продолжила она. – В дорогом пальто из меха такого дикого хищного зверя… как же он называется… из леопарда. Мало того, что она явилась перед самым закрытием, буквально без пяти шесть, так она еще не сдала свое пальто в гардероб, так в верхней одежде и направилась в музей-квартиру! Вы можете себе представить?

Дав Лене полную возможность оценить эту душераздирающую подробность, она продолжила:

– Но эта женщина хотя бы прилично себя вела! А мужчина… это просто какой-то троглодит!

– Кто, простите? – удивленно переспросил Маркиз.

– Троглодит… пещерный житель… доисторический человек, если хотите! У него были просто ужасные манеры! Он трогал экспонаты руками! Он попытался надеть ту самую шляпу!

– Да что вы? – ужаснулся Леня.

– Если хотите знать мое мнение, – Анна Семеновна оглянулась по сторонам и понизила голос, – если хотите знать мое личное мнение, он вообще впервые в жизни посетил музей!

– Да что вы говорите! – ахнул Маркиз. – Неужели такое возможно в наше время?

– Еще как возможно! – ответила Анна Семеновна с тяжелым вздохом. – И именно в наше время! Каких-нибудь пятнадцать-двадцать лет назад это действительно трудно было бы себе представить! И вы знаете, что меня очень удивило…

Она хотела еще что-то добавить, но Леня не интересовался воззрениями Анны Семеновны на падение культуры и решил направить разговор в более важное русло:

– Ну и как же… чем интересовался этот троглодит в вашем музее? Личной жизнью Панаева? Его творчеством? Его общественной деятельностью?

– Что вы! – Экскурсовод печально понурилась. – Единственный вопрос, который он мне задал, – это имеется ли у нас в музее буфет. Ну, я, разумеется, ответила, что он находится в культурном учреждении, а не в заведении общепита! – Она выдержала небольшую паузу и продолжила: – Впрочем, как только появилась та женщина… в леопардовом пальто, он совершенно забыл о моей экскурсии. Он вообще перестал меня слушать! И вы знаете… – Анна Семеновна снова понизила голос. – Я была уверена, что эта дама не проявит к нему никакого интереса. Просто, как говорится, отошьет его. Слишком уж они были разные. Понимаете, абсолютно разного уровня! Она – такая ухоженная, явно обеспеченная, в этом своем леопарде, а он – вульгарный, невоспитанный и дурно одетый. Но тем не менее стоило мне отвернуться, как они принялись перешептываться!

– Да что вы говорите! – Леня всячески подчеркивал неподдельный интерес к рассказу.

– Да, и не только перешептываться! – Анна Семеновна округлила глаза. – Когда они думали, что я на них не смотрю, женщина что-то передала этому подозрительному типу!

– Как же вы это заметили? – поинтересовался Леня.

– Я видела их отражения в витрине! Кстати, вот в этой самой! Между прочим, в этой витрине представлены оригинальные рукописи статей Ивана Ивановича Панаева для журнала «Современник», того самого, который они издавали вместе с Николаем Алексеевичем…

– Некрасовым? – уточнил Маркиз.

– А каким же еще?

Анна Семеновна явно намеревалась продолжить прерванную экскурсию. Маркиза же больше интересовал рассказ о двух подозрительных посетителях музея.

– А тот мужчина… он был высокий худой блондин? – прервал Маркиз экскурсовода.

– Какой мужчина? Иван Иванович? Напротив, Иван Иванович был крупный, представительный мужчина…

– Нет, тот посетитель, который перешептывался с дамой в леопардовом пальто!

– Ах, вы о нем… – Анна Семеновна незаметно поморщилась. – Нет, он был такой… плотный, невысокий, рыжеватый… с длинными руками и короткой шеей… знаете, самый настоящий уголовник! Встретишь такого в темном переулке – бросишься наутек… Так что меня очень удивило, когда он нашел общий язык с той женщиной! Честно говоря, я ее совершенно не понимаю! Но мы с вами отклонились от темы нашей экскурсии. В то время, когда Иван Иванович Панаев жил и работал в этой квартире, им было написано несколько чрезвычайно важных статей для журнала «Современник», довольно много очерков, замечательный рассказ о жизни провинции…

Анна Семеновна говорила громко, убедительно, но Маркиз ее совершенно не слушал.

