Хелена сбрасывает одеяло, садится. Мечтательно глядя на багровый закат, улыбается… Но вскоре улыбка сходит с лица – она обводит убогое убранство простенькой каюты осмысленным взглядом. Почему она здесь? И с чего начался этот кошмар?

Девушка восстанавливает в памяти последние дни. Встреча с Марко на границе Хорватии и Боснии, поездка на автомобиле с боснийскими номерными знаками и глухой тонировкой стекол. Наконец, страстная ночь в крохотной квартирке двухэтажного каменного дома на окраине скромного Бихача. Стрельба, погоня и авария произойдут позже – солнечным утром. А что же случилось до того?

До Загреба был довольно долгий и утомительный путь, начавшийся в Боготе, из которой она вылетела рейсом компании «Air France». Самолет приземлился в парижском международном аэропорту имени Шарля де Голля. Затем последовали короткий (в сравнении с трансатлантическим) перелет в Италию и тихая ночь в миланском отеле. Ранним утром ее разбудил телефонный звонок и радостный голос Марко, предлагавший увидеться через трое суток на хорватско-боснийской границе. Все это, включая замечательную поездку через север Италии и Словению, она помнила смутно, ибо пребывала в легкой прострации, предвкушая скорую встречу с любимым.

Стоп! Ей же множество раз за поездку по Европе пришлось ловить на себе осторожные взгляды незнакомых мужчин. Повышенное внимание льстило – она молода, красива, обладает отменной фигуркой и гладкой кожей с ровным бронзовым загаром. Но было ли это простым любопытством голодных самцов?

Первый такой взгляд по-над раскрытой газетой Хелена заметила в северо-восточном предместье Парижа. А потом началось настоящее преследование: от парижского аэропорта до самого Загреба она смущенно отворачивалась, подмечая внимательное изучение со стороны представителей сильного пола. Что это было – плоды ее воображения или за ней действительно пристально наблюдали?

Она поделилась своими опасениями с отцом, а тот лишь посмеялся. Она вознамерилась рассказать о сомнениях Марко, но не успела. Или не захотела показаться трусихой… А зря, ибо теперь отчетливо видит связь между той слежкой и похищением ее русскими спецслужбами.

– Да уж, друзья! – горько усмехается девушка, припомнив слова Евгения. – Так я тебе и поверила!

Встав с постели, она находит свои вещи. Одежда успела высохнуть, а вот с обувью беда: хозяин каюты выдал огромные мужские резиновые шлепанцы, совершенно не державшиеся на миниатюрных ступнях.

Одевшись, она допивает давно остывший сладкий чай, подходит к двери и осторожно тянет за ручку… Закрыто.

* * *

Отдежурив на вахте, иду в столовую экипажа. Башка гудит от недосыпа и усталости, настроение хреновое.

Основная масса членов команды успела позавтракать; за столиками просторного помещения столовой в общей сложности сидят человек десять-двенадцать. Проехав подносом по раздаче, присаживаюсь по соседству с молодыми стюардами в белоснежных рубашках. Парни допивают кофе, негромко переговариваются и никуда не спешат – видно, отработав смену, радуются восьми часам предстоящего отдыха.

Я же, напротив, торопливо поглощаю завтрак, обдумывая план по поиску сбежавшей «посылки». На ум ничего не приходит. Значит, вместо отдыха буду тупо бродить по палубам и коридорам…

Слух отключен. В фоновом режиме до моих ушей доносится какофония звуков: шаги, стук вилок о тарелки, льющаяся из крана вода на камбузе. И неразборчивая речь пополам со смешками.

Дожевав шницель с макаронами, трясу головой – возвращаюсь в реальность и приступаю к чаю. Вскоре ловлю себя на том, что прислушиваюсь к высокому мужскому голосу. Говорит один из стюардов, другие слушают и посмеиваются.

«Стюард» – громко сказано. На самом деле красивым словцом британского происхождения именуется обычный рахитичный подросток с ершиком непослушных волос на голове. Голосок высок и слащав; глазки бегают, как у интенданта, осознавшего грешность своего земного бытия; юношеский румянец алеет на прыщавых щеках, пