— Чёрт, как же я устала, — произносит подруга, бросив сумку прямо у порога. — Нам нужно выпить. И это срочно.

Она идёт на кухню, стуча своими высокими каблуками по паркету, наверняка очень дорогому. В их доме не принято снимать обувь и раньше меня это немного удивляло. Но сейчас это уже вошло в привычку, поэтому я остаюсь в туфлях и следую за подругой. Она уже провела осмотр холодильника и выложила на стол тарелку с фруктами.

— Думаю, мама не будет против, если мы откроем бутылочку вина, — она подмигивает мне и улыбается.

Если честно, то именно её мама впервые дала попробовать нам вино. Нам было по тринадцать, и тогда мне показалось, что я пью жидкость для снятия лака, а Кензи наоборот была просто в восторге от вина. Её мама всегда была более открытая ко всему новому и больше напоминала подругу, чем строгого родителя. Поэтому уж сейчас-то её мама точно не будет против, если из бара пропадёт бутылка вина. Мы идём на веранду и устраиваемся на качелях. Вокруг тихо шумит лес, стрекочут сверчки. Дует прохладный ветерок, и я кутаюсь в плед.

— Давно мы вот так не сидели, — говорю я, пока подруга разливает вино по бокалам.

— Да, сейчас и не припомнишь, когда это было в последний раз. Я скучала по тебе, подруга, — она протягивает мне бокал и улыбается. — У тебя всё хорошо?

Я молчу и пробую вино. Не знаю, что натолкнуло её, но сегодня не одной ей интересен ответ на такой лёгкий вопрос. Вспоминаю, как тоскливо смотрел на меня Итан, как крепко сжимал руку, словно боялся меня отпустить. Но я и не собираюсь от него уходить. Он спас меня в худший момент моей жизни и снова подарил надежду на будущее. Да, в последнее время в наших отношениях появилась трещина, но это не страшно. Многие ссорятся, но это совсем не значит, что любви пришёл конец.

— Нормально, просто Итан в последнее время часто ездит в командировки. Все его мысли о работе, а я хочу, чтобы он был рядом. Мне нужно, чтобы рядом был тот, кто поддержит, когда я начну разваливаться на куски.

Замолкаю и отпиваю из бокала, глаза словно режет острыми осколками, но я не плачу. Смотрю вверх на спокойное и такое безмятежное небо. Вот бы и мне обрести этот покой в душе. Обычно всё хорошо, но иногда боль снова неожиданно выскакивает из-за угла и бьёт прямо в грудь, выбивая весь воздух. В такие моменты хочется скрутиться в клубочек и скулить, словно раненый зверь. Это невыносимо, но мне приходится с этим жить, и Итан именно тот, кто помогает мне справиться. Пусть он немного отдалился, но благодаря ему я начала жить, реже оглядываясь в прошлое.

— Он тебя любит, несмотря на то, что мне он не очень нравится, я вижу, как он к тебе относится. Он позвал тебя замуж, а этого в наше время можно и не дождаться. Это небольшое похолодание в ваших отношениях скоро пройдёт, — Кензи подмигивает, и мы допиваем вино.

Как же хорошо, когда есть, кому выговориться и тебя не осудят. Какое счастье иметь в своей жизни свою родственную душу. Не знаю, как бы я справилась после всего свалившегося на меня дерьма, если бы не Кензи. Дружба имеет свою волшебную силу, без неё можно выжить, но с ней становится легче. Если у тебя есть хотя бы один хороший и верный друг, то ты уже богат, большего и не надо.

— Может, расскажешь о своём мужчине из аэропорта? — спрашиваю я и подруга, довольно улыбаясь, принимается рассказывать о своём мистере «Ходячий секс».

Мы разговариваем до самого рассвета. Смеёмся до колик в животе и плачем до хрипоты. Вспоминаем все лучшие моменты с моей мамой и лишь мельком затрагиваем Кэма. Мне нельзя о нём вспоминать, когда-то давно я поставила табу на его имени, но он всегда рядом. Он забрался под мою кожу слишком глубоко, и я не могу его выгнать насовсем. Кэмерон Пирс словно тенью прошлого следует за мной.

