– Они не правы, – согласился Гаррет, настолько замедляя ход, что они теперь скорее дрейфовали, чем плыли. – Ты делаешь очень важное дело. Моей матери помогла бы такая программа.

– Твоей матери?

– Она была одним из самых упрямых людей в этом мире, – слегка улыбнувшись, пояснил Гаррет. – Когда она забеременела моим братом Натаном, то ни слова не сказала нашему отцу.

– Почему?

– Она всегда объясняла это тем, что сперва хотела убедиться в том, что он действительно ее любит, – объяснил Гаррет, с улыбкой вспоминая женщину, бывшую сердцем их семьи. – Она была совершенно одинока, да к тому же еще и без каких-либо профессиональных навыков. Работала в закусочной. А за неделю до рождения Натана объявился мой отец.

– Он злился?

– Можно и так сказать, – рассмеялся Гаррет. – Мать всегда говорила, что, когда отец пришел в закусочную и выкрикнул ее имя, у него из ушей валил пар.

Алекс весело рассмеялась, представив себе эту сцену.

– Отец потребовал, чтобы она уволилась и вышла за него замуж. А мама предложила ему или купить гамбургер, или убираться оттуда.

– И что он сделал?

– То, что и любой мужчина в моей семье, – ответил Гаррет – они с братьями слышали эту историю от родителей сотни раз. – Он потребовал владельца забегаловки и, когда парень явился, купил у него все заведение.

– Купил ресторан?

– Да, – с усмешкой подтвердил Гаррет и закончил свой рассказ следующими словами: – Он на месте выписал парню чек. И что, по-твоему, сразу же сделал новый хозяин? Правильно. Уволил мою маму, а затем схватил ее в охапку и, не обращая внимания на сопротивление и крики, оттащил в ближайший суд, где и женился на ней.

Гаррет все еще улыбался, когда Алекс со вздохом заметила:

– Это так романтично.

– Скорее просто удачное сочетание непрошибаемости и упрямства, – возразил Гаррет, невольно покачав головой. – Все мужчины в нашей семье знают, чего хотят, и ни перед чем не останавливаются на пути к цели. Если, конечно, не считать дядю Бена. Он так и не женился ни на одной из матерей своих детей.

– Ни на одной? – уточнила Алекс. – А их что, так много?

– Ага, – кивнул Гаррет. – Его дети даже не знают, встречались ли они со всеми своими единокровными братьями.

– Даже не знаю, что и сказать.

– Ты не одна такая.

– Так сложно бороться со страстью, – заметила Алекс, а затем спросила: – Твои родители все еще вместе?

– Были. Они все делали вместе, даже умерли вместе пять лет назад в автокатастрофе. Пьяный водитель врезался в них, когда они путешествовали по югу Франции.

– Гаррет, мне так жаль. – Алекс положила ладонь на его руку, и от прикосновения ее пальцев по всему его телу разлилась волна жара, как будто его ударило молнией.

В ответ он накрыл ее ладонь своей, и между ними произошло… что-то необыкновенное. Что-то заставившее его отступиться. Гаррет отпустил ее руку и слегка отстранился.

– Спасибо, но после первого потрясения мы все согласились, что они были бы рады умереть вместе. Ни один из них не смог бы жить счастливо после смерти другого.

– У тебя хотя бы есть счастливые воспоминания и твоя семья.

– Да, но тебе повезло значительно больше – твои родители живы, пусть и не всегда с тобой согласны.

Алекс кивнула:

– Я знаю, просто иногда так хочется, чтобы они… – Она резко замолчала и рассмеялась. – Я не собираюсь тратить этот чудесный день на жалобы, так что мой рассказ окончен.

Гаррет хотел ответить, но тут услышал шум приближающейся лодки и, оглядевшись, увидел, что прямо к ним мчится быстроходный катер. Пытаясь ничем не показывать тревоги, он увеличил скорость и направил лодку в противоположную сторону.

– Что-то не так?

– Все в порядке, просто не хочу приближаться к той лодке.

– Почему? Тебя что-то беспокоит? – спросила Алекс.

– Меня все беспокоит, – признал Гаррет и повернул лодку к берегу.

– Не надо, – заметила Алекс и опять накрыла его руку своей.

Волна жара вновь нахлынула на Гаррета, а ведь он еще толком не успел отойти от прошлого раза. Он почувствовал, как напрягается промежность, сжал зубы и сильнее стиснул руль, чтобы не выключить этот чертов мотор и не сжать ее в объятиях.

Серьезно, он уже давно так сильно не хотел ни одну женщину.

– Что не надо? – спросил Гаррет, пытаясь отогнать навязчивые мысли.

– Не надо беспокоиться, – пояснила Алекс, отстраняясь, и, несмотря на жаркий день, Гаррет сразу почувствовал, как прохладно стало его руке. – Я сегодня отдыхаю ото всех забот, отдохни и ты.

Если бы, ведь вся его работа как раз и состоит в том, чтобы обо всем побеспокоиться заранее – об опасности, поджидающей за углом, о где-то притаившемся убийце. От такой привычки так просто не избавишься, даже если очень сильно захочешь.

– А о чем ты обычно беспокоишься? – спросил Гаррет.

– Обо всем, – ответила она его же словами. – Но, как я уже сказала, сегодня у меня выходной. И у тебя тоже.

Затем она рассмеялась и, закрыв глаза, подставила лицо солнечным лучам.

– Все так хорошо – море, солнце, лодка и… – добавила она со вздохом.

– И?..

Алекс оглянулась, перед тем как ответить:

– И ты.

Гаррет лишь с трудом подавил стон. Огромные прекрасные голубые глаза, невероятно притягательный изгиб губ, безрукавка, которая и так открывала слишком много для того, чтобы сохранить голову на плечах. А теперь кофточка слегка съехала с левого плеча, немного приоткрыв грудь, и он уже мог думать только о том, чтобы стянуть эту чертову ткань еще на пару дюймов.

Черт возьми, она его сейчас прикончит без малейших усилий. Гаррет попытался напомнить себе, что находится на службе. Он же работает на ее отца, он должен охранять это роскошное тело, а не сжимать его в объятиях.

И ведь если бы Алекс узнала правду, узнала, кто он и что проводит с ней время за деньги ее отца… она же к чертям собачьим выкинет его задницу из лодки, да еще сверху проедется для верности.

Вот только почему-то все эти умные мысли совсем не впечатляют. И он по-прежнему безумно ее хочет.

– Алекс…

– Я тут подумала… – начала она, придвигаясь ближе. Теперь их бедра почти соприкасались, и Гаррет чувствовал ее тепло через разделяющую их одежду.

– О чем? – выдавил из себя Гаррет.

– О том поцелуе.

Ненадолго прикрыв глаза, он выключил мотор, и внезапно наставшая тишина была почти невыносима. Лишь волны тихо плескались о борта лодки, негромко свистел ветер, и кричали кружившиеся над ними чайки.