После завтрака я открыл лазарет. Воздух был тяжелым, влажным и спертым. Один из тех дней, когда у всех плохое самочувствие, дурное настроение и никакого желания работать. Вскоре с севера подул резкий холодный ветер.

На осмотр пришли трое. Ни одного симулянта. Двое – с очагами фиолетового грибка на ногах. Каждый день он у кого-нибудь появляется. Откуда берется – никто не знает. Солдаты говорят, что перед возникновением пятен у них кружилась голова. Борная мазь с солью избавляет от грибка за три втирания.

Эта напасть постигла не только Отряд. Для местных врачей грибок тоже стал сюрпризом. Однако он не был опасен, и повторных заражений не случалось.

Гоблин появился, когда я уже устал его ждать. Он был явно не в своей тарелке. Непривычно для него. Я осматривал и лечил его уже много лет. Ему нечего было стесняться.

– Что-то ты на себя не похож.

– Не знаю… Думаю, со мной что-то сделали.

– Ты говорил про нарыв?

Гоблин начал что-то бурчать о себе в третьем лице на два голоса. Я перебил его:

– Кончай придуриваться, коротышка. Раздевайся.

Он заткнулся. Разделся. Его бледную одутловатую тушку едва ли можно было назвать магнитом для девушек.

Нарыв был на пузе, справа от пупка. Диаметром полтора дюйма, округлый, гнойный и вонючий, но без признаков гангрены. Чем-то похожий на мишень: внешний круг ярко-красный, с признаками воспаления, средний – черный, а посередине – гнойная головка в треть дюйма диаметром.

– И давно ты с этим ходишь?

– Давненько. Сначала был обычный прыщик. Я его выдавил. Он снова вырос. А теперь стал вот таким.

– Похоже на паучий укус. – В здешних зарослях водились весьма злобные пауки-отшельники. – Сейчас почищу и проверю. Магией пытался лечить?

– Замедлил рост да зуд унял, но вывести эту дрянь не получилось.

– Забирайся.

Я уложил его на операционный стол и достал скальпель. Удалил гной и омертвевшие ткани, продезинфицировал ранку чистым спиртом. Одну унцию для тела, две – для души. Гоблин сильно орал, и пришлось дать ему еще две. Затем я положил в ранку кусочек серы и капнул серной кислоты. Промыл и уже собрался закрыть свежим лишайником, когда заметил в глубине черную точку.

– Не дергайся. Я что-то нашел. – С помощью скальпеля и пинцета я извлек вероятную причину воспаления.

Перебинтовав рану, я выдал Гоблину еще две унции медицинского спирта.

– Садись. Видишь? Вот это было в ране.

Гоблин скривился:

– Едва разглядишь.

– Мог ты о шип уколоться или занозу посадить?

– От занозы такого не бывает. Дай-ка пробирку, положу туда эту хреновину.

– Приходи завтра утром. А пока попробуй разузнать, что это. Кстати, у тебя прыщик не после поездки с Хромым появился?

Гоблин нахмурился:

– На что намекаешь?

– Капитан подозревает, что с тобой и Одноглазым что-то неладно.

– Из-за Хромого?

– Да. В первую очередь, конечно, с Одноглазым. Он странно себя ведет.

– Как это?

– Мухлевать перестал.

– Твою же мать!.. И правда! Он не мухлевал с тех пор, как… как задумал налет на храм Оккупоа. Проклятье! Кажется, лекарство начинает действовать. Надо повязать засранца и допросить под гипнозом.

– Неплохая мысль.

Я подумал, что самого Гоблина неплохо бы отвести в «Темную лошадку», чтобы там над ним поработал Молчун, но тут вмешалась погода.

Северный ветер превратился в настоящий ураган. Раскатился гром. Запахло грозой.

– Пойду отосплюсь. Глядишь, и буря уляжется, – сказал Гоблин и принял очередную дозу «лекарства».

– Пожалуй, пропишу и себе алкогольно-постельный режим.

Небесные владыки устроили жестокую сечу. Двери и ставни тряслись, дождь хлестал по крыше лазарета. С порога текло. После бури понадобится серьезный ремонт. Стоит отвалиться штукатурке – и глинобитные стены быстро придут в негодность. Крыша тоже начала протекать.

Взбодрившись «лекарством», я решил вернуться в «Темную лошадку».

Но тут дверь резко распахнулась и в лазарет ворвался Капитан. Даже ему не хватило сил закрыть дверь против ветра, и я был вынужден помочь.

Внутрь летели градины размером с голубиное яйцо и били больно.

Старик разразился несвойственными ему проклятиями. Затем уже спокойнее произнес:

– Что за чертовщина? Лето на дворе!

– Местные говорят, такое случается раз в пять лет. Гоблин тоже еще вчера предсказал.

– А он откуда узнал?

– Без понятия. Думаю, могло быть и хуже.

Капитан посмотрел на меня с пристрастием:

– Нам месяц понадобится, чтобы все восстановить.

– Ты чего-то хотел?

– Два «чего-то». Во-первых, доклад о Гоблине. Во-вторых, лекарства от этой фиолетовой фигни. – Он закатал правую штанину. – Быстро разрослось. Вчера только чесалось, а сегодня вот.

– Снимай штаны.

Он подчинился:

– Так что там с Гоблином?

– Сперва я решил, что его паук цапнул. Когда обработал рану, заметил крошечную черную соринку, вроде занозы. Гоблин сам ее проверит. Залезай на стол. Не шевелись, пока мазь не засохнет. Голова не кружится?

– Кружится. Откуда знаешь?

– Все, у кого этот грибок, жалуются на головокружение.

– У городских он тоже бывает?

– Бывает. Лечатся точно так же.

– Кажется, помогает. Зуд как рукой сняло.

Гром загремел с новой силой. Здание встряхнуло. Град забарабанил по крыше, пробив новые дыры.

Капитан заворчал:

– Еще паводка нам не хватало. Беда. Пришлю к тебе Одноглазого. Осмотри его как следует. Ясно?

– Что искать?

– Поймешь, когда увидишь. Если увидишь.

Воздух был переполнен влагой. Мазь на ноге Капитана отказывалась подсыхать. Он сел и потыкал ее пальцем:

– Вся эта вода отвлекает нас от дела.

Снова гром. За окном ослепительно сверкнули молнии. Эпический потоп и не думал прекращаться.

Кругом грязь. Под ногами ничего не увидишь из-за расходящейся волнами воды. Казалось, лагерные постройки тают. Те, которые не успели подновить, больше не пригодны для жилья.

Ветер не ослаб, но стал суше. Хоть какое-то облегчение.

Ни в лагере, ни в городе никто не погиб. Несколько человек пострадали. А вот многим зданиям был причинен непоправимый ущерб. Жители в отчаянии спасали хоть какие-то пожитки.