— Десять? — поднял он брови, раскачиваясь в моем навороченном компьютерном кресле. — Хочешь перещеголять девчонок нарядами?

— А что? — пожал я плечами. — Это далеко не все… У меня их штук пятьдесят. А едем мы надолго.

— Ну да, всю неделю можно разные надевать, и еще три дня. А со следующей уже никто их не вспомнит, — ржал он. — Ты все-таки хочешь быть модником даже среди девчонок!

— Каких девчонок? — постучал я кулаком по голове себе. — Динка и мне оторвет и узлом завяжет что-нибудь, и безвинные девчонки без глаз останутся.

— Ну, посмотреть-то им можно, — заявил Питерский. — Глаза-то у людей есть.

— Лучше не злить ее… — покачал я головой, укладывая футболки на дно чемодана. — Мало того, что она вынесет мозг мне, потом отцу, а ее отец — моему, а мой вынесет мне. В общем, не стоит…

— Сложно все у вас… — вздохнул Роман.

— Ну, как уж вышло.

— Хорошо, что я свободный от этих всех…»любовей». Никто мне мозги не насилует…

Я искоса глянул на него, но промолчал.

Роман тоже мне кое-что не договаривает. Но это его личное дело, и я, в общем-то не лезу, но ведь не слепой же. Как сказал ранее сам Ромыч — «Глаза-то у людей есть.»

Про «свободный от «любовей» Питер сейчас заливает…

Я прекрасно вижу, как он сохнет по нашей однокласснице-заучке, рыжей Катьке Романовой. Но безответно. Рыжая его боится и ненавидит, и над этим он сам постарался. В данном случае, ему мозг никто не насилует — то правда. В роли насильника мозга Рыжей он сам…

Пару раз я пытался намекнуть ему, что может, стоит как-то поласковее с девчонкой-то. Цветочки там, киношка, мороженко… Но в ответ на меня всегда рычали. Проблема Романа явно не в том, что по части любовных дел он полный валенок, но гораздо глубже. Наверное, он считал, что девчонка, которая попала в нашу школу по гранту год назад и родилась в небогатой семье, воспитывалась одной бабушкой в возрасте, недостойна находиться рядом с нами. Ну, тут он не прав — но не мне его учить не быть снобом. Со мной он себя всегда вел нормально, а вот к людям не его круга относится высокомерно. Но раз уж мы друзья, я принимаю его таким, какой он есть. Наверняка и в моей голове полно таракашек, которых понять Роману тоже нелегко.

Впрочем, я тоже далеко не все рассказываю. О моих проблемах с отцом Роман не знает всего… Для посторонних у нас идеальные отношения.

— Подрастешь — узнаешь, — подколол я его.

— Ой, мля… — закатил глаза Питерский. — Взрослый, блин…

— Ну у меня, типа, невеста есть уже, — хохотнул я. — Конечно, взрослый.

— Которой шестнадцать лет?

— Ну, когда-то будет больше.

— Она тебе реально нравится хоть? — спросил он вдруг и вгляделся в мое лицо.

Я даже замер над чемоданом от его вопроса. Мы дружим давно, но все же делимся не всем… И такие личные вопросы задаем друг другу редко. Но почему сейчас его такой простой вопрос ввел в ступор?

— Ну да, нравится, — ответил я. — А что?

— И ты хочешь жениться через два года? Тебе только двадцать будет.

— Да я как-то к этой мысли привык, ты знаешь… Не вижу тут ничего криминального. Динка отличная подруга на самом деле. А там видно будет. Кто знает, что может случиться в течение этих двух лет? Я не отказывался. Но не соглашался.

— А есть разница?

— Колоссальная, — ответил я. — Я ведь нигде свои подписи пока не ставил. А о моих коротких курортных романах ей знать необязательно… И ты не говори.

Я строго глянул на него.

Да, я не идеал морали, и иногда мучу с другими девчонками. Что жизнь не казалась такой пресной. Это только Ромыч бережет себя для рыжей принцессы, и другие его просто не интересуют.

— Да когда это я был треплом? — возмутился Питер.

— Никогда, — сказал я. — Но на всякий случай — если тебе дороги мои яй… Ну, короче, если тебе еще нужен твой друг — не вплетает Динку в мои…небольшие грешки.

— Я и не собирался, — фыркнул тот. — Меня больше волнует, что у нас группа без репетиций останется, чем твоя насыщенная личная жизнь и гарем султана. У нас осенью фест, помнишь? Продуем же.

— Да, репетиции пока не получатся, — вздохнул я. — Но ведь у меня не основная партия, так что пока без меня потренируйтесь без меня. А я, кстати, беру с собой гитару. Скинете мне текст песни, ноты, я потренируюсь сам.

— Ну, как вариант, — задумался Роман. — Тем более что вариантов других все равно нет. На безрыбье и рак — рыба.

— Ну, тогда пришлете мне на почту инфу. Интернет и телефон у меня никто не отнимает.

— Слава богу!

Кстати, о нем. Надо бы поставить на зарядку смартфон. Пошарился по карманам, и нашел свой телефон в одном из них.

— Собака, сел… — пробормотал я себе под нос в поисках зарядного устройства.

— А я вообще не понимаю, для чего тебе телефон, — сказал Ромка, и я непонимающе уставился на него. — Ты ж никогда не смотришь ни звонки, ни уровень зарядки не проверяешь. Скоро, чтобы до тебя достучаться, придется пользоваться голубиной почтой.

— Ну, прям уж… — сказал я, подсоединяя аппарат к сети. — Не долетит. Его сожрут бомжи на подходе к поселку.

— Тогда проверяй почту сам, и заряжай телефон.

— Постараюсь… — задумчиво ответил я, разглядывая полученное смс на включенном телефоне.

«Спасибо за книги и чай. Кристина»

Кристина? Ну, да, и подписан контакт «Снежинка».

Значит, ее подружка мне все-таки верный номер дал. Просто эта белобрысая коза не захотела мне отвечать. Теперь же я не мог выбрать между тем, чтобы теперь продинамить козу и тем, чтобы ответить. Второе все же пересилило.

«Я думал, ты все выкинешь» — написал и отправил я ей.

— Э-э… Что ты сказал? — повернулся я к Ромке. Поймал себя на мысли, что совсем не слушал болтовню друга. Я думал о коротком послании Кристины. И ждал ответа…

— Ты в каких облаках витаешь? — спросил он и неожиданно выхватил мой телефон из рук. И прочел вслух. — Нет, ведь чай и книги не виноваты, что ты придурок.

И заржал как конь, а я забрал свой смартфон обратно.

— Дай сюда!

— Это кто тебя так? — продолжал веселиться Питерский. — Мне уже она нравится. Не похожа что-то на твою подружку. Они обычно тебе такое не пишут.

— Это и не подружка, — хмуро отозвался я. Питерскому я так и не рассказал до сих пор об