А вот это было заманчиво. Вот только слова порой легче, чем облако. Доверие зыбко.

— Если благородная госпожа хочет гарантий, этот незначительный практик готов дать их. — продолжали искушать за спиной. Этот вариант приемлем.

— Тогда я хотела бы услышать громовую клятву, — за спиной воцарилась напряженная тишина. Немногие практики готовы поставить на кон свое развитие, впрочем, немногие и требуют такового. При попытке нарушении условий “громовая клятва” сначала предупреждала оступившегося неприятными покалываниями или иными незначительными проявлениями, а вот в случае преступления формальных условий полностью уничтожала развитие практика, сжигая меридианы и разбивая даньтянь на куски, одновременно причиняя невыносимую боль и сопровождаясь громовыми раскатами, за что и получила свое название.

— Что бы ты хотела услышать в этой клятве? — речь незнакомца стала менее формальной, и мне это не понравилось. Нормы этикета и строгая формальность в разговоре создают дистанцию и не позволяют сократить ее внезапно. И вот такое резкое эмоциональное приближение заставило меня поморщиться. Я не любила, когда люди неожиданно начинают выказывать свою близость. Это вызывало у меня физический дискомфорт. А еще в такие моменты я была склонна согласиться с утверждением одного из ухажеров Юлань, который в запале очередной их со мной ссоры бросил:

— Да у тебя просто аллергия на людей!

И если подумать, я склонна согласиться с этим утверждением. У меня аллергия на глупых, раздражающих, и пытающихся быть ко мне неоправданно близко людей.

— Благородная госпожа, — в своей речи я продолжила придерживаться формальной речи, пытаясь таким образом донести до него степень своего раздражения и неприятия подобной вольности. — хотела бы услышать, что получив помощь, вы покинете это место. Вы никогда не причините вреда этой госпоже. — насколько бы милосердной я ни была, своя безопасность прежде всего,— вы покинете это место, не причинив вреда персоналу, не нанесете урона или ущерба чайхане. И никогда не будете пытаться вернуться сюда с желанием отомстить или как-то навредить этому месту.

Хриплый смешок перерос в кашель. Долгий затяжной. И запах крови стал гораздо отчетливее. Но стоило кашлю затихнуть, как мужчина, глубоко вздохнув, медленно, проговаривая каждое слово, напитывая его ци, иногда останавливаясь, чтобы отдышаться, произнёс клятву, которую я хотела. Когда последнее слово затихло, я услышала шум. Похоже, клятва истощила все силы практика, и он потерял сознание. На самом деле ничто не мешало мне оставить его умирать. Клятва дана, а слова легки, словно облако, и доверие зыбко. Но… Ох уж это “но.” В конце концов, иногда можно побыть Бодхисаттвой. Я цокнула языком и заглянула за ширму. Молодой мужчина в дорогой одежде, полностью заляпанной кровью, действительно потерял сознание. Я осторожно прикоснулась к его руке и нащупала пульс. Хаотичный. Затухающий. Практик потерял много крови и израсходовал почти всю ци для поддержания состояния бодрствования. Рискованно, но это помогло ранам закрыться. Теперь, если их не потревожить, есть неплохие шансы, что он все-таки выживет. Только раны показались мне какими-то странными. Я не могла понять, чем их нанесли и с какого угла. На меч точно не похоже, больше похоже на оружие с зазубринами. Практики праведного пути не пользуются такими. Оружие с волнами и зубцами оставляет неприятные рваные раны, из которых буквально вырываются куски мяса. Такие раны очень долго и тяжело заживают. Впрочем, для меня это было не особо важно, о ранах следовало позаботиться, и как можно скорее. Из нефритового кулона я достала аптечку. Девушки часто выходят из дома с вышивкой и рукоделием, а меня слабое здоровье научило носить с собой медикаменты. Что-то не подходило, что-то было слишком слабым, а что-то наоборот, слишком сильным. Один из постулатов врачей: не навреди. Умной женщине трудно готовить без риса, мне же при скудном наборе лекарств сложно поставить на ноги практика, который выглядит так, словно находится на последнем издыхании. Рецепт мази “Синсин”, которая помогала буквально от всего, был разработан мастером Цзи Ма и уже почти полторы тысячи лет оставался неизменным. Правда, ходили легенды, что мастер был недоволен этой своей поделкой, и говорил, что запах совсем не тот, что должен был быть. Однако маленькая круглая красная коробочка с желтой звездочкой была у каждого практика, даже странно, что у моего подопыт… пациента, ее не нашлось. Закрыв рану повязкой, для чего пришлось раздеть мужчину, я вздохнула и снова посчитала пульс. Стал стабильней, по счастью, не было никаких признаков отравления, рана была чистая и относительно простая. Думаю, в других условиях она не доставила бы ему особых хлопот, но долгая погоня и попытка скрыть себя просто измотали мужчину. Немного подумав, я рискнула дать ему часть кроветворной таблетки. Разумеется, раскрошенная, она теряет часть своих свойств, но для ослабленного человека небольшой части должно хватить. А дать целую я все же не рискнула. Кровь синтезируется организмом, и принудительно заставлять ослабший организм работать, пусть даже на благо его самого, может стать не самой хорошей идеей. Пока возилась с раной, убедилась, что ребра если и ушиблены, то не сломаны, да и сильных внутренних повреждений, которые бы потребовали более серьезной медикаментозной помощи, у мужчины не было. Ему надо отлежаться, нормально поесть и отдохнуть. А вот мне надо срочно сменить платье. Я вся измазалась в крови!

Устроив мужчину поудобней на полу (поднять и перетащить его на диван мне бы просто не хватило сил), я налила себе еще воды. Пить хотелось неимоверно. В дверь постучали.

—Госпожа Бай, вам нужно что-нибудь? — осторожно спросил официант, не решаясь потревожить мой покой.

—Нет, ступай,— отмахнулась я, а