тысячу раз за последнюю неделю. А я даже не понял где мой «противник»…

— Ладно, — весело произнесла Юта. — Ну что, товарищ Маузер? Ежики полетели?

Это была их старейшая условная фраза, самая первая, которую они придумали для общения между штурмовиками. Её смысл был таков: «Приготовиться к бою».

— Ну вот, совсем другое дело.

— Защищай меня, — просто сказала Юта.

И Марат вырос, сначала оставаясь в обличье человека. Громадные ладони он сложил «лодочкой», аккуратно поймал и уложил туда жену, а потом сомкнул пальцы. Все, поехали. Максимальная степень защиты…

Он согнулся, как будто хотел кувырнутся через голову, а потом потерял всякий человеческий облик. Сейчас он стал походить на шар. На огромный шипастый шар, около восьмисот метров в диаметре — если пересчитать доступную ему нейтронную материю на плотность высококачественной высоколегированной стали.

Но здесь была не только сталь. И сверхтвердые керамические сплавы, перемежающиеся пористыми эластичными материалами, и стеклопластики, и даже углеродное алмазоволокно; жидкометаллические и кристаллические гели, гасящие инерцию, колебания всех видов, особенно температурные, мгновенно затягивающие любое отверстие; сдвижные и срывные пластины, толщиной комбинированной брони до десятков метров — все это перемежалось сотнями отсеков, каждый из которых был только частью корпусной системы, и мог быть мгновенно изолирован…

Марат использовал всю доступную ему материю. Эта структура, которую он сейчас создал — могла спокойно выдержать термоядерный взрыв любой мощности, хоть прямое попадание, хоть столкновение с метеоритом на скоростях, близким к тысячам километров в секунду — даже не заметив препятствия, просто пробив каменную глыбу насквозь. Да эта штука что угодно могла выдержать — сам Марат с трудом, до сегодняшнего дня, представлял оружие, которое хотя бы гипотетически сможет его уничтожить.

Вот только капля обычной воды, как оказалось, могла его пронзить насквозь…

— Сколько энергии можешь выдать? Я не могу одновременно генерировать и полноценно атаковать…

— Двести шестьдесят миллионов киловатт, — ответил Маузер, как сквозь зубы, все-таки сейчас он был занят слишком важным делом…

— Всего то? — фыркнула Юта.

— Это в режиме накопителя, — пояснил Марат. — Если включить режим генерирования то умножай на семь, как минимум.

— Да, они мне нужны, — быстро произнесла Юта. — У меня самой значения меньше. В общем я включаю режим статора на постоянное магнитное поле, ты работай в режиме ротора, и давай, всё что можешь.

— Я постараюсь, котёнок, но больше двадцати процентов от массы не дам, иначе защита полетит к чертям, уж извини…

— Этого достаточно… Будем использовать твои шипы как электроды, распредели их равномерно на поверхности…

Если бы эту картину мог наблюдать сторонний человеческий глаз, то он бы увидел, как вокруг громадного бронированного шара с шипами начинает клубится вода. Она закипала, пронзаемая токами высокой плотности, напряжение нарастало.

— Пошло давление! Со всех сторон! — крикнул Марат. — Он давит, чтобы вода в пар не превратилась!

— Отлично, стабилизирую напряжение, держи оборону, сейчас лезвия полезут!

Но Марат уже и так знал, чего ожидать от коварного Океана. Вода здесь была самый страшный враг. Очутившись всего на сантиметр внутри корпуса, она только усиливала давление, разрывая многометровую стальную броню как бумагу…

— Держу…, - проскрежетал Маузер, в одну секунду разворачивая, блокируя, расширяя либо, наоборот — сужая сотни отсеков, лишая жидкость ее преимущества — несжимаемости. Водяные бичи полосовали его вдоль и поперек — но тактика с отсеками пока оправдывала себя, хотя некоторые из лезвий умудрились таки проникнуть на сотни метров в глубину, прежде чем потеряли свою пробивную силу.

— Он отводит энергию, мы замерзаем…

— Да ничего, уже нормально… Приготовься, всё почти готово… Ты готов? Выдержишь?

— Да, я выдержу.

Они сейчас находились, благодаря постоянному и нестандартному электролизу и ректификации — почти что в идеальном шаре дейтериевой воды.

— Десять… девять…, - считала Люгер.

— Ну что, вот теперь действительно — прощай, товарищ Люгер?

— Шесть, пять, четыре… да, прощай, мой любимый…

Через три секунды они потонули в другом океане. Это был океан света, тепла и всевозможных излучений — от термоядерного взрыва, который произошел на поверхности их защитного кожуха.

Вспышка озарила пространство. Магнитные и световые потоки были настолько плотными, что казалось — их ножом можно резать. А потом все кончилось. И уже через несколько минут Марат с Ютой начали приходить в себя.

Вокруг были звезды. Внизу — довольно большая планета, укрытая белым паром. Около нее, совсем небольшие на фоне планеты, — повисли два солнца, красное и синее, двойная солнечная система, точь-в-точь как в книге польского фантаста.

— Этот чертов гад выбросил нас в космос, — просипел наконец Маузер.

— Ну, таким образом он признал свое поражение, — резонно заметила Люгер. — И, кстати, во время боя трансформированное со мной вычислительное устройство запросило у самого себя неограниченные ресурсы, получило их…, - голос Юты стал торжествующим. — …. и за это время я достигла сотого уровня! Загрузка завершена.

* * *

В скафандрах, в которых человек выходит в открытый космос, вовсе нет никакой системы подогрева. Зато там есть очень серьезная система охлаждения. Вот и сейчас Марат чувствовал, что под воздействием излучения двух близких звезд — начинает разогреваться. Он быстро уменьшился, чтобы сбрасывать избыток тепла в сгусток нейтронной материи, составлявший единое целое с его телом. Юта, висевшая с ним рядом, была укутана голубоватым энергетическим коконом.

— Ты как? — спросил Марат жену. — Не жарит?

— Вообще-то электромагнитные поля могут плазму легко удерживать, — пожав плечами ответила она. — Что мне это слабенькое излучение? Я теперь наверно и на поверхности Солнца себя буду чувствовать неплохо… Ты видишь Землю?

Марат повернул голову в том направление, куда она смотрела.

— Солнце вижу, а Землю могу только определить по гравитационным аномалиям. В видимой части спектра не вижу, ни в одном излучении, — признался он.

— А я вижу. До нее триста двадцать световых лет, — было видно, что Юта находится под впечатлением от открывшихся расстояний. — Мне туда лететь… представь… триста двадцать лет, по прямой.

— Мне меньше.

— Да, — она была сама язвительность. — Чуть поменьше. Сто два года.

Марат давно уже рассказал ей о своем ограничении скорости. Конечно, миллион километров в секунду — это очень круто, но для космических пространств — ничего особенного.

— Тогда возвращаемся, — сказал Марат. — Тем более все равно надо нанести «визит вежливости», да и портал, наверно на нашем пузырьке уже открылся. Через него обратно домой и попадем.

— Триста двадцать световых лет — за одну секунду. Просто переход через портал. Ты представляешь уровень развития существ, которые нас тестируют?

— С трудом, честно говоря, — сознался Марат.

Они очень быстро нашли свой островок-убежище-роддом. Сейчас он был на экваторе, обычный кусочек суши, без всякого тумана, заросший старыми тополями и