В музее можно трогать все, что не спрятано под стекло, можно садиться в кресла, фотографироваться в любых местах и снимать на камеру. А в магазине на первом этаже есть возможность приобрести сувениры с любым из Холмсов, какой больше нравится, хоть тарелочку с Робертом Дауни, хоть матрешку с Василием Ливановым.

Вся моя жизнь — сплошное усилие избегнуть тоскливого однообразия наших жизненных будней. Маленькие загадки, которые я порой разгадываю, помогают мне достигнуть этой цели.

Квартира на Бейкер-стрит — не единственный музей Холмса. В пабе «Шерлок Холмс», открытом в 1957 году неподалеку от вокзала Чаринг-Кросс есть «гостиная Холмса». Она была создана специалистами Марилебонской городской библиотеки в 1951 году для выставки «Мир Шерлока Холмса» в рамках Британского фестиваля. А в 1957 году пивная компания «Уайтбред» выкупила все экспонаты и разместила их в пабе, отгородив от основного зала стеклянной стеной.

Есть два музея Холмса и в Швейцарии, где великий детектив «погиб» в Рейхенбахском водопаде. Первый организовал в 1965 году в Шато-де-Люсан сын Конан Дойла Адриан, второй в Мейрингене — его дочь Джейн.

Художник Александр Шабуров, побывавший во всех этих квартирах, а также в неофициальном музее Холмса в Евпатории, говорил, что во всех музеях есть «непохожие друг на друга лупы, трубки и скрипки, фотографии «той женщины» Ирэн Адлер, упомянутые в холмсиаде портреты генералов Гордона и Генри Ярда Бичера, котелки Ватсона, под которыми он носил стетоскоп, персидские туфли, в которых хранил табак Холмс, а также королевский вензель VR, составленный им из пулевых отверстий.

Мемориальные доски украшают бар «Критерион» на Пиккадилли, где доктор Ватсон впервые узнал о Шерлоке Холмсе; химическую лабораторию больницы Св. Бартоломью, где произошла их первая встреча; окрестности Рейхенбахского водопада и Майванда (Афганистан), где доктор Ватсон получил свое загадочное ранение».

Только симпатичные люди получают прощальные подарки, только самые нечестолюбивые меняют лондонскую практику на сельскую и только рассеянные способны оставить свою палку вместо визитной карточки, прождав больше часа в вашей гостиной.

Кроме знаменитого эпизода с бульдогом, который в общем-то трудно поставить в вину переводчику, ведь даже сами англичане спорят, что же Конан Дойл имел в виду, в книгах о Холмсе немало и других неточностей.

Что поделать, ни один, даже самый лучший перевод не обходится без ошибок и ляпов. А когда серию произведений переводит не один человек, а несколько, этих ляпов особенно много, ведь у каждого переводчика они свои.

Так в русском переводе монета пенни стала пенсом, хэнсом (разновидность кэбов) превратился в такси, прямоугольное выступающее окно-эркер в гостиной на Бейкер-стрит вообще не упомянуто — видимо переводчик не знал этого слова. А индийский пряный соус карри, которым преступник отбивал запах опиума, превратился в чесночный соус.

Любопытная ситуация с Ла-Маншем — с одной стороны это название для нас понятнее. Но с другой — на английских картах этот пролив зовется Английским каналом и так же именуется и в книгах Конан Дойла, потому что англичанин никогда не назовет его французским названием, это принципиальный вопрос. Поэтому, когда в русском переводе написано «Ла-Манш», это грубо нарушает английский колорит.

Но смешнее всего получилось с бренди. Вероятно, для многих граждан Советского Союза все капиталистические спиртные напитки были на одно лицо, поэтому каждый переводчик «обзывал» бренди так, как ему больше нравилось — коньяком, виски, а иногда и вовсе водкой.

Вы не будете на меня в претензии, когда поймете, что, одурачив столько народу, вы оказались наконец одурачены сами. Вы старались на благо своей страны, а я — на благо своей.

Наверняка многих при просмотре советского сериала с Ливановым и Соломиным интересовало, что же это за страшные лица на фотографиях, которые Холмс показывает Ватсону. Сначала он шутит, что это его лучшие друзья, а потом серьезно объясняет, что это знаменитые преступники…

Холмс как всегда говорит правду, и это на самом деле знаменитые преступники. Только как и он сам — выдуманные.

Все эти «милые джентльмены» — персонажи классических фильмов ужасов 1920–1940-х годов. Фото, которое Холмс держит в руках и кладет сверху — Лон Чейни в гриме Призрака из фильма «Призрак оперы» 1925 года. Рядом лежит фотография его сына, Лона Чейни-младшего в гриме оборотня Лоуренса Тальбота из фильма «Человек-волк» 1941 года.

Среди остальных портретов можно опознать Лайнола Этуилла в гриме Скарабея из сериала «Капитан Америка» 1944 года, Конрада Фейдта в виде сомнамбулы Чезаре из «Кабинета доктора Калигари» 1920 года, Фредрика Марча в образе мистера Хайда из фильма 1931 года и наконец снова Лона Чейни, но уже в виде гипнотизера из фильма «Лондон после полуночи» 1927 года.

Вот такая маленькая изящная шутка для любителей старого кино. Всемирно знаменитый выдуманный детектив собирает картотеку знаменитых выдуманных преступников.

Клянусь вам, завтра к ночи он будет биться в наших сетях, как бьются его бабочки под сачком. Булавка, пробка, ярлычок — и коллекция на Бейкер-стрит пополнится еще одним экземпляром.

На этот счет существует любопытная статья сэра Роберта Андерсона, бывшего главы уголовного сыска Скотланд-Ярда. Статья вышла в 1903 году и называлась «Шерлок Холмс: детектив с точки зрения Скотланд-Ярда».

Уже тогда, в начале XX века, сэр Роберт уверенно пишет, что имя Шерлока Холмса бессмертно, оно навсегда стало неким символом. При этом он не забывает упомянуть, что популярность его во многом объясняется «болезненной тягой» публики к детективным историям. Но все же книги о Холмсе по его мнению отличаются тем, что там интересны не только раскрытие преступлений, но и методы, которыми это делается.

Сэр Роберт критикует излишнюю гиперболизацию, к которой склонен Конан Дойл. Так события «Постоянного пациента» он называет неправдоподобными, а выслеживание Холмса Маориарти в «Последнем деле Холмса» и вовсе абсурдным.

Впрочем, все это он считает не слишком важным, потому что цель автора «не в том, чтобы сделать из всех нас детективов, но чтобы научить нас быть наблюдателями и мыслителями». Однако по его мнению Шерлок Холмс потерпел в этом неудачу, потому что нападает на полицию. «Восхитительно замечать, как точно ключи Шерлока Холмса подходят к замкам Шерлока Холмса, — пишет он, — и как неизменно его дважды два равны четырем. Но в реальной жизни ключи склонны перепутываться или теряться, а дважды два иногда способны оказаться равными двадцати двум».