К ней не спеша подошел проводник, которого звали Вальф.

— Тебя кто-то укусил? — спросил он, ухмыляясь беззубым ртом, потом взял ее ногу своей шершавой, как кора Дуба, рукой.

На ступне обнаружилась треугольная ранка с посиневшими краями, из которой сочилась кровь.

— Больно? — спросил он, ткнув в ранку крючковатым пальцем.

— Нет. Ничего не чувствую.

— Еще почувствуешь, — сказал Вальф, не отпуская ее ногу, хотя осмотр был уже закончен.

Резким движением Карала освободилась. К ним приблизилась Магрета, посмотреть, что стряслось.

— Она наступила на ядовитую мидию, — объяснил проводник. — Сегодня идти не сможет.

— Надо же быть такой идиоткой, — злобно сказала Магрета. — А завтра?

— Скорее всего пройдет, если грязь не попала. — Вальф отвернулся к костру.

— Мы не можем терять целый день. Завтра ты покажешь мне дорогу к Фиц Горго. Сколько до него осталось? Дня два?

— Меньше.

— Вот и отлично. Сегодня мы подойдем поближе к Фиц Горго, а вечером вернемся сюда. А ты сиди и лечи ногу. Мы придем к полуночи.

Так Карана осталась одна на целый день. О таком счастье она не могла и мечтать. Нога скоро разболелась, и наступать на нее было очень больно, но, когда девушка сидела спокойно, терпеть было можно. Карана нашла укромное местечко среди руин и устроилась там, глядя на птиц, круживших над озером и то и дело нырявших к его поверхности, и на стайки рыбешек, сновавших в прозрачной воде между мраморными плитами и утонувшими колоннами. Судя по всему, когда-то здесь стоял удивительно красивый город.

В полдень она съела кусочек очень вкусной рыбы, приправленной диким луком и сбрызнутой лимонным соком, выпила столько приторно-сладкого чая, сколько в нее влезло, ведь она очень любила сладкое. Весь день она просидела неподвижно, вспоминая о сказаниях и сказителях. Потом она снова вкусно поела. Вечер был тихий, луны не было видно, а совсем не страшную туманность скрывали легкие облака, не пропускавшие ее зловещего сияния. Карана хотела разжечь костер, но побоялась, что огонь привлечет внимание кого-нибудь из Фиц Горго. Об этой крепости она вообще старалась не думать, решительно прогнав, хотя бы на один вечер, все тревоги и мысли о том, что ждало ее впереди.

Магрета с Караной оставили Вальфа на озере Нейд, где он должен был поджидать их возвращения, чтобы вывести на обратном пути из болот. Отойдя подальше, они сняли свои тяжелые мешки, чтобы налегке быстрее преодолеть расстояние, отделявшее их от Фиц Горго. Только теперь Магрета вдруг заговорила:

— Я не хотела говорить об этом раньше, но теперь должна сказать тебе одну вещь. Меня могут схватить. Если это произойдет, а ты сумеешь скрыться, иди обратно. Проводник выведет тебя. Потом отправляйся в Сет и отнеси то, что у тебя будет, Фечанде, в дом, который я тебе показала.

Карана даже думать об этом не могла.

— У меня не хватит денег, — сказала она уныло. Магрета протянула ей тяжелый кошелек, набитый серебром:

— Это тебе на расходы, а если потратишь больше, тебе все отдадут в Сете. Там же тебе и заплатят.

Кошелек был увесистый, и Карана спрятала его поглубже за пазуху. Наконец они дошли до речки, вода которой пахла морскими водорослями. Магрета попробовала ее, сморщилась и сплюнула.

— Соленая! Фиц Горго стоит на берегу моря. Теперь надо идти очень осторожно. Стража Иггура может прочесывать болото.

Они выбрались на опушку леса и увидели перед собой поляну с вырубленными деревьями, за которой шла дорога, а еще дальше — крепость, больше похожая на укрепленный город. Это и был Фиц Горго, у стен которого они появились всего лишь на день позже, чем собирались. С места их засады им были хорошо видны стражники на дороге и на городских стенах.

Фиц Горго — огромный укрепленный город, руины которого в свое время были отвоеваны у болот и восстановлены Иггуром, военачальником и магом, неизвестно откуда явившимся, чтобы покорить южную часть острова Мельдорин. Фиц Горго был очень древним, его построили три тысячи лет назад, возможно аркимы. Позднее южная часть Мельдорина пришла в упадок, и Фиц Горго начал разрушаться. Река, впадавшая в озеро Нейд, потекла по новому руслу, а некогда плодородные земли превратились в болото, заросшее лесом, среди которого и затерялись руины города.

Пятьдесят или сто лет назад появился Иггур, обновил стены, осушил близлежащие земли и восстановил некоторые из башен. Но даже Иггуру было не под силу перестроить заново все древние укрепления огромной крепости, в недрах которой таились бесчисленные туннели и лабиринты.

Карана и Магрета ждали всю ночь и весь следующий день. Стража была повсюду и ни на мгновение не смыкала глаз. Ничего особенного не происходило, но Каране было не по себе, и это ощущение тревоги росло, пока не превратилось в настоящий ужас, грызущий ей все внутренности. Так, воспринимая многое гораздо острее обычных людей, ей приходилось платить за свои способности! Она не могла избавиться от предчувствия чего-то страшного.

— Все в порядке? — несколько раз спрашивала она Магрету, которая держалась как всегда, разве что чуть-чуть напряженнее обычного.

— Да, да! Тихо!.. Смотри, вот он!

В стене распахнулись ворота, и из них выехал очень высокий человек в сопровождении шести телохранителей. Кавалькада направилась вдоль дороги, ведущей к морю.

— Иггур. Мне говорили, что он часто ездит в Карстен. Это далеко отсюда. Я думаю, его теперь не будет до утра.

Они провожали глазами всадников, пока те не скрылись за поворотом дороги, а потом в молчании дождались темноты. На стене зажглись фонари. Карана поежилась. Хотя осень только начиналась, ночью в этих краях было уже прохладно.

— Мне нужен контакт! — сказала вдруг Магрета. — Поспеши!

Карана и сама не понимала, каким образом ей удавалось вступать в контакт с другими людьми. У нее это выходило само собой. Со многими у нее не получалось, но она не сомневалась, что с Магретой все будет в порядке. Она стала думать о Магрете, о том, что хочет мысленно поговорить с ней, и внезапно это случилось. Их сознания устремились навстречу друг другу, как по невидимой дорожке. Она, конечно, не могла читать мысли Магреты, она воспринимала только то, что та сама хотела ей сообщить, да еще некоторые из ее ощущений.

Магрета была сильная, много умела, и вместе с тем Карана осознавала, что после ужасной травмы, пережитой в раннем детстве, ее спутница очень ранима. Магрету мучили неуверенность в собственных силах и мысли о том, что все, что она делает, не может удовлетворить ее госпожу. Магрета овладела всеми премудростями, каким ее обучали, но так и не научилась бороться с болью, терзавшей ее изнутри. Поэтому она старалась подавить в себе все человеческое и не испытывать никаких чувств. Удивительно, как это она сжалилась над Караной два года назад и, прервав свою поездку, спасла ее. «А может быть, — подумала Карана с непривычным для нее цинизмом, — Магрета стала со мной возиться, потому что ей была нужна чувствительница?»