В дополнение приведем еще один случай. Мама Изабель подробно описала, что, например, происходит, когда болеющий ребенок приходит в школу в перерыве между курсами лечения:

«…класс оказался не готов… о чем с тобой можно говорить? У каждого на языке вертелась тысяча вопросов. „Это правда, что у тебя рак?“ — мысленно этот вопрос задавал каждый, но никто не решался произнести его вслух. Может, ты даже скоро умрешь? Тысячи других вопросов наверняка сверлили их мозги.

Но каждый держал со страху рот на замке, боясь ляпнуть что-нибудь не то.

Не говорить же с тобой о погоде или последней классной контрольной. Такие банальные темы как бы отпадали сами собой… а ты мечтала, что они бросятся к тебе, окружат, обнимут, скажут, как рады, что вы снова вместе, что ты молодец, хорошо борешься, что, может быть, они навестят тебя в больнице…» [52]

Молчание из страха «ляпнуть не то»… То же можно сказать и вообще о диалоге с болеющим человеком, когда мы боимся сказать что-нибудь лишнее, забывая, что он, сидящий или лежащий перед нами, не ждет от нас чего-то особенного. Чаще всего ему нужны простые слова, сказанные в теплой обстановке. Обратите внимание на слова Изабель: «окружат, обнимут». Это значит — включат меня в круг «своих», не побоятся, не побрезгуют прикоснуться, подтвердив тем самым единение со мной, не отведут глаза, поддавшись собственным страхам. И в этой уютной обстановке «скажут, как они рады, что мы снова вместе», то есть еще раз, теперь уже словами, подтвердят общность со мной. А еще приободрят и, что очень важно, пообещают помочь в будущем, когда начнется новый этап лечения. То есть их поддержка не ограничится настоящим временем и моим домом, а распространится и на будущее, и на больницу.

Общение с одноклассниками должно быть организовано в первую очередь учителем. Он может подготовить класс к встрече вернувшегося ребенка, а его самого — к возвращению в класс. Пишет мама Изабель:

«Очень важно, как относится к теме „болезнь и смерть“ сам учитель и как подготавливает к этому свой класс.

А как многое в жизни могут почерпнуть здоровые школьники из общения со своим больным одноклассником!» [53]

Болеющий ребенок — не источник проблем, а наоборот, источник чего-то очень важного для жизни! Прежде всего речь идет, конечно, о личностном здоровье «здоровых» одноклассников. Общение с болеющим товарищем может изменить их отношение к нему, а через него и к другим болящим. Появится понимание и сострадание ближнему, а это не может пройти бесследно для человеческой души: Не устраняйся от плачущих, и с сетующими сетуй. Не ленись посещать больного, ибо за это ты будешь возлюблен (Сир. 7: 37–38).

Понимают ли это взрослые, учителя и родители? К сожалению, далеко не всегда. Кстати сказать, еще одна причина, по которой здоровые сверстники не хотят общаться с болеющими детьми, — представления о болезни, живущие в массовом сознании. Например, до сих пор некоторые родители запрещают своим детям общаться с ребенком, страдающим онкологией, из-за того, что он может быть заразным!

Решение о том, «догонять» ли свой прежний класс, или переходить в новый, стоит принимать, исходя из конкретных обстоятельств. И тот, и другой вариант имеет свои плюсы и минусы. Кроме того, нужно понять, окупятся ли «эмоциональные затраты», которые обязательно потребуются для того, чтобы вписаться в новое окружение. Переход в новый класс — это своеобразное обновление, возможность «сбросить старую кожу» — груз прошлых отношений и переживаний:

«…я решила остаться на второй год.

И есть еще одна причина, чтобы перейти в другой класс: там не знают, что со мной было, и потому отношения будут более естественными»[54].

В случае Изабель этот переход оправдал себя полученными эмоциями:

«…твой новый класс не забыл тебя!..

Твои новые одноклассники — все они боролись с тобой за твою жизнь. Сначала приходили только письма, потом учительница лично приехала в Кельн, через какое-то время на это отважились и ребята. Это стало для тебя огромной поддержкой и стимулом»[55].

Кстати, письма, упомянутые в этом отрывке, — хороший способ поддержки.

«…Ты получала письма во много страниц, они содержали подробный отчет о школьной жизни, включая анекдоты и маленькие веселые истории из повседневного быта школы или даже их собственной личной жизни. Это не только отвлекало тебя, но и не давало оборваться ниточке, связывавшей тебя с твоей прошлой жизнью. А кроме того, у тебя постоянно появлялась забота отвечать на эти письма, чем ты и занималась, как только тебе становилось чуть лучше.

И пока у человека есть хоть какое-то дело, он чувствует себя полезным и нужным — а именно такой ты и хотела всегда быть»[56].

Сейчас, с помощью интернета, наладить такое общение гораздо проще. Но пиксельные буквы на экране не смогут полностью заменить своих чернильных сестер, написанных на бумаге. Чернильные — живые, ведь они несут часть личности, а значит, и частичку жизни написавшего их человека.

В поиске встречи с Другими есть еще один важный момент, раскрывающий тайники души подростка. Его можно выразить стихами, как это сделала Наташа:

«В последние дни меня еще замучил комплекс, что меня никогда не полюбит ни один мальчик, хотя бы просто потому, что я выгляжу не как все девочки — без волос…

Это может показаться страшно глупым, но у меня сейчас сильная потребность, чтобы меня чуть-чуть любили.

Мои родители очень добры ко мне, и ты, и мои братья, и вся твоя семья, но быть чуть-чуть любимой мальчиком — это совсем другое дело»[57].

Конечно, это вопрос не только внешности, хотя слова «выгляжу не так, как все» подразумевают, что есть «они», «остальные», у кого обычные волосы, и есть я, не такая, как они. Главное в другом — Изабель пишет о любви. Она, как и любой подросток, в глубине души желает обрести свою «вторую половину» как уникального собеседника и найти у него понимание. А общение является фоном для этого поиска.