храмы, а позже появились и монастыри, сначала Чудов (с храмом во имя Чуда архангела Михаила), а затем Воскресенский. Но о монастырях мы еще поговорим.

Поэтому множество людей вынуждено было селиться за стенами города. Сначала этот «посад» место, где люди «садились» на жительство, располагался вдоль реки Неглинной, под стенами города, а затем, по мере роста населения, стал расти в другую сторону, по берегу Москвы-реки, за пределы нынешней Красной площади. Ведь, благодаря выгодному расположению на водных путях и относительной безопасности от набегов татар, город стал привлекать все больше торговцев и ремесленников. Возле нынешнего Москворецкого моста находилась речная пристань для торговых судов, и на исчезнувшей несколько десятков лет назад Москворецкой улице (на ее месте – Васильевский спуск), подле пристани стоял храм Николы Мокрого – покровителя всех плавающих и путешествующих.

Конечно, купцы и ремесленники – не бояре, формально большой важности не представляли. Но без них и городу не быть: бояре податей не платят, доходов князю не приносят. Да и боярские владения на Посаде стали появляться: отхватить кусок земли, застроить его и сдавать потом торговцам в аренду или пустить на двор ремесленников – очень выгодно. Пришлось обводить Посад стенами. Так образовался новый город, Китай-город. Происхождение этого странного названия точно неизвестно; предполагается, что в первоначальный вал для его упроченья закладывались большие связки хвороста, «киты». Но нас это не касается, речь идет не об истории Москвы.

Строительство стен Китай-города начато было еще Василием III, а завершено уже в 1534 г. Строил стену итальянец Петрок Малый (на Руси обычно иностранные имена переиначивали на русский манер). Да и новые стены и башни самого Кремля ставили итальянские зодчие: итальянцы во множестве приехали на Москву в связи с женитьбой Ивана III на византийской царевне Софье (Зое) Палеолог, а византийский двор в ту пору перебрался в Италию. Тут свою роль сыграло и то, что итальянцы считались тогда лучшими строителями в Европе, создателями искусства фортификации.

Первоначально стены и башни крепостей стремились сделать как можно более высокими. Ведь их высота была очень важна: чем выше, тем длиннее должны быть штурмовые лестницы атакующих, тем труднее их поднять, тем труднее забраться на стены. А если к стене еще и подступает глубокий ров, да наполненный водой – задача штурма еще более усложняется. Кремль с двух сторон был ограничен довольно широкими реками, Москвой-рекой и рекой Неглинной, а со стороны Красной площади под стеной проходил ров. На Неглинной были поставлены плотины, так что ее вода поступала в ров. Заодно на плотинах ставили мельницы. По верху кремлевской стены шли сравнительно узкие зубцы, по-итальянски мерлоны, а в них были прорезаны узкие бойницы. Эти, на итальянский манер, двурогие, с завершением в форме ласточкина хвоста зубцы были в рост человека и прикрывали воинов, стоявших на боевой площадке, от выстрелов противника. В боевой обстановке промежутки между зубцами закрывались деревянными щитами, а огонь велся из бойниц. Но при штурме щиты можно было убрать, чтобы отталкивать штурмовые лестницы и поражать добравшихся до верха штурмующих. Кремлевские башни были сначала без фигурных шатровых завершений с их множеством декоративных деталей: при обстреле даже из тогдашних примитивных артиллерийских орудий и даже из камнеметных машин это множество ненужных украшений и кровли обрушивались бы на боевые площадки, поражая воинов. А ведь Кремль был боевой крепостью, где все было рассчитано на оборону. Только в XVII веке, когда Кремль стал терять значение крепости, а в архитектурных вкусах москвичей проявилась любовь к «узорочью», появились эти затейливые украшения и шатры.

Внимательно всмотревшись, можно увидеть, что промежуточные башни стен Московского Кремля относительно невысоки (не забудьте, что никаких надстроек и шатров на них не было) и недалеко выступают вперед за периметр стен. А вот угловые башни и высокие, и круглые или граненые, и выступают далеко вперед, лишь в задней части примыкая к стенам. На западе такие круглые башни называли ронделями, от rondo, круглый. Башни, и угловые, и промежуточные, находятся на расстоянии прямого выстрела друг от друга. Так что с выступающих вперед участков башен можно было стрелять вдоль стен в противника, преодолевшего ров или реку, и оказавшегося в «мертвом пространстве» под самыми стенами. «Мертвым» оно называется не потому, что в нем умирали (было и такое), а потому, что оно недоступно для выстрелов обороняющихся. Чтобы поразить такого врага из лука или самострела, либо из огнестрельного оружия, пищали, нужно высунуться далеко вперед и направить выстрел отвесно вниз. А ну-ка, высунься между зубцами, если осаждающие осыпают стены стрелами или пулями, камнями или пушечными ядрами! А так, через бойницы башен можно спокойно обстреливать и ров, и кромку земли под самой стеной. Особенно это удобно делать с огромных, выдвинувшихся вперед угловых башен, на которых и небольшие пушки можно поставить. Это называется – фланкировать рвы и стены, т. е. обстреливать противника с флангов, с боков. А круглыми или гранеными эти башни делались для того, чтобы сократить мертвое пространство под ними: под плоской стеной угол обстрел меньше, мертвое пространство больше.

Мало того, угловые башни вверху снабжены навесными бойницами, выступающими над стеной. Если присмотреться, то по верху нижнего яруса башен идет как бы ряд небольших арочек. С боевой площадки башни они сквозные, так что, прикрываясь бруствером, можно спокойно стрелять прямо вниз, к подножию башни, лить на подступившего к ним врага кипящую смолу или кипяток; недаром на Руси навесные бойницы называли «варовым боем».

Периодически кремлевские стены прерываются более мощными проездными башнями – Боровицкой, Троицкой, Спасской, Константино-Еленинской. К ним через Неглинную и ров на Красной площади вели мосты. Один из них, Троицкий, сохранился до сих пор. А перед ним стоит еще одна башня, невысокая, но широкая, с воротами в боковых стенах и открытая сверху. За свою форму она получила прозвание Кутафья: так звали некогда низеньких толстых неуклюжих женщин. Такие предмостные укрепления на Западе назывались барбакан. Штурмующий противник сначала должен был выбить ворота в такой башне, затем развернуть внутри нее таран или пушку, и выбить вторые ворота, ведущие непосредственно к мосту. А в это время по нему сверху барбакана, с его боевой площадки, вели огонь обороняющиеся. Такая небольшая передовая башенка, «отводная стрельница», сохранилась и у Спасских ворот. Прорвавшись через отводную стрельницу, нужно было перейти мост и заниматься воротами проездной башни. Но мост мог быть, и, скорее всего, был подъемным. Нынешний Троицкий мост новый, только воспроизводящий старые формы. А вот в передней стене Боровицкой башни можно заметить по бокам ворот небольшие прорези с