Мы засыпаем прямо на веранде, укутавшись в пледы. Наутро меня будят яркие лучи солнца и жуткая боль во всём теле. Всё же спать на деревянных качелях, какими бы удобными они ни были, не самый лучший вариант. Сажусь и бужу подругу, которая тихонько сопит. Толкаю её, а в ответ получаю лишь вялое бормотание. Кензи натягивает плед на лицо и засыпает. Разбудить её может лишь запах свежего кофе, поэтому я плетусь в дом. Тело противится и с каждым шагом боль разлетается по всему телу. В доме тихо и я стараюсь сильно не шуметь, чтобы не разбудить родителей Кензи. Не знаю, когда они приехали, видимо, мы тогда уже спали. Принимаюсь варить кофе, и взгляд падает на фотографию, прикреплённую к холодильнику. На ней мы с Кензи раскрасневшиеся на солнце и с довольными улыбками. Эта фотография с похода, в который мы ходили всем классом. Те несколько дней были самыми лучшими выходными. Мы плавали на байдарках, учились вязать узлы и ползали по деревьям. Тогда нам казалось, что на свете нет ничего лучше, чем жить на природе. Мы чувствовали себя дикарями, разводя огонь по старинке и засыпая под открытым небом. Тогда всё было просто, мы жили одним днём, и это было круто. Почему-то с возрастом всё становится гораздо сложней. Нам всего мало, мы стараемся и работаем ради счастливого будущего, но оно так и не наступает. Из нас пропадает чувство непосредственности, мы чаще лжём, предаём. Наши сердца с возрастом черствеют и приобретают множество шрамов, что лишь ухудшает нашу жизнь.

— А кто это тут у нас хозяйничает? — доносится добродушный женский голос, а после на кухне появляется мама Кензи в просторном синем халате и пушистых тапочках.

Несмотря на то, что она только что проснулась, выглядит она прекрасно. Даже наспех завязанные волосы не портят её внешний вид. Вот, что у Джонсов в крови, так естественная красота. Даже только поднявшись с постели, они выглядят отлично. Я же с утра выгляжу, как после встречи с электрическим щитком.

— Доброе утро, Марта, не хотела вас будить.

— Ну, что ты, милочка, я ранняя пташка. А запах свежего кофе только ускоряет мой подъём, — она улыбается, и я разливаю кофе по чашкам. — Давненько я тебя не видела, как дела?

— Хорошо, готовлюсь к свадьбе. Работаю, всё как всегда, — отпиваю кофе, а лицо Марты еле заметно меняется, становясь каким-то задумчивым и озабоченным.

— Тебе, наверное, тяжело узнать, что ОН возвращается, — она так выделяет слово «он», а взгляд её становится таким грустным, что мне сразу становится ясно о ком идёт речь.

Отставляю кофе, потому что в горле мигом встаёт ком размером с теннисный мяч. Этого не может быть, не после стольких лет. Он не может вернуться именно сейчас. Я надеялась, что больше не увижу его. Пусть он и остался в моём сердце, но меня это устраивало. А сейчас он возвращается и будет так близко, чего я точно не вынесу. Насколько он приехал? Зачем? Есть ли у него кто-то? Чёрт! Нужно взять себя в руки, я уже не ребёнок, я взрослая женщина и скоро выхожу замуж. Мне не стоит думать о другом мужчине, это нечестно по отношению к Итану. Прошлое должно остаться в прошлом. Хватаюсь за сердце, стараясь утихомирить этого бешеного зверя внутри.

— Джилл? Джилл, всё в порядке? — слышу я голос Марты как-то отдалённо.

Ничего не вижу перед собой, кроме татуировки, опоясавшей безымянный палец. Глаза жжёт, всё лицо словно горит. Не могу больше терпеть, не могу дышать, срываюсь с места и несусь на улицу. Мне нужен воздух, а ещё лучше — стиратель памяти. Всё же зря человечество ещё не придумало машину, которая стирает воспоминания. Хорошо было бы нажать на кнопочку и стереть все воспоминания, причиняющие боль. Я бы всё отдала, лишь бы удалить многие моменты из прошлого. Всё то, что причиняет боль и по сей день. С чем я живу семь лет, таская за собой словно тяжёлый чемодан. Но до этого момента этот чемодан был под надёжным замком. А с появлением Кэма этот замок слетел, выпустив наружу всё прошлое, всю боль и тайны, от которых моя жизнь может разрушиться.