– Тебе не говорили, что ты сумасшедший? – разозлилсяВейдеманис. – Может, мы сначала заедем домой?

– Нет. Летим прямо сейчас. Это может оказаться очень важным.Если убийство организовал Фарух, то нам нельзя терять время.

– Черт с тобой, – махнул рукой Эдгар, – все равно неуспокоишься, пока мы не улетим. Может, вечером поедем поездом? И утром будем наместе. «Красная стрела». Такой комфорт и удовольствие.

– Нет. Летим прямо сейчас. Завтра утром может быть ужепоздно. Ты не подумал о том, что и сам Мастан Халилович может оказатьсячеловеком, склонным к подобного рода авантюрам. Если он убежден, что егопостельное белье отравил бывший компаньон, то может ответить адекватно, недожидаясь завершения нашего расследования. При его материальных возможностях онвполне может нанять парочку киллеров, которые отправятся в Санкт-Петербург ужена следующей неделе. А это грозит серьезным обострением всей ситуации и дажеуголовным преследованием нашего клиента. Поэтому давайте быстрее в аэропорт.Найдем Узуна Фаруха и убедимся, что он не причастен к этому делу. Или,наоборот, очень даже причастен.

– Поехали, – согласился Вейдеманис, – все равно ведь неуспокоишься, пока мы не улетим. И учти, что нашего солидного преступника, «ворав законе» будут охранять его «шестерки». А мы пойдем к нему безоружные, послетого как выйдем из самолета, куда нам просто не разрешат пронести оружие.

– С возрастом ты становишься осторожнее, – заметил Дронго, –это уже явное приближение старости. Не беспокойся. Если мы сумеем доказать, чтоименно он организовал покушение на жизнь Мастана Гасанова, все остальное будетуже не так важно.

Они развернулись, чтобы ехать обратно. Кружков нахмурился,но молчал. Вейдеманис что-то недовольно бормотал себе под нос, очевидно,ругался. Водитель молчал. И только Дронго был благодушен, хотя и пытался невыдавать своего настроения.

– Где конкретно живет Ризаев в Санкт-Петербурге? – спросилДронго у Кружкова. – Они сообщили нам его точный адрес?

– Конечно. В районе Сосновой Поляны. Это пригородСанкт-Петербурга, как они нам написали.

– Нужно будет попросить кого-то из старых знакомых, чтобыони предупредили о нашем визите, – сказал Дронго, доставая телефон. Он набралзнакомый ему номер.

– Добрый день, Назим Алиевич, – начал он, услышав знакомыйголос бывшего заместителя министра внутренних дел.

– Здравствуй, – обрадовался тот, – какими судьбами? Ты незвонил мне уже целую вечность. Забыл старого друга.

– Не забыл. Просто у меня такой гадкий характер, – попыталсяоправдаться Дронго, – как вы себя чувствуете?

– Неплохо. Для восьмидесяти лет чувствую себя очень неплохо.Ты ведь позвонил мне не для того, чтобы узнать, как я себя чувствую, верно?

– Вы, как всегда, правы. Я же говорю, что у меня ужасныйхарактер. Звоню только по делу.

– Хватит оправдываться. Я тебя слушаю.

– В восьмидесятые годы в Баку был такой известный «цеховик»Узун Фарух. Вы его знали?

– Конечно, знал. Он был легендарной личностью. Попал втюрьму по самому громкому делу «цеховиков». Ему еще повезло, что его неприговорили к расстрелу. Но он сидел до девяносто второго года. А почему тыспрашиваешь?

– По моим данным, он сейчас живет в Санкт-Петербурге.

– Возможно. В Баку он не появится, здесь у него многозаклятых друзей.

– Это я понимаю. Дело в том, что я собираюсь нанести визитэтому типу, и мне нужна протекция, чтобы он нас принял.

– Если хочешь, я могу позвонить ему сам. Но учти, что тогдаон встретит тебя пулеметной очередью, – пошутил Назим Алиевич.

– Не люблю пулеметов. Может, придумаете что-нибудь другое?Чтобы он хотя бы в первые полчаса не стрелял.

