Тогда она плачет. Или в тысячный раз пересматривает «Под солнцем Тосканы». Или достает из холодильника еще одну бутылку – длинную, зеленоватую, прохладную.

Раньше вполне хватало одной. Теперь – нет.

Вино – единственная причина, по которой она еще выходит на улицу. Алкоголь не продают онлайн, не доставляют на дом, потому раз в месяц приходится вызывать такси и маму. До Metro – десять минут езды, в самом Метро – час, лишняя сотня водителю, чтобы донес картонные коробки до прихожей. Сверху винные горлышки стыдливо замаскированы укропом, петрушкой и сельдереем.

Она любит сельдерей. Длинные хрусткие стебли, из которых можно медленно вытягивать каждую жилку. Идеальная закуска.

Еще десять минут уходит на то, чтобы выставить маму вон.

Все эти десять минут они кричат друг на друга в полную силу легких.

Дура ты гребаная! Изуродовала ребенка ни за что! Ладно сама идиотка, да и хер бы с тобой, но пацан-то за что страдает? Он же света белого не видит! Не жрет ничего! Я ему котлет накрутила…

Ему нельзя жирное, мама!

А что ему вообще можно?! В детдоме лучше живут! В тюрьме! Ты ж из него своими руками дебила сделала!

Не смей так говорить, мой сын – не дебил! Ты сама дебилка! Он просто не говорит!

Отдай в сад – заговорит через неделю! Или мне отдай! Добром отдай, пока я тебя по суду прав родительских не лишила!

Мальчик в комнате садится на корточки и двумя пальцами выбирает из паласа только ему видимые соринки. Все быстрей и быстрей. Губы его беззвучно шевелятся.

Наконец дверь хлопает.

Она переносит бутылки на кухню – по одной. Потом долго собирает пылесосом уличную пыль, протирает полы, полки, руки.

Дезинфицирует.

Успокаивается.

Садится за стол, машинально поглаживая белый чехол старенького Galaxy.

Впереди – целый месяц спокойствия. Тишины. Съемок. Посылок. Развивашек по Монтессори. На vino verde была хорошая скидка. Можно еще раз пересмотреть «Под солнцем Тосканы».

Ей нравится ее жизнь. Она хорошая мать. У нее хороший сын. Самый лучший.

Так что ты хочешь, котенок? Брокколи или морковочку?

Сад, – отвечает мальчик одними губами, глядя во двор. – Я хочу в сад.

Но она гуглит – дети-веганы, дети-веганы знаменитостей – и ничего не слышит.

Обыкновенное чудо

Жука Жукова

Лизе в школе задали доклад делать, тема интересная – «Обыкновенное чудо».

Это про чудеса, которые постоянно происходят вокруг нас и которые мы попросту не замечаем.

Моей Лизе ангела с крыльями подавай, вот если бы он спустился с пышного белого облака и на ее глазах бы выстрелил в сердце стрелой сперва ему, а потом ей – тогда было бы чудо.

Или если у человека нога сломана, а старец в серой мантии рукой проводит и кости срастаются на глазах – тогда тоже чудо.

Или на худой конец если папе нашему зарплату поднимут.

А все остальное, говорит, не чудеса, а ерунда.

И ушла спать.

А я подумала, что конечно же чудеса происходят постоянно, просто чтобы уметь их распознать, нужен не замутненный взгляд и доброе сердце.

Вот моя подруга Вика, она гример в кино, вечно по съемочным площадкам кочует и на одном проекте познакомилась с Марком.

В идеале, конечно, о Куценко мечтала, у него-то свой гримвагончик. Но на съемках строгая иерархия – актеры первого порядка подбивают клинья к режиссеру, минимум ко второму режиссеру, а актерам второго плана достаются киноостатки – гримерши, костюмерши, сценаристки… Короче, что попроще.

Так Вика, хоть и немолодая, но умеющая на лице нарисовать иллюзии, без особого труда заполучила Марка.

А до него Сережу – «если на следующий проект утвердят – куплю тебе айфон», до него Лешу картавого, чуть раньше, но на том же фильме Костю «меня Михалков на главную роль зовет, но не знаю… похоже, он сдулся», до него… да там до сотворения мира можно было отматывать…

Важно, что в этот раз выбор пал на Марка.

Фактурный, внешность интересная, но не слишком умный, как и положено актеру.

Да прямо скажем – тупой. Актерам же думать не нужно, наоборот – чем незатейливей, тем больше маневр для режиссера. Пустое проще наполнять.

Вика к Марку нормально относилась – он за ней ухаживал, кофе в перерывах приносил, по утрам яичницу делал, даже скороварку починил вроде бы, но она не проверяла, до готовки пока руки не дошли.

Но проект закончился, Вика на другой перешла, молодого звукача себе присмотрела, а Марк все еще гонялся за ней с цветами и халявными приглашениями на презентации.

Вика просто не знала что делать – ну не нравился он ей. Четвертый бандос слева, был есть и будет. Неперспективный, да и не в этом дело.

Просто он вообще не ее тема. Всю пошлость романтизма на нее вываливал.

– Прикинь, то вдруг схватит меня за руку прямо в ресторане, проникновенно в глаза посмотрит и начнет Пастернака шпарить. Еще и слезу пустит. Люди за соседними столами на меня с интересом поглядывают, а я не знаю куда глаза девать. И это еще не самое ужасное. Хуже, когда сам сочинит что-то. «Сердце ты мне в клочья разнесла… из калаша…»

– Жуть какая. А ты?

– Я тогда руку прижму к груди, рвотные порывы сдерживая, но со стороны похоже, что рыдания, и отвернусь от него, мол, не могу сейчас говорить, ком в горле…

– А он?

– Да ему много и не надо, он доволен любым эффектом. То, прикинь, завалится ко мне на съемочную площадку, бегает, орет: «Вика, где он, тот, на кого ты меня променяла, пусть выходит, не ссыт, перетрем с ним по-пацански.

Ко мне потом даже продюсер подходил, круги наматывал, говорил:

– Не везет тебе с мужиками, Вик. Что-то в тебе не так, хотя с виду обычная вроде баба, ничем не примечательная. На вот тебе телефон психоаналитика, может быть, он чудо сотворит…

Хотя Вика Марка терпеть не могла, но ведь часики тик-так, хоть и планку уже опустила, по совету подруг, ниже уровня моря, а все равно Марк не вписывался.

Помучила она его немного, пооставляла на всякий случай запасным аэродромом, но никак. Сердцу не прикажешь. Не любит она его и не полюбит никогда. Не ее он половинка, даже не одна треть – вообще никто. Сплошное разочарование.

Решилась с ним порвать навсегда, плевать, что у него премьера – первая главная роль, но не может больше – край.

И в этот самый момент и произошло настоящее чудо.

Картина с Марком в главной роли внезапно выстрелила, да еще как! Марка на разрыв – то к Малахову, то к Урганту. Десять приглашений одновременно от именитых режиссеров – огромные гонорары, съемки, интервью, обложки глянца.

И у Вики как будто пелена с глаз упала, как у Кая – еще вчера видела Марка ограниченным братухой, с тупыми прибаутками и пацанским сленгом, а сейчас