— Дело не в кровати, — сказал Хантер.

Мои плечи опустились.

— О, слава богу. Я была в пяти десятых секунды от того, чтобы по-настоящему взбеситься.

Он ухмыльнулся, отчего у меня по спине пробежали мурашки, и встал со стула.

Я восприняла это как намек на то, что пора уходить, и тоже встала.

— Я выйду из твоего номера. Ты уверен, что я ничего не могу сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой? Дополнительная уборка? Дополнительные полотенца? Я умею обращаться с утюгом, если тебе нужно накрахмалить рубашку.

Его взгляд смягчился, когда он покачал головой.

— Я в порядке. Я уже чувствую себя лучше.

Я действительно надеялась, что это правда и завтра он все еще будет здесь. Больше, чем я хотела, чтобы он забронировал номер, я хотела получить шанс показать ему, что я не сумасшедшая. Возможно, мое третье впечатление будет победным. На самом деле меня не волновало, что обо мне подумают мужчины со времен отца Коби. Но Хантер? Я действительно хотела понравиться ему. Мое желание понравится ему слегка выбивало меня из колеи.

— В последний раз, — сказала я. — Мне так жаль.

Он подошел к открытой двери и прислонился к ее косяку.

— Ты прощена.

— Спасибо. — Я пересекла комнату и прошла мимо него в дверь. Мы были так близки к соприкосновению, но я не осмеливалась коснуться его. Учитывая то, как я себя чувствовала — опьяненная вином, адреналином и присутствием Хантера, — я бы не позволила себе совершить какую-нибудь глупость. Что мне было нужно, так это вернуться домой и притвориться, что последних тридцати минут не было.

— Мейзи? — позвал он прежде, чем я успела уйти слишком далеко на парковку.

Я остановилась и обернулась.

— Да?

Он шагнул на середину дверного проема, его большое тело заполнило открытое пространство.

— Вообще-то, у меня есть одна просьба.

— Хорошо.

— В следующий раз, когда будешь готовить горох для своего сына, может быть, принесешь мне немного? Я не очень хорошо готовлю, но тоже очень его люблю. — Он бросил мне пакет замороженной кукурузы.

— Горошек. Хочешь горошка?

Он кивнул.

— Я хочу горошка.

Мне было трудно поверить, что он не может разогреть замороженные овощи, но если это то, чего он хочет, тогда я приготовлю ему горошек.

— Ладно. Спокойной ночи, Хантер.

— Спокойной ночи, Мейзи.

Я пересекла парковку с улыбкой на лице не потому, что хорошо поужинала с друзьями или у меня было предстоящее свидание с Уорреном Адамсом, а потому, что мне нужно было составить новый список покупок.

Список с замороженным горошком (10 штук) в верхней части.

Глава 4

Мейзи

— Я надеюсь, вам понравилось здесь. — Я улыбнулась паре лет сорока, выходящей из мотеля.

— Нам понравился ваш мотель и этот маленький городок, — сказала женщина. — Мы уже планируем вернуться в следующем году.

— Замечательно! Я бы с удовольствием приняла вас снова, но предупреждаю, летом я очень много желающих. Поэтому, как только будут определены даты вашей поездки, позвоните мне, чтобы я смогла забронировать для вас номер.

— Спасибо, — кивнул мужчина. — Мы позвоним вам на следующей неделе.

Когда я вручала им квитанцию, дверь вестибюля открылась, и внутрь вошел Хантер. Он придержал дверь открытой для моих уходящих гостей, улыбаясь, когда они проходили мимо, затем закрыл за ними дверь.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, когда он не смотрел, заставляя себя вести себя нормально. Будь крутой. Просто будь самой собой.

Прошло четыре дня после инцидента с коленом по яйцам, а я так и не поговорила с Хантером. К тому времени, как я каждое утро выпроваживала Коби за дверь, дорогой белый грузовик Хантера уже уехал — туда, где, как я предполагала, была работа. По вечерам он возвращался только после того, как Коби ложился спать. Подглядывая со своей мансарды, как нелепая девочка-подросток, я жила ради тех моментов, когда мельком увижу, как он идет от своей машины к восьмой комнате.

Но теперь он был здесь, в половине седьмого вечера в среду, с двумя пустыми контейнерами для еды в руках.

— Привет. — Он помахал пластиковыми контейнерами в воздухе.

Этот сексуальный голос уже приводил меня в замешательство. Мейзи. Будь. Крутой. Я сделала еще один вдох и улыбнулась.

— Привет.

— Я увидел тебя здесь и захотел отнести это, и сказать спасибо.

— Не за что. Я знаю, что вчера вечером ты просил только горошек, но мама во мне посчитала неправильным оставлять тебя ужинать, не представив все группы продуктов.

Он усмехнулся и шагнул ближе.

— Я ценю это.

Два дня назад я приготовила на ужин запеканку из курицы и риса, а затем отложила остатки в сторону с зеленым горошком. Я отказалась от своего предыдущего плана попросить мою уборщицу присмотреть за его комнатой и вместо этого уделила ей свое личное внимание. После того, как я убралась вчера утром, я оставила то, что осталось от нашего ужина в его холодильнике.

— Твоя еда была великолепна. — Хантер поставил контейнеры на стойку в вестибюле. — Я не ел домашней еды столько, сколько себя помню. Эта попало в точку.

— Спасибо. Я рада, что тебе понравилось. Если ты когда-нибудь захочешь есть, моя дверь всегда открыта, у меня всегда много еды. Я не очень хорошо готовлю еду на одного. Все мои рецепты принадлежат моей маме, а она готовит для моего папы и братьев, трех самых больших людей на планете. Так что, эм, добро пожаловать в любое время.

Слова вырвались у меня прежде, чем я успела их хорошенько обдумать, и я сразу же запаниковала. Было ли приглашение на ужин слишком странным? Недавно я напала на этого мужчину, а затем воспользовалась своим ключом, чтобы оставить запеканку в его комнате. Теперь я приглашаю его к себе домой? Прозвучало ли это отчаянно?

Глупая!

Я напряглась, ожидая, что он выскочит за дверь.

Он удивил меня, улыбнувшись и наклонившись ближе.

— Мне бы этого очень хотелось. Спасибо.

Пока он говорил, мой взгляд скользнул к его мягким губам, и я потерялась в их движении. Их цвет представлял собой бледную смесь персикового и розового, нижняя была более насыщенной, чем верхняя. Они выглядели как идеальные губы для горячего, влажного поцелуя. Волна жара разлилась у меня между ног, и я оторвала взгляд от рта Хантера, когда поняла, что пялилась на него.

Его глаза не ждали моего взгляда, как я ожидала. Они были прикованы к моему рту, проводя собственный осмотр губ.

Он тоже хотел поцеловать меня? При этой мысли