Пока облеченные властью чиновники в Москве ломали головы над решением проблемы, она разрешилась сама собой. Снизу.

Озверевшие от ожидания оказии дембеля взяли баржу на абордаж, побросав свои пожитки в трюм. Удержать их здесь было невозможно даже под угрозой расстрела, и трое командовавших ими офицеров бросились вслед за личным составом на последний отчаливающий от берега пароход. Тем более что им тоже уже несколько месяцев ничего не платили. За офицерами побежали последние бездомные биологи. Жить на острове без подвоза продуктов питания, топлива и множества других необходимых в быту предметов первой и прочих необходимостей было невозможно. Здесь даже Робинзон Крузо скис бы. Все это было похоже на паническое бегство. Это и было бегством…

Остров был брошен вместе со всем его содержимым. Единственное, что успели сделать ученые, это вытащить и зарыть наиболее опасные контейнеры на скотомогильнике.

После этого здесь пару раз появлялись представители казахских властей и заплатившие им немаленькие деньги за ознакомительную экскурсию журналисты. Потом — никто. Кроме этой вот лодки…

Кавказцы пришли на берег не с пустыми руками, пришли навьюченные мешками.

— Давай, поплыли, — сказали они.

— Плавает только дерьмо, по морю ходят, — поправил их кормщик.

Лодку стащили на воду и толкнули ее от берега. Японский мотор завелся с пол-оборота.

— Вы там хоть нашли, чего хотели? — неосторожно поинтересовался капитан.

Кавказцы промолчали.

Обратно пришли без приключений по спокойной воде. Пришли точно в то же место, откуда отправились в плавание, как и обещал капитан. Когда пристали к берегу и вытащили весь груз, кавказцы вытащили ножи и пропороли резиновые борта новой японской лодки, бросив ее на мелководье.

— Вы что делаете?! — ахнул капитан. — Зачем, лучше бы мне ее оставили, раз она вам не нужна!

Кавказцы только ухмыльнулись.

— Зачем мелочиться? — сказали они, отволакивая подальше и бросая в воду новенький японский мотор.

Капитан перестал возмущаться, почуяв недоброе.

— Иди, — сказали ему.

— Куда идти? — настороженно спросил он.

— Домой иди, шашлык делать. Иди-иди…

Капитан, косясь на пассажиров, сделал неуверенный шаг в сторону. И еще один.

— Эй, стой, а бабки? — крикнул один из кавказцев, вдруг вспомнив и вытащив из кармана пятьсот долларов.

Мгновение капитан сомневался, но потом сделал шаг назад, ухватив пальцами деньги. Деньги ему были очень нужны. Кавказец быстро перехватил его руку, дернул капитана к себе и, легко развернув спиной и прижав к своей груди, другой рукой чиркнул ему поперек горла ножом, которым только что дырявил лодку.

Чиркнул и брезгливо, с силой отпихнул капитана от себя, чтобы не испачкаться.

Капитан, страшно кругля глаза и хватаясь руками за шею, забулькал горлом. Сквозь его пальцы и из открытого рта потекла кровь. Он еще успел сделать несколько шагов и рухнул лицом вниз в песок.

Кавказцы забросили на плечи мешки и, о чем-то оживленно и весело разговаривая, пошли прочь.

Через неделю двое из них умерли от воспаления легких или, может быть, не от воспаления, а еще от чего — диагноз могли поставить только врачи, а к ним больные не обращались, потому что ближайшие врачи были только в русском военном госпитале, куда им путь был заказан.

Они умерли, и их похоронили на родовом кладбище.

Их смерть никого не удивила, за последние годы в Чечне к смерти привыкли, как к неизбежному и, в общем-то, обыденному событию. Странным было только то, что они погибли не от пули, осколка или штык-ножа, а от какой-то болезни. Но, видно, уж так было богу угодно. Вернее, в их случае — Аллаху…

— Заработать хочешь?

А кто не хочет? Все хотят! Делать-то чего?

А ничего особенного делать не надо было — всего-то перегнать машину из Чечни в Россию и оставить ее в определенное время в условленном месте, откуда ее чуть позже заберет покупатель. Вот и все! И даже убивать никого не надо! За такое дело да за такие бабки с удовольствием возьмется каждый второй чеченец. Если не первый! Но каждому его не предложили — предложили Вахе Мадаеву.

Он, конечно, с радостью согласился, потому что сидел без работы. Ну нет в Чечне работы, так как вся работа, которой обеспечивает население федеральная власть и за которую исправно перечисляет зарплаты и премиальные, существует только на бумаге. И те многочисленные школы, детские сады и больницы, которые нанятые бригады каменщиков, плотников и штукатуров в рекордные сроки восстанавливают из руин, тоже существуют на бумаге — в отчетах местных чиновников. Равно как не закупленные стройматериалы и горючка, которую сожгла воображаемая строительная техника.

А если вдруг из центра прибудет комиссия, то им покажут груду кирпичей, объяснив, что это и есть вновь отстроенная школа, которую накануне взорвали боевики, сразу после того, как туда завезли новую мебель, компьютеры и оргтехнику. И, получается, надо эту школу отстраивать вновь…

Откуда при таком положении дел рабочим местам взяться? Вот и приходится населению крутиться, кто как может, — женщинам на базаре торговать, мужчинам фугасы на дорогах закладывать за сто баксов штука…

Вахе, считай, еще повезло!

Он получил ключи от новенькой «девятки» и деньги на дорогу. Много больше, чем если тратиться на один только бензин. Потому что машина с кавказскими номерами и водителем-чеченцем на одном только бензине далеко не уедет.

На первом же блокпосту «девятку», естественно, тормознули.

— Выходи!

Он вышел.

— Командир, зачем так, давай договоримся…

Чечня жила по законам рынка — здесь все со всеми договаривались. И сейчас тоже договорились. За две сотни.

— Проезжай.

Блокпосты считались у федералов самым хлебным местом, здесь за деньгами даже бегать не надо было — они сами к тебе приезжали, своим ходом, и сами в руки лезли. Вот уж воистину — кому война, а кому мать родна… Так было и будет — кому-то на войне бесплатно умирать, а кому-то деньги лопатой грести. Война еще тот базар, где на любой товар покупатель найдется — этому патроны нужны, тому тушенка, эти партию гранатометов купят, другие — тонну соляры и списанную, но на ходу машину. Кто на чем сидит, тот с того и имеет. Кто блокпост охраняет — с шлагбаума кормится, кто на матобеспечении сидит — с матценностей пенку снимает. Если не повезло, если совсем ничего за душой не имеешь, то можно торговать жизнями. Чужими. Можно арестовывать «чехов», а потом возвращать их родственникам за деньги.

— Стой! Куда едешь?

— В Ставрополь.

Сотка…

— Чего везешь?