Шпион Ивахико, не спеша с ответом, начал методично собирать свои метательные ножи и даже не взглянул на взбешенного командира самураев.

– Вечно вы, самураи, трясетесь о своей мнимой чести. – наконец очень спокойно ответил главе самураев Ивахико. – А для воинов моего клана, так презираемого многими самураями, главное – это выполнение поставленной задачи. Моя задача – добыть нужную информацию и передать ее вам. Или ты, Генджи, предпочел бы достойную смерть, вместо того, чтобы доставить бумаги нашему повелителю?

– О чем ты говоришь? Какая смерть? Самка была уже готова сдаться!

– Самка была готова сбежать, а самец, чтобы дать ей уйти, наверняка бы тебя прикончил.

Генджи стараясь сохранить лицо и не показывая больше раздирающего его изнутри негодования, вложил свой меч в ножны и, выдерживая паузу, сосредоточился на своем боевом веере. Веер молчал. Удивительно, но, кажется, драконоголовых больше не было.

– Можешь не проверять, – опять заговорил Ивахико, – я следил за ними, больше никого нет.

– Ты хочешь сказать, что видел как драконоголовые выходят на нашу стоянку, и не предупредил нас? – возмутился Генджи. – А если бы они вместо слова решились на внезапную атаку?

– Вряд ли, – со спокойной уверенностью отвечал Ивахико. – Уж не знаю, в чем здесь разгадка, но самка тебе не врала, она действительно была уверена, что совершенно одна. Драконоголовый воин следил за ней.

Удивленный Генджи посмотрел на бессознательных и уже крепко связанных его воинами драконоголовых.

Встретить вдали от своих болот двух местных, которые еще и друг за другом следили – все это едва укладывалось в голове.

– Ладно, доставим их в Каэр Морт, Некромант разберется. Где бумаги?

Вместо ответа Ивахико шагнул к главе самураев и молча протянул последнему вынутый из складок одежды свиток.

Генджи аккуратно убрал свиток в специальный футляр и приказал своим воинам седлать лошадей.

На только что кипевшем страстями месте стоянки самураев остался только одетый в темно-коричневое Ивахико. Проводив взглядом отъезжающий с важными данными и загадочными пленными отряд, шпион достал маленькую, похожую на свисток трубочку и дунул в нее несколько раз. Никаких звуков при этом маленький свисток не издал. Но не прошло и пяти минут, как над головой Ивахико затрепетали перепончатые крылья.

Летучая мышь приземлилась прямо в руки шпиону и замерла под его пристальным взором.

Еще с вечера заранее подговоренный знахарь, придя к рыцарям, все охал, причитал и жаловался, что, мол, травы нужные заканчиваются, а без них ни мазь лечебную не состряпать, ни отвар целебный приготовить.

– Эх, нынче каждый дружинник на счету, а мне бы срочно запас трав пополнить надобно. Без травок-то мне как врачевание до конца довести-то? – бубнил себе под нос лекарь, натирая мазью бессознательного Трувора.

– Ты чего это сегодня разворчался? Хочешь сказать, так говори толком, а не бубни все время себе под нос! Почему это у тебя не выйдет наших братьев доврачевать? – спросил у знахаря Ульвэ.

– Так я и говорю, мазь-то я, почитай, всю уже извел, да и отвар варить больше не из чего. Травы мне лечебные нужны, особые! А они только в лесу недалеко от болот растут!

– Так тебя что, в лес, что ли, не пускают? Почему не сходишь за травами?

– Так ведь весна ж нынче! Болотные крысы в большие стаи собираются, брачный период у них! Это потом они на пары разобьются, а сейчас нельзя к границам болот в одиночку ходить, если конечно жизнь дорога!

– Так ты это что же, крыс испугался? Вот чудак человек. Ну попросил бы у своих пару воинов себе в помощь, чтоб они палками крыс отгоняли, пока ты свои одуванчики рвать будешь. – неожиданно сам для себя пошутил Ульвэ и весело расхохотался.

– Зря ты, мил человек, насмехаешься! – серьезно ответил знахарь. – Я тебе так скажу: если завтра же трав не набрать, то послезавтра мне к вам идти будет уже не с чем, да и незачем.

До Ульвэ наконец дошел весь смысл слов знахаря, и внезапно нахлынувшее шутливое настроение тут же улетучилось.

– Погоди, ну а вашим воинам, что же, не нужны лечебные мази, настои и отвары, что тебе даже в помощь никого дать не хотят?

– В том-то и дело, что наши добры молодцы все живы и здоровы, хворать не хворают, в сражениях давно не участвуют, а значит, и ран серьезных не получают, вот и не считает нужным воевода зря рисковать и на болота ходить.

– Это что же, выходит, когда вашим воинам помощь понадобиться, тогда воевода и людей тебе даст за травами сходить?

– Выходит, что так, а скорее всего переждем опасное время крысиных стай, да и сам я тогда за нужными травками спокойно сходить смогу.

– И когда же это будет?

– Ну через месяц, а скорее всего – два.

– Подожди-ка, а как же мои раненые братья? – начал заводиться Ульвэ.

На этот вопрос знахарь лишь молча пожал плечами и многозначительно развел в стороны руки.

Ульвэ вскочил со своего места и начал ходить из стороны в сторону.

– Значит, о своих воинах воевода заботится, а мы здесь должны подыхать, как собаки?! Вот так позвали в гости!

– Может, воевода нас со знахарем на болота отпустит? – вмешался в разговор Генрих.

– Отпустит он, жди! Нас вон за порог и то не пускают!

Хотя…

Ульвэ с размаху открыл дверь на улицу, да с такой силой, что один из часовых, дежуривших у порога, кубарем полетел вниз с крыльца. Второго караульного рыцарь угостил мощным ударом в челюсть, от которого дружинник осел на землю, а что было с ним дальше, бросившегося к калитке Ульвэ уже не интересовало. Но, похоже, что пройти через калитку так же легко, как только что через крыльцо, не удастся. Один из стоявших снаружи ограды часовых, обратив внимание на шум, уже ворвался внутрь двора с обнаженным мечом.

– А ну назад! Назад, я сказал! – крикнул на Ульвэ ворвавшийся во двор часовой.

Пока Ульвэ шарил по пустому поясу в поисках оставленного в избе меча, из-за спины первого часового уже показался другой, с многозначительно натянутой тетивой тугого лука.

Дело было дрянь, но импульсивный Ульвэ не сдавался.

– Зовите воеводу! С ним хочу говорить!

Но на заявление рыцаря русичи никак не реагировали. Один по-прежнему продолжал держать наготове обнаженный меч, второй целился из лука. Караульные явно не собирались ни звать воеводу, ни выпускать Ульвэ за ограду.

– Похоже, что мне придется вернуться в избу за мечом и с его помощью прорубить себе дорогу за ограду! – как бы сам себе, но так, чтобы слышно было всем, заявил Ульвэ.

– Не придется, – раздался голос позади Ульвэ.

Ульвэ оглянулся. Двое дежуривших у крыльца дружинников уже пришли в себя и стояли позади рыцаря с обнаженным оружием. Путь к избе был отрезан.