– Найду, конечно. Когда ты хочешь с ним встретиться?

– Прямо сегодня.

– Это сложнее. Но постараюсь найти кого-нибудь из «бывших».Хотя мало их осталось. Многие умерли, некоторые уехали, некоторых уже не найти.У тебя есть номер телефона Узуна Фаруха?

– Увы, нет. Но если вы найдете такого человека, то я смогуему перезвонить, когда буду у этого типа. Вы меня понимаете?

– Буду искать. Сколько у меня есть времени?

– Часа два или три.

– Ты ставишь меня в такие жесткие рамки…

– Извините.

– Ничего, даже приятно. Значит, я еще кому-то нужен. Вобщем, я тебе перезвоню, если найду кого-то. Звонить на твой номер, который уменя сейчас высветился?

– Да, если можно.

– Договорились. До свидания.

Дронго убрал телефон.

В аэропорту им не удалось взять билеты на ближайший рейс,там уже закончили регистрацию. Пришлось брать билеты на следующий рейс,вылетающий через полтора часа. Дронго, отпустив Кружкова с водителем, предложилЭдгару пообедать.

– Это просто непродуманный шаг с твоей стороны, – заметилВейдеманис, когда они сели за стол, – ты представляешь себе, насколько опаснымбудет твой визит? Тем более если этот криминальный авторитет действительнохотел убить своего бывшего напарника?

– Ничего опасного, – возразил Дронго, – как правило,криминальные авторитеты – люди понимающие и действуют строго по правилам. Зачемубивать своего гостя, который не сделал ему ничего плохого? Если ондействительно хотел устранить Мастана Гасанова, то в худшем случае не станет сомной разговаривать. Он ведь провел около двадцати лет в тюрьмах и колониях,значит, знает правила и не допустит личных выпадов. Я ему ничего плохого несделал.

– Ты собираешься обвинить его в убийстве. В попыткеубийства. Хотя нет, и в убийстве тоже. Ведь кто-то сбил эту несчастную прачку.Нужно было сначала поговорить с ее близкими, возможно, убийца совсем не там,где мы его ищем. Может, это был обычный порошок против грызунов или комаров,случайно попавший на постельное белье.

– Именно на то, которое стелят в спальной самого хозяина, –усмехнулся Дронго. – И учти, что собака умерла уже через полчаса.Представляешь, какая там была концентрация яда! А несчастная горничная толькоприкасалась руками, когда стелила постель, и тоже попала в больницу. Нет, этобыла попытка умышленного убийства. Тут не может быть никаких сомнений.

– И именно поэтому ты так торопишься к этому бандиту? –недовольно спросил Вейдеманис.

– Он начинал как обычный «цеховик». Это были уважаемые людина Кавказе, которые делали деньги, организовывая подпольные цеха. Когда квласти пришел Андропов, борьбу с нелегальным производством усилили, и Фарухпопал под эту волну. Его посадили, а выпустили только после распада Союза.Представляешь, как он возмущался, ведь уже в конце восьмидесятых разрешилиоткрывать кооперативы и заниматься частной предпринимательской деятельностью,за которую, собственно, его и посадили. Потом он освободился и сразу попал вкруговорот событий. Тогда в Азербайджане просто не было стабильной власти. Зашестнадцать месяцев сменилось пять руководителей республики. Сам посуди, какойтам царил бардак. В этой неразберихе каждый устраивался как мог. Фарух сколотилбанду и начал обирать банкиров и бизнесменов. Может, он даже считал себя кем-товроде местного Робин Гуда, отнимая деньги у своих бывших подельников, которыеоставались на свободе и сполна воспользовались ситуацией. Потом ему пришлосьуехать из Баку. Он обосновался в Минске, где тоже была не очень стабильнаяситуация. Нужно было выживать, и он уже привычно начал заниматься рэкетом,поборами, незаконной коммерцией. И снова попался, на этот раз уже в Белоруссии.По большому счету – он несчастный человек, жизнь которого сломали события,происходившие в нашей стране в последние тридцать лет.