его людей. Это плохая идея, отец, — поддержал брата Ажиян. — Ониненадежные в таких сделках. К тому же, бесплатно никто ничего не делает. Чем мы с ними расплатимся?

— Разве вы не получили выкуп от князя? — Хазув строго взглянул на сыновей. — Разве жизнь вашей сестры для вас ничто? Нойджет мне кое-чем обязан, еще с тех, давних времен. Он не обидит Ниру. А если ему еще и заплатить…

— Ну, судя по твоему признанию, она нам не сестра, — выгнул губы Мангук. — И может быть, её настоящий брат позаботится о ней лучше? Если он птица такого высокого полета, она не будет знать нужды. А там, глядишь, и мы в накладе не останемся. Быть в родне у Безгласного… Дела могут пойти лучше, чем прежде.

При последних словах глаза Мангука мечтательно затуманились.

— Ага, точно, — закивал Ажиян. — У неё родня нашлась, пусть теперь с ней мучается. Надоело, что она постоянно в наши головы лезет. А полученные деньги нам самим пригодятся. Дом у Имеркая купим, овец. Я жениться хочу.

— Хватит! — рассвирепел Хазув. — Вы о ком говорите? О нашей семье! О вашей сестре! Как я сказал, так и будет! Отправляйтесь к Нойджету и просите его о помощи от моего имени.

Глава 11

— Повтори еще раз. Это что?

— Коловорот.

— А это?

— Долото. Пила. Зажим. Ножницы. Жгут. Иглы.

Нира, боязливо косясь на разложенные на чистом полотне инструменты, в очередной раз повторяла их названия.

— Все запомнила?

— У меня хорошая память.

— Надеюсь. Если ошибешься и подашь не то, упустим время.

— А без меня никак? — Нира умоляюще взглянула на Гилэстэла.

— Ты согласилась помочь мне его вылечить.

— Я думала, просто присматривать за ним буду, отварами поить, перевязывать ноги.

— От травок ноги правильно не срастутся. И перевязывать их в таком виде бесполезно. Скажи Жунбару, раз уж он тут отирается, пусть греет много воды. Он купил все, что я просил?

— Да. И полотно, и вино. Самое крепкое, какое нашел.

— Хорошо.

Из комнаты, которую Гилэстэл определил под операционную, вынесли всю мебель, кроме длинного стола, скамьи и стула. Два стола поменьше притащили из других помещений. По указанию князя, Нира тщательно вымыла комнату и все, что в ней находилось.

Длинный стол покрыли чистым полотном, и уложили на него Астида.

— Друг мой, — крепко стиснув ладонь полукровки, Гилэстэл склонился над ним. — Обещаю, что сделаю тебя прежним. Будет нелегко, но я сделаю все, что в моих силах.

— Я знаю — у вас все получится, — уверенно улыбнулся Астид в ответ.

Нира, в плотном переднике и с укрытыми косынкой волосами, с трепетом вслушивалась в их разговор, обтирая Астиду вином изуродованные ноги.

— А теперь спи, Астид. Спи.

Гилэстэл приложил ладонь к голове полукровки и прошептал слова, которых Нира не знала. Она изумленно вгляделась в лицо Астида, мгновение назад улыбавшегося, а теперь, судя по ощущениям, крепко спавшего.

— Нира! — голос князя вывел её из ступора.

— Как ты это сделал?

— Ты увидишь и услышишь много непонятного сегодня. Прошу не пугаться и воздержаться от вопросов на время. Потом отвечу на все. Полей мне вином на руки. Свои тоже ополосни.

Она плеснула ему в горсти терпко пахнущей жидкости.

— Начнем.

Нира взволнованно облизнула губы.

«Большой нож».

Девушка подала инструмент.

«Кровь вытри».

Из стопки полотняных тряпиц Нира схватила верхнюю и промокнула щедро брызнувшую из надреза кровь.

«Зажим».

«Малый нож».

«Долото и молоток».

«Сердцебиение проверь».

«Кровь вытри».

«Крючок».

У Ниры кружилась голова от запаха крови, и тряслись ноги от вида обнаженных костей, которые Гилэстэл дробил, пилил и снова соединял воедино.

«Зажим».

«Долото и молоток».

Жунбар принес новый таз с чистой водой, и быстро выскочил вон, не желая ни на что смотреть и ничего слышать.

В комнате сгустился вечерний сумрак. Не отвлекаясь от дела, Гилэстэл произнес два слова, и над столом, появившись из ниоткуда, зависли три светящихся шара. Нира вздрогнула, но сдержалась.

«Иглу».

«Обработай шов. Перевяжи».

Гилэстэл вздохнул и устало опустил руки. Удовлетворенно кивнул, глядя на перебинтованную правую ногу полукровки.

— На сегодня все. Левую завтра.

«Завтра? Этот кошмар повторится завтра?» — изнемогающая Нира вскинула на забрызганного кровью князя усталый взгляд.

— Я обещал ему сделать все, что в моих силах. И сделать хорошо. Жунбар!

На зов появился Жунбар с недовольным лицом.

— Убери это, — полуэльф указал на окровавленные тряпки и таз с водой. — Инструменты не трогай, я сам. Нира, полей мне на руки. Лей, лей. Полотенце. Жунбар, давай перенесем Астида. Потом вымой тут все.

Жунбар, раздраженно ворча, подчинился. Мужчины осторожно подхватили спящего Астида, и унесли в его комнату. Нира, пошатываясь, присела на скамью. Руки её дрожали.

«Я не выдержу снова. Я так устала».

Вернулся Гилэстэл, взглянул на измученную Ниру, подошел и сел рядом.

— Ты очень сильная. Твоя помощь неоценима, — устало улыбнулся ей. — Всегда мечтал иметь ассистента, который понимал бы меня без слов.

«Я даже говорить не могу, — она прилегла на его плечо. — Но ты так бесстрастно это делал! Тебе не жаль делать такое со своимдругом?».

— Именно потому, что мне его жаль, я и делал это. Нира, бывают ситуации, когда эмоции только мешают. Приходится быть жестким и бесстрастным, чтобы спасти тех, кто тебе дорог. А Астид мне дорог.

Он похлопал её по руке.

— Умойся и иди отдыхать. Завтра все повторится.

Завтра все повторилось в полуторном размере — с левой ногой пришлось провозиться дольше. После слов: «На сегодня всё», Нира омыла руки, села на скамью, и, привалившись к стене, заснула.

Уложив Астида в его комнате и вернувшись, Гилэстэл застал Ниру спящей на лавке в операционной. Вошел Жунбар, вздохнул.

— Еще и её тащить.

— Я сам. Ты прибери здесь, — Гилэстэл поднял Ниру на руки.

Она не проснулась, когда он опустил её на кровать. Поправил подушку, удобнее подкладывая ей под голову. Долго сидел рядом и думал, глядя на неё.

— Князь! — Жунбар просунул голову в дверной проем. — Я все тряпки пожег, комнату убрал. Ночь на дворе, я здесь переночую, в резательной комнате? Все одно, утром для тебя на рынок за провизией идти, отсюда ближе.

Гилэстэл проснулся непривычно поздно. Последние несколько дней изрядно вымотали его. Несмотря на закрытое окно и щедрое солнце снаружи, в комнате было прохладно — глиняный домнадежно защищал от палящего южного солнца.

Устыдившись собственной слабости, полуэльф резво поднялся, распахнул ставни и выглянул в окно. Во дворе у пылающей печи суетилась Нира. Неподалеку её брат неторопливо расщеплял ножом поленья на мелкие щепки и подкидывал их к печи. Гилэстэл