Кто бы ни был этот мужчина, с которым покойная Маргарита встретилась в музее, он явно не тянул ни на ее любовника, ни на мужа. От Анатолия Маркиз знал, как выглядит Василий Романович Окунь – лысоватый шатен лет сорока пяти с явственно намечающимся брюшком. Домработница Александра описала внешность любовника Маргариты Сергея Евсюкова – высокий худощавый блондин. И по времени неувязка. Сюда, в музей, Маргарита пришла без пяти шесть. А с любовником договорилась встретиться в пять. Концы с концами не сходились…

От полного бессилия Леня решил съездить в фирму Окуня и попробовать разузнать кое-что на месте. Хоть увидит этого любовника, а может, удастся с ним и словечком перекинуться.

Леня подумал еще немного и решил, что для посещения фирмы ему совершенно необходима боевая подруга и помощница Лола. Предчувствуя уже неприятный разговор, с замиранием сердца Леня набрал номер телефона. Лола ответила не сразу, голос ее был ленивый и сонный. Однако она тут же проснулась от возмущения, когда компаньон предложил ей малость поработать.

– Что я слышу? – завопила Лола. – Ты собираешься расследовать эту подозрительную историю с твоим сомнительным приятелем?

– Уже начал, – невозмутимо сообщил Леня, – так что поторопись.

– А как же наш договор – никогда не работать даром? Твой циркач гол как сокол, он ничего не заплатит.

– Какая ты меркантильная, Лола, – с укором сказал Маркиз. – Нельзя все время думать только о деньгах, от этого портится цвет лица. Но если ты уж так против, то сиди дома, я найду кого-то другого, там работа несложная…

Лола фыркнула, однако против обыкновения не стала спорить и согласилась приехать, очевидно, дома невыносимо скучала.

В приемной компании «Бестинвест» было тихо и безлюдно. Клиенты не осаждали компанию, не обрывали ее телефоны, не выстраивались в очередь перед дверью. Очень символично было то, что справа от входа в огромном, ярко освещенном террариуме дремала большая задумчивая черепаха с морщинистой старушечьей шеей. Напротив нее, за высокой синей стойкой в стиле хай-тек, секретарша Людочка, предпочитавшая название «офис-менеджер», делала разом два ответственных дела: покрывала бирюзовым лаком ногти на левой руке и разговаривала по телефону, прижимая трубку плечом к уху.

– Я его ваще больше не хочу видеть, – говорила Людочка, недовольно разглядывая ноготь на указательном пальце. – После того что он мне сказал в субботу, он для меня больше не существует. Как человек и как мужчина. Что сказал? И не спрашивай! Нет, я тебе это не могу повторить! Нет, и не уговаривай!

Неожиданно дверь офиса распахнулась, и в приемную ввалился мужчина лет тридцати пяти – сорока в расстегнутой меховой куртке и сдвинутой на затылок кожаной кепке. Лицо у мужчины было приятное, но какое-то незапоминающееся. За ним спешила молодая девица с волосами, выкрашенными в цвета занзибарского флага. Собственно, секретарша Людочка не знала, какой флаг у Занзибара и есть ли у него флаг, но эти красно-сине-зеленые волосы почему-то вызвали у нее именно такую ассоциацию.

Занзибарская девица семенила за мужчиной в кепке, держа перед собой раскрытый блокнот, и что-то в него записывала.

– Здесь нужно стену ломать! Запиши, Свистюкова! – проговорил незнакомец, остановившись рядом с Людочкиным рабочим местом и постучав согнутым пальцем по стене. – Для этих работ подключим Парамонова! Он прошлый раз справился!

– Хорошо, Леонид Петрович! – прощебетала трехцветная девица и застрочила в своем блокноте.

– Я прошу прощения, а вы по какому вопросу? – подала голос удивленная Людочка.

Тут же она добавила в трубку:

– Это я не тебе, это у меня посетитель какой-то странный.

– А здесь нужно новую стену делать! – не обращая на нее внимания, незнакомец в кепке вышел на середину приемной и остановился напротив террариума.

Людочка откашлялась, набрала полную грудь воздуха и повторила как можно громче:

– Гражданин, вы по какому вопросу? Вы договаривались о встрече? Вы созванивались?

Мужчина в кепке удивленно уставился на черепаху. Должно быть, он решил, что это она с ним заговорила. Черепаха ответила ему проникновенным философским взглядом и на всякий случай втянула голову под панцирь.

– Или нет, здесь лучше перегородку из стеклоблоков, – произнес мужчина задумчиво. – Запиши, Свистюкова, – стеклоблоков штук четыреста… или даже пятьсот.

– Хорошо, Леонид Петрович! – отозвалась занзибарская особа и снова что-то записала.

– Гражданин, вы меня слышите? – Людочка приподнялась на своем рабочем месте, перегнулась через стойку