остальное и потом можно решить.

Последнее прозвучало уже удаленно – Александр, не дожидаясь меня, подняв с земли и, закинув на плечо походный рюкзак, пошёл вглубь ущелья. Я тоже не стала задерживаться на прежнем месте, правда стоило сделать всего шаг, как песок подо мной подозрительно зашевелился. Промелькнувшая в разуме несуразная мысль о зыбучих песках, как вспыхнула, так и померкла. Всего миг, правую щиколотку пронзила острая боль. Её причина, размером дюймов в пятнадцать, не больше, стремительно выбравшись из своего укрытия и укусив наступившую на неё обидчицу в моём лице, также стремительно свалила в неизвестном направлении, оставив на память лишь косые полоски по песку, жгучую боль в ноге и две ранки от своего укуса.

– Ай… – только и успела пискнуть я.

Александр тут же оказался рядом.

– Беда ходячая ты, а не женщина, – выругался, опускаясь передо мной на колени. – Вот как? Как у тебя это получается, находить неприятности на ровном месте?

– А я знаю? – огрызнулась. – Дар у меня, видимо, такой! – съязвила, рухнув обратно на песок, разглядывая начинающую опухать конечность. – Это же надо, быть оборотнем, которого прикончила гадюка… – проворчала себе под нос.

Боль от укуса продолжала усиливаться, расползалась по всему организму, или это я так перенервничала, что голова тоже вмиг разболелась. Стоило коснуться ранки, так и вовсе досады во мне прибавилось, ведь пальцы начали неметь, как и сама нога.

– Успокойся и не дергайся! – велел строго альфа. – Не умрешь ты. Не при мне – точно.

– Можно подумать, тебе есть разница, когда и где я умру… – скривилась, но, правда шевелиться перестала.

Замерла, наблюдая за тем, как оборотень склоняется и припадает к ранке губами.

И тут я впервые всем афродизиакам во мне от всей души порадовалась!

Чувство боли перекрыло другое…

Там, где мурашки ползут, превращаясь в горячую патоку, пусть и не так остро и волнительно, как прежде.