Они стояли глаза в глаза – и сказанное будто повисло в воздухе.

02.45–03.00

Спокойствие – подобно действию обезболивающего – вдруг стало овладевать Джанет по мере того, как смысл слов доктора проникал в ее сознание. Она хладнокровно встретила его взгляд, прекрасно улавливая намек готовиться к смерти.

До сего момента в глубине души она отказывалась принимать происходящее. Пока она была занята уходом за пассажирами, ее не оставляло ощущение, что все творящееся вокруг нее просто кошмарный сон – один из снов, повседневный ход событий в которых переиначивается, сбиваясь в невероятный клубок, вследствие некоего непредвиденного, но вполне логичного происшествия. Внутренний голос подсказывал ей: она вот-вот проснется и обнаружит на полу сбитую простыню, а на комоде – будильник, который звонит, извещая о том, что наступило очередное раннее утро и пора собираться в рейс.

Теперь это ощущение пропало. Она ясно понимала: все наяву и действительно происходит с ней, Джанет Бенсон, хорошенькой двадцатилетней блондинкой, привыкшей к тому, что сотрудники аэропорта оборачиваются ей вслед, когда она быстрым шагом идет по обитым сосной коридорам. Страх вдруг оставил ее; по крайней мере в эту минуту. Она на мгновение задумалась. Что делают сейчас ее домашние? Как такое могло случиться? Неужели ее жизнь вдруг угаснет в течение нескольких секунд жуткого скрежета груды металла, а ее близкие, давшие ей жизнь, не почувствуют и толчка, продолжая мирно спать где-то за много миль от нее?

– Я понимаю, доктор, – невозмутимо сказала она.

– Не знаете, есть на борту кто-нибудь с опытом летной работы?

Она стала мысленно перебирать имена из пассажирского манифеста.

– Из нашей компании никого, – ответила она. – Насчет других… не знаю. Наверное, стоит всех опросить.

– Наверное… стоит, – медленно произнес Бэйрд. – Как бы там ни было, постарайтесь никого не встревожить, а то может начаться паника. Кому-то уже стало известно, что второй пилот болен. Просто скажите: капитан интересуется, не умеет ли кто обращаться с радио, чтобы ему помочь.

– Хорошо, доктор, – тихо ответила Джанет. – Так и сделаю.

Она помедлила, заметив, что Бэйрд явно хотел сказать что-то еще.

– Мисс Бенсон… Как вас зовут?

– Джанет, – несколько удивленно ответила она.

Он кивнул.

– Джанет… Я, кажется, позволил себе несколько неосторожно высказаться по поводу вашего обучения. Это было необоснованно и непростительно – ворчание старика, которому самому еще стоит кое-чему поучиться. Я бы хотел взять свои слова назад.

Ее щеки чуть порозовели, она улыбнулась.

– Да я уже и забыла! – Она шагнула к двери в нетерпении начать опрос и побыстрее узнать самую горькую правду. Лицо Бэйрда было сморщенно-сосредоточенным: он словно силился вспомнить нечто ускользавшее из его памяти, хмурым невидящим взглядом глядя в направлении висевшей на стенке кабины инструкции по использованию аварийного выхода.

– Подождите! – вернул он ее.

– Да? – Она остановилась, держа руку на дверной задвижке.

Щелкнув пальцами, он повернулся к ней:

– Вспомнил. Вспомнил, кто говорил мне о самолетах! Мужчина – тот, что в последнюю минуту подсел к нам в Виннипеге… Его кресло рядом с моим.

– Мистер Спенсер?

– Именно он. Джордж Спенсер. Не помню точно, но что-то о самолетах он, кажется, знает. Приведите его сюда, пожалуйста. Но не говорите ему больше того, о чем я вас только что предупредил: пассажирам не стоит знать правду. Однако их все-таки стоит опросить – вдруг еще кто-то найдется.

– Он только что предлагал мне помощь, – заметила Джанет. – Значит, здоров.

– Верно! – воскликнул Бэйрд. – Мы ели мясо. Давайте его сюда, Джанет!

Пока ее не было, он, нервно потоптавшись по тесной кабине, опустился на колени пощупать пульс капитану, лежавшему без сознания подле второго пилота. При первом же звуке открывающейся двери он вскочил, закрывая собой проход. Оказавшийся там Спенсер смотрел на него в некотором замешательстве.

– Привет, док! – воскликнул он. – Что там за история с радио?

– Вы летчик? – в лоб спросил его Бэйрд, не двигаясь с места.

– Летал когда-то. Во время войны. Я не знаком с новейшими средствами радиосвязи, но если капитан считает, что я мог бы…

– Давайте! – оборвал его Бэйрд.

Отойдя в сторону, он быстро закрыл за Спенсером дверь. При виде пустующих кресел пилотов Спенсер вытаращил глаза. Стремительно развернувшись, он посмотрел на экипаж, распростертый под пледами на полу.

– Нет! – вырвалось у него. – Не может быть! Оба…

– Да, – сухо отрезал Бэйрд. – Оба.

Потрясенный Спенсер молчал.

– Но… Боже правый… – запинаясь, пробормотал он. – Когда это произошло?

– С капитаном – несколько минут назад. Они ели рыбу.

Спенсер оперся о шкафчик с электропроводкой.

– Слушайте, – решительно начал Бэйрд. – Вы сможете управлять этим самолетом… и посадить его?

– Нет! – ужаснулся Спенсер. – Нет, даже не думайте!

– Но вы только что сказали, что летали во время войны, – не отступал Бэйрд.

– Это было десять лет назад. С тех пор я и близко не подходил к самолетам. Кроме того, я летал на истребителях – крохотных «спитфайрах», размером раз в восемь меньше этой махины и с единственным двигателем. Там же совершенно другие летные характеристики!

Дрожащими пальцами Спенсер теребил пиджак в поисках сигарет; найдя пачку, он вытряхнул из нее одну штуку. Бэйрд наблюдал, как тот зажег сигарету.

– Но вы могли бы попробовать, – настаивал он.

Спенсер раздраженно потряс головой.

– Говорю вам – это безумие! – Он почти огрызнулся. – Вы не понимаете, о чем говорите. Я и «спитфайром» не смог бы сейчас управлять, не говоря уж об этом. – Он ткнул сигаретой в сторону приборной панели.

– Мне кажется, пилотирование – одна из тех вещей, что не забываются, – заметил Бэйрд, глядя на Спенсера в упор.

– Здесь все по-другому. Это… это все равно что вдруг оказаться за рулем здоровенного шестнадцатиколесного грузовика среди плотного движения, когда до этого ты лишь гонял на легком спортивном авто по свободным дорогам.

– Но если умеешь водить машину… – продолжал настаивать Бэйрд. Глубоко затягиваясь, Спенсер не отвечал. Бэйрд пожал плечами и посмотрел в сторону. – Что ж, – сказал он, – будем надеяться, найдется кто-то еще, кто смог бы с этим справиться, никто из них, – он кивнул в сторону экипажа, – не в состоянии.

Дверь открылась, в кабину вошла Джанет. Она вопросительно посмотрела сначала на Спенсера, затем на доктора и безжизненным голосом произнесла: