И рванул по мосту. Мост не успел остыть, и подошвы поджаривало. Федор мельком взглянул на реку и обмер: под переправой медленно тянулась густая и черная, точно деготь, вода. Ее движение завораживало, казалось, огромная змея творит гипнотизирующий танец перед жертвой. Полкан толкнул Федора в плечо: «Чего застыл?» и поскакал вперед. Федор очнулся от наваждения и заметил, как на чугунном мосту лужицами растекается пена и разгорается изображение жар-птицы, а ногам становится совсем невмоготу. Он бросился догонять Максимуса, а солдаты уже шли навстречу, продолжая поливать мост и реку густой пеной.

Федор бежал по мосту, тот гудел, пена хлюпала под ногами, а Заручье приближалось. Наконец, Федор спрыгнул с моста и обернулся. Солдаты уже исчезли, как и противоположный берег. Мост тянулся бесконечной линией и терялся в тумане. Федор взглянул на подошвы ботинок: они дымились.

– Как-то странно, – задумался Федор, – отсюда река не горит.

– Это да, – согласился Максимус.

Федор подошел вплотную к берегу. Река неспешно несла воды, в ней отражались такие же ленивые облака и тусклый шар падающего за горизонт солнца. Черные воды блестели глянцем, точно не водой они были, а нефтью, невесть откуда разлившейся в Вологодской области. Федор хотел дотронуться до поверхности, чтобы понять, что же там, но Полкан остановил.

– Не надо, Федя. В этой реке не стоит купаться.

И Федор ему поверил.

– Смородина, потому что так ягода называется? – спросил он.

– Что? – переспросил Максимус.

– Я про реку, – поторопился объяснить Федор. – Она черная, как ягоды смородины.

Полкан присвистнул:

– Логика – зашибись! Но опять мимо, Федя.

Федор обиделся:

– Что не так?

– Все! – Полкан так развеселился, что начал гарцевать. – Было раньше такое слово «смород» или «смрад», то есть вонь, от него и пошло название реки. Понял?

– Врешь! – ответил Федор без особой уверенности.

Но Полкан лишь насмешливо прищурил правый глаз и оттопырил нижнюю губу. Федор попытался уточнить у Максимуса, но тот отмахнулся:

– Ты с Полканом не спорь – он у нас ученый, на филолога заочно отучился. А нам пора делом заняться. Я тебя, Федор, подбросил, как обещал. Так что здесь наши пути расходятся.

Федор растерялся: он был уверен, что и дальше пойдет с Максимусом.

– А где здесь дорога? – спросил он.

– Какая дорога? – левая бровь Максимуса поползла вверх.

– К мертвой воде, – продолжил Федор, чувствуя себя глупцом.

Послышалось всхрапывание: Полкан пытался сдержать смех, но выходило это у него плохо.

– Так нет тут дорог, – ответил Максимус.

– А как же вы ходите? – настроение упало до нуля.

– Так и ходим, – объяснил Максимус. – Каждый раз, как в первый. Ты бы еще спросил, почему тут асфальт не положили.

Федор пристыженно кивнул: примерно так и думал. Пусть не трасса, как в городе, но тропа с указателями, чтобы не сбиться с пути.

– Туда? – он махнул на север.

– Может, и туда, – согласился Максимус, – а может, на запад. Не угадаешь. Или выйдешь когда-нибудь к мертвой воде, или нет.

– В смысле?

– В смысле, что нет определенной дороги в Заручье к мертвой воде. Как повезет.

До Федора медленно, но верно доходило.

– А-а, вот оно как!

Максимус кивнул.

– Обратно так же? – уточнил на всякий случай Федор.

Максимус смотрел на него с нескрываемым любопытством, смешанным с иронией. Полкан задумчиво вертел сорванную травинку.

– Компас у тебя, конечно, есть? И припасы? – указал на рюкзак Максимус.

– Вода и пирожки, – упавшим голосом сообщил Федор. – А компас я не брал.

Максимус громко выдохнул:

– Ты о чем думал? Здесь не парк и не увеселительная прогулка! Отсюда можно легко не вернуться.

– Ты в его возрасте намного умнее был? – вмешался Полкан. – Кто в его возрасте думает? Одни гормоны бушуют.

Федор разозлился:

– Если бы я думал, я бы никуда не поехал. Потому что чем больше думаешь, тем больше понимаешь, что ничего не получится. Или думай, или делай!

Воцарилась тишина.

– А парень ничего, соображает, – одобрил Полкан и выжидающе взглянул на Максимуса.

– Не уговаривай! – отрезал тот.

Федор переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что затеяли эти двое.

– И не собираюсь, – усмехнулся Полкан. – Мне это ни к чему.

Начало темнеть. Федор стал соображать, где лучше переночевать. Возле реки или пройти в глубь леса? Ни спального мешка, ни пледа он с собой не захватил. Зато спички и нож имеются, разведет костер и не замерзнет. А еще, говорят, огонь отпугивает хищников. Но ведь и Максимус, наверняка, не попрется на ночь глядя неведомо куда. Значит, можно, переночевать вместе, а утром уже решить, куда податься.

– Ладно, – вздохнул Максимус, постановив что-то для себя, – пойдешь со мной. Но предупреждаю: от меня не отбиваться и не спорить, если хочешь живым остаться.

Федор обрадовался: вот это повезло! Почему-то он ни на мгновение не сомневался, что с Максимусом обязательно дойдет до мертвой воды. А там… там видно будет. За это время Федор постарается выпытать у ходока насчет живой воды, ведь должен тот хоть что-то знать.

– Вот и ладно, – Полкан хлопнул Максимуса по плечу, тот поморщился. – Тогда я могу с чистой совестью прогуляться вместе с вами. Давно не омывал копыта в мертвой воде.

Глава десятая. Сирин

Максим не понимал, как дал себя уговорить. Да, собирался подбросить парня до Смородины, чтобы тот осознал, что шансов перебраться на другой берег у него никаких. Но в казарме находился Собакин, сволочной лейтенант, с которым у Максима пару раз случались конфликты. По мелочи, разумеется, но сознаваться, что притащил к реке парня, не имеющего отношения к ходокам, Максим не захотел. Собакин мог подгадить и Максиму, и Федору: настучать куда не следует.

Почему Собакин все еще ходит в лейтенантах, хотя его ровесники сплошь майоры, Максим не знал и знать не хотел. Видимо, разжаловали за что-то. С таким лучше не связываться: дороже выйдет. Потому Максим счел лучшим для себя не нарываться. А то Собакин объявит Федора шпионом, а Максима – сообщником. Доказывай потом, что не верблюд.

А бросить парня в Заручье, значит, расписаться в собственном сволочизме. Тот оказался настолько не подготовленным, что Максим понял: Федор без помощи не выживет. И более опытные ходоки гибли здесь, полезши куда не следует. Это Максиму в свое время повезло и одновременно не повезло, но он выжил. А Федор попрется на свою голову, Максим был готов биться об заклад. Не парень, а тридцать три несчастья.

Сюрпризом стало, что Полкан надумал идти с ними: ни разу тот не ходил в вылазки с ходоками. Но Полкан напустил на себя непроницаемый вид