– Ты свободен, Томас. – И, подождав, пока стюард не ушел, повернулся к Айви. – Последний раз я прощаю это, – произнес он глухо.

– Что прощаете, Ваше Высочество? Правду?

Он так сжал рукой ее запястье, что у Айви перехватило дыхание.

– Ты будешь относиться ко мне с должным уважением или же…

– Или же?..

Его глаза сузились.

– Только попробуй – и узнаешь.

Айви тяжело вздохнула. Что ж, ей придется пройти через все это. В ее жизни было и кое-что похуже. Что случилось с ней много лет назад и то, что она хотела бы забыть, но…

Но это сделало ее сильной.

Могущественный принц пока не в курсе, но вскоре ему все же придется узнать кое о чем.

За окном темнота все сгущалась. В салоне включили свет. Айви зевнула. Зевнула снова. Провалилась куда-то в темноту… и, испуганно вскрикнув, проснулась, почувствовав у себя на виске чье-то дыхание.

– Что ты делаешь?

Его губы дернулись. Сколько уже раз она видела это чуть заметное движение – попытку сдержать улыбку.

– Вы думаете, я собираюсь наброситься на сонную женщину? – Улыбка вырвалась наружу. – Я не такой дурак. Когда я буду любить тебя, ты будешь хотеть меня так же страстно.

Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы осадить его.

– Я всего лишь хотел опустить спинку сиденья, – мягко сказал он. – Что бы ты могла спать лежа.

– Я вовсе не хочу спать!

– Ну тогда просто отдохнуть немного, – сказал он, и опять тень улыбки, от которой у нее замирало сердце, мелькнула на его губах. – Дай мне…

Он наклонился ближе. Стоило ей чуть повернуть голову – и их губы встретились бы… Она отпрянула в сторону.

– Как только ты не устаешь постоянно давать указания!

– Тебе необходим отдых. Ты же беременна, – тихо сказал он.

И то, как сейчас он произнес это слово – так интимно и мягко, – заставило ее сердце учащенно забиться.

– Я вижу, ты уже стал экспертом по этой части, – быстро сказала она.

И тут же поняла, что сделала ошибку.

Словно маска упала на его лицо.

– То, что я знаю об этом, – сказала он, отстранившись от нее, – я знаю благодаря Кей. Твоя сестра всеми способами пыталась убедить меня в своей беременности.

– Вообще-то Кей не родная моя сестра, – сказала Айви.

Боже, зачем она вдруг заговорила об этом?

– Да, я слышал от тебя, что вы были сводными сестрами. Одна фамилия… Значит, твоя мать вышла замуж за отца Кей и ты приняла его фамилию?

Зачем только она затронула эту тему?

– Да.

– И сколько тебе было лет?

– Мне было десять. Кей – четырнадцать.

– Она сказала, что ее отец умер, когда ей было шестнадцать. Еще одна ложь?

– Нет. Он умер через два года после того, как моя мать вышла за него замуж. Они погибли вместе – он и моя мать, – разбились на вертолете.

– Извини. Должно быть, это было для вас обеих тяжело.

Она кивнула.

– А кто потом заботился о вас? Что случилось дальше?

– Ничего, – сказала она тихо. – Нас отправили в приют. А потом, когда Кей исполнилось восемнадцать, она нашла работу и у нее появился свой дом.

– И ты стала жить с ней?

– Нет, – Айви прикусила губу. – Я осталась в приюте.

– И?..

И мир изменился для меня навсегда.

Но она не сказала этого. Ее жизнь – не его дело.

– Я думаю, – сказала она холодно, – что тебя должно интересовать только то, что связано с моей беременностью.

Она ожидала от него ответной колкости. Но Дамиан лишь удивленно поднял брови и грустно посмотрел на нее. Потом повернулся, протянул руку и нажал кнопку звонка.

Стюард, точно волшебный джинн из лампы Аладдина, появился буквально через секунду.

– Томас, – сказал Дамиан, – мы бы хотели на обед отварного лосося, зеленый салат с маслом и уксусом и запеченный картофель.

– Хорошо, сэр.

Опять он за нее подумал. За нее все решил. И за нее сделал заказ, будто она и говорить уже разучилась.

– Я вовсе не голодна, – сказала она резко. Никто не ответил. Никто даже не посмотрел на нее.

– А сначала, Томас, я бы хотел выпить стаканчик «Рислинга». И, пожалуйста, принесите мисс Мэдисон немного «Перье» и лимон.

– Я не хочу…

– Никакого лимона в «Перье»? Хорошо. Без лимона, Томас.

– Хорошо, сэр.

Айви нахмурилась и… промолчала. Но как только стюард закрыл за собой дверь, резко повернулась в сторону Дамиана и выпалила:

– У тебя что, проблемы со слухом? Я же сказала, что не хочу есть.

– Тебе нужно есть за двоих.

– Давно устаревшая чушь.

– Если у тебя хватит ума из духа противоречия морить себя голодом…

– Я вовсе не собираюсь морить себя голодом!

– Да, и вот что еще, – произнес Дамиан как ни в чем не бывало. – Надо будет начать заниматься греческим языком. Я найму репетитора.

– Мой язык – английский, – сказала она с раздражением.

– Твой дом теперь в Греции.

– Нет. Мой дом там, откуда ты увез меня. И он всегда будет моим домом. И я никогда не дам тебе забыть об этом. – Уже еле сдерживаясь, она тяжело дышала. – И если ты действительно думаешь, что я уморю голодом себя и своего ребенка…

– Моего ребенка, – поправил он ее холодно. – Не твоего.

На языке у Айви уже вертелся правдивый ответ. Слава богу, она так ничего и не сказала.

Они ели молча.

Айви пыталась представить, что еда не интересует ее, но голод брал свое. Ела ли она вообще что-нибудь с самого утра?

Наконец стюард убрал со стола и принес десерт. Два хрустальных фужера были наполнены темными вишнями с высокой шляпкой взбитых сливок. – Я никогда раньше не ела взбитых сливок, – призналась она.

– Рад, что ты оценила десерт. Ведь это же крем-фройше.

Как вкусно! Она съела все до последней вишенки, до последнего кусочка крема и…

И почувствовала на себе взгляд Дамиана.

Его глаза – горячие, влажные, почти черные от расширившихся зрачков – были прикованы к ее губам.

Жаркая волна нахлынула на нее, сдавленный звук вырвался из ее горла. Он вздохнул и посмотрел ей в глаза…