(1817—1895), знал былины, но его А. В. Марков уже не застал в живых. Память об этом сказителе сохранилась и через пятьдесят лет после его смерти. Г. М. Плакуев из Нижней Золотицы (1868—1945) вспоминал о Василии Леонтьевиче, как о самом замечательном сказителе, которого он слыхал в дни своей молодости. «Все они хорошо пели, — говорил он о Крюковых, — и Гаврило, и Василий, и сын его Семен Васильевич».

Былинный репертуар рода Крюковых не только обширен, но и сложен по своему составу. Особенно это следует отнести ко второму и третьему поколению сказителей этого рода. Старики Крюковы — Василий Леонтьевич и Гаврило Леонтьевич — целиком принадлежали к исконной традиции Зимнего берега. С появлением в семье Крюковых «терчанки» Аграфены Матвеевны был внесен в эту семью весь запас старин, усвоенных ею на родине. В сказительстве Аграфены Матвеевны скрестились, таким образом, традиция, привезенная ею с Терского берега, и местная, усвоенная ею от стариков Крюковых. Обладая большим даром импровизации, Аграфена Матвеевна вносила также в перенятые ею былины новые, придуманные ею подробности, по-иному пересказывая отдельные эпизоды, а также охотно перекладывала в былинную форму исторические песни и сказочные сюжеты. Вместе с тем в ее былинном творчестве явственно влияние книжных источников, сказавшееся, может быть, еще на родине, но главным образом, по-видимому, уже в семье Крюковых: дочери Аграфены Матвеевны — Марфа и Павла, с самого раннего детства перенимавшие у матери и дедов былинное мастерство, иногда пересказывали матери былины, вычитанные из книг.[51]

Дальнейшая судьба столь живой еще в 1900-е годы эпической традиции Зимнего берега в течение 30 с лишним лет оставалась неизвестной. Только в 1934 г. по совету А. М. Астаховой поехал в Золотицу аспирант Ленинградского государственного университета В. П. Чужимов. Тогда-то и обнаружилось, что старшая дочь Аграфены Крюковой Марфа Семеновна, от которой А. В. Марков в свое время записал 7 былин, владеет почти всем сюжетным составом русского героического эпоса и пересказывает былины чрезвычайно своеобразно, развертывая традиционное содержание новыми эпизодами, традиционные эпизоды — дополнительными деталями.[52] В. П. Чужимов не мог исчерпать в свою поездку всего былинного репертуара М. С. Крюковой, но записал от нее довольно большое число былин.[53]

Вслед за Чужимовым, когда оказалось, что по болезни он не сможет продолжить начатую им работу, от М. С. Крюковой в 1937—1939 гг. был записан весь ее эпический репертуар вместе с целым рядом новых стихотворных повествований, которые она в это же время стала складывать.[54]

Работа с М. С. Крюковой, хотя в какой-то мере и отодвинула на второй план задачу всестороннего обследования судеб золотицкой традиции, однако совсем не сняла ее. В. П. Чужимов опросил 47 лиц, у которых можно было ожидать найти знание былин и других видов народного творчества, а также навел справки о всех сказителях, у которых записывал А. В. Марков, и об их потомстве.[55] Попутно с записью былин от М. С. Крюковой он записал еще несколько (не больше 6—8) былин от 4 сказителей. Из этих записей сохранились только две, которые мы и публикуем в настоящем издании (№№ 141, 142), но о качестве всех записанных им текстов имеется общее суждение собирателя: «Степень сохранности текста у них различная, от забвения и распада его в побывальщину до творческого переоформления и разрастания».[56]

Дальнейшие наблюдения над состоянием былинной традиции в Золотице и записи былин от других сказителей, помимо Марфы Крюковой, производились участниками экспедиций Фольклорной комиссии Института этнографии Академии наук СССР в 1937 г. и Государственного литературного музея в том же году, а затем Э. Г. Бородиной-Морозовой, приезжавшей в Золотицу на короткие сроки в 1938, 1939 и в конце 1940-х годов, а во время Великой Отечественной войны прожившей в Золотице более двух лет (с конца 1942 до середины 1945 гг.)

За все это время от 15 сказителей Золотицы (исключая Марфу Крюкову) записано около 50 текстов былин традиционного эпоса, несколько прозаических пересказов былинных сюжетов, некоторое количество переложенных былинным складом сказок и исторических песен. Своим огромным репертуаром выделилась Павла Семеновна Пахолова, младшая сестра Марфы Крюковой. От нее записано 34 текста, в том числе 19 былин классического репертуара.

Однако при таком количественно значительном материале из двух небольших деревень Золотицы, население которых по сравнению с временем работы Маркова еще несколько поредело (по данным 1934 г. здесь было 148 домохозяйств), бытового значения былина на Зимнем берегу уже не имела. Она по преимуществу лишь удерживалась в памяти отдельных сказителей в различной степени сохранности и художественного качества и главным образом среди лиц, принадлежащих к роду Крюковых или связанных родством и дружескими узами с видным сказителем времени А. В. Маркова — Федором Тимофеевичем Пономаревым (по уличному прозвищу Почо́шкиным)[57] из Верхней Золотицы. Эти две традиции — Крюковых и Пономарева — оказались наиболее долговечными. Но былины постепенно уже забывались, так как исполнялись очень редко, а преимущественно напевались «для себя» отдельными любителями. Сказители уже не «пропевали» старин на тони, как это было несколько десятилетий назад, когда по словам очевидцев, рыбаки брали с собою на тоню сказителя и платили ему полный пай; сказительницы уже не пели старин во время «избомытья»; уже не собирались вместе коротать вечера и ночи за слушанием былин, как это бывало в прошлом, по воспоминаниям золотичан, — теперь охотнее слушали сказки, нежели былины.

Аграфена Матвеевна Крюкова.

Выявить такое значительное число сказителей и записать от них былины, несомненно, помогла работа фольклористов с М. С. Крюковой и вообще проявленный советскими фольклористами в середине и конце 30-х годов интерес к народному творчеству Зимней Золотицы. В 1937 г. дважды — сперва к участницам экспедиции Института этнографии, затем к участницам экспедиции Гос. литературного музея — приходила сказительница П. В. Онуфриева и просила записать ее старины.[58] Летом 1938 г. в Зимнюю Золотицу из Мурманска приехала погостить к дочери сестра П. В. Онуфриевой — Анна Васильевна Стрелкова. Она плохо помнила былины, но ей очень хотелось, чтобы и ее старины были записаны. Она зашла в гости к М. С. Крюковой, когда у той находилась Э. Г. Бородина-Морозова, но не сказала, зачем пришла. А на другое утро уехала на пароходе через Архангельск в Мурманск. И на «брюге», откуда уходили карбасы на пароход, П. В. Онуфриева упрекнула собирательницу: «Отчего ты не записывала старины у Анны Васильевны?» — «А я не знала, что Анна Васильевна пропевает старины», — сказала Э. Г. Бородина-Морозова. «А ты спросила бы», — заметила П. В. Онуфриева. После этого, списавшись с внуком А. В. Стрелковой, собирательница летом 1939 г. снова встретилась с Анной Васильевной в Золотице и записала от нее былины.

Безусловно, самым большим достижением собирательских работ по эпосу в Золотице в 30—40-е годы явилась