— Когда это началось?

— Мне было двадцать четыре. Я попал в автокатастрофу. Две недели комы. Не знаю, какие участки мозга были задеты, но иногда я становлюсь зверем и совершенно перестаю себя контролировать.

— А если учесть, что ты живёшь в состоянии хронического стресса…

Алекс потёр переносицу.

— Это не всё. Три года назад пострадала девушка. Журналисты чуть не разорвали меня. Мои юристы замяли дело. Но теперь я боюсь, что могу причинить вред тебе.

Я встала и прошлась по гостиной.

— Собирайся, дорогой. Через два часа у нас самолёт. Мы можем опоздать на регистрацию.

Алекс встал и подошёл ко мне вплотную.

— Что значит «мы»? Ты летишь со мной, несмотря на то, что я рассказал?

Я обняла мужа за шею.

— У меня есть целых четыре месяца, чтобы приручить зверя. Думаю, мы справимся. Это я тебе как доктор говорю.

Алекс уткнулся мне в шею и тяжело вздохнул.

Я проспала всю дорогу. Три пересадки прошли для меня как в тумане. И когда воздушный лайнер приземлился в международном аэропорту имени Джона Кеннеди, я была выжата как лимон. Зато Алекс чувствовал себя превосходно.

— У тебя нет собственного самолёта, мой богатый муж?

— Есть, целых три. Но для международных полётов нужно согласовать кучу документов, а у меня не было времени.

У трапа нас встретил высокий темноволосый мужчина в строгом деловом костюме. Я обратила внимание на его глаза. Таких цепких проницательных глаз я никогда не видела. Казалось, он не только читал все мысли собеседника, но и заглядывал прямо в душу.

— Егор Воронцов. Начальник моей службы безопасности. Если меня не будет, по всем вопросам обращайся к нему, — представил мужчину Алекс.

Он по-хозяйски обнял меня за талию и повёл к выходу.

Мы с Алексом сели в длинный автомобиль представительского класса. Воронцов сел в джип.

— Знакомься, дорогая, это Николай, твой персональный водитель, — сказал Алекс.

Мужчина приветливо улыбнулся. Ещё один русский. Что ж, приятно находиться среди своих!

Муж поднял межсалонную перегородку, отделявшую пассажиров от водителя, и притянул меня к себе.

— Если бы ты не так устала, я бы трахнул тебя прямо сейчас.

Что это было? Намёк? Приказ? Просьба? Я туго соображала. В голове ещё стоял рёв турбин самолёта.

— Нет, давай дома. Я просто никакая.

— Моя жена мне отказывает?

Я рассмеялась.

— Вовсе нет, она лишь просит небольшую отсрочку. Я мечтаю смыть дорожную пыль и переодеться.

Алекс немного сжал мои плечи.

— Но ты же хочешь меня? Скажи, хочешь?

Я повернула голову и, дотянувшись до его щеки, провела языком дорожку, словно пробуя на вкус. Он вздрогнул, застонал и ещё крепче впился пальцами в моё плечо.

— Ты сводишь меня с ума, детка. Ещё немного, и я наплюю и на твою усталость, и на дорожную пыль.

Нашу идиллию прервал телефонный звонок. Выслушав монолог собеседника, Алекс коротко бросил:

— Сейчас буду.

Он нажал на кнопку, и перегородка поползла вниз.

— Притормози, где сможешь, Ник. Доставишь мою жену на виллу, поможешь устроиться.

Я открыла рот. Меня что, даже в дом не проводят?

— Что случилось?

— Ничего страшного, малыш. Вернусь, как смогу. Да, кстати, открой фотки на моём ноуте, если будет нечем заняться. Ромка прислал их штук сто, не меньше.

— А пароль?

— Дата твоего рождения.

Он вышел из машины и пересел к Егору. Не прошло и минуты, как мы разъехались в разные стороны. Что ж, вот вам и сказочная жизнь жены миллионера. Прижавшись лбом к стеклу, я стала рассматривать улицы, по которым мы ехали, странные, чужие, незнакомые.

Дальше Болгарии я не летала. Ромка часто болел. Единственным шансом спасти его от аллергии и хронических ангин был отдых на побережье. Подруга посоветовала Болгарию. Близко, дёшево, качественно. Да и можно ли было считать эту страну заграницей, памятуя о крепкой дружбе, которая, впрочем, закончилась в одночасье. В Варне, где мы с Ромкой останавливались, люди разговаривали на болгарском и английском, но часто, услышав русскую речь, кто-то из представителей среднего поколения подходил к нам, чтобы поприветствовать и немного поболтать. Болгары очень гостеприимны, и мы с Ромкой чувствовали себя как дома. Маленькие пекаренки, где подавали удивительно вкусную выпечку и ароматный кофе, неповторимая архитектура прекрасного города и, конечно, огромное лазурное море, которое сливалось с небом у самого горизонта. А что говорить о золотом песке, который не прилипал ни к телу, ни к полотенцам! Вспомнив счастливые дни на отдыхе, я улыбнулась.

Нью-Йорк был другим, холодным, мрачным, деловым. Меня успокаивало только то, что я проведу в этом городе всего четыре месяца. При желании я могла бы не покидать стен дома мужа, хотя… в этом городе жил мой отец. Я понимала, что должна позвонить, но боялась услышать, что он уже покинул наш мир, боялась выглядеть в глазах мачехи охотницей за наследством, которое мне теперь не было жизненно необходимо. Я понимала, что нужно собраться с силами и набрать номер, который я знала наизусть. Что ж, я так и сделаю, только завтра…

Мы выехали в пригород и, спустя полчаса, остановились у ворот шикарной виллы. Через секунду тяжёлые бронированные створки ворот со скрипом поползли в разные стороны, а автомобиль остановился посреди огромного двора.

— Добро пожаловать в ваш новый дом, мадам! — Николай обошёл машину, открыл мою дверцу и протянул широкую ладонь.

Да, если бы тут оказались мои подруги-дачницы, их бы удар хватил. Сколько драгоценных соток было залито асфальтом и заложено плиткой! И над всей этой бесхозяйственностью возвышался трёхэтажный особняк с колоннами и множеством крохотных балкончиков.

Я почему-то представляла логово зверя иначе. Мне казалось, что Алекс должен жить в башне из стекла и бетона, утыканной антеннами и спутниковыми тарелками. Но такой милый дом…

У дверей стояли люди. Как я поняла это те, кто работал и жил тут постоянно. Ник представил их всех по очереди. Совершенно одинаковые с виду горничные — Мира и Линда, повар Жерар, садовник Ларион и несколько охранников.

— Садовник? — удивилась я.

Старик с длинными седыми волосами активно затряс головой.

— Тут за постройками целая оранжерея, мадам, а ещё зимний сад…

— Надо же, как неожиданно.

Мы прошли в дом. Ник шествовал впереди, легко поднимая по ступеням мой огромный чемодан. За мной семенили девушки. Не знаю, но я чувствовала себя как-то неловко. Не привыкла, чтобы меня так обслуживали. Мою усталость как рукой сняло. Хотелось побыстрее искупаться, переодеться и осмотреть всё-всё-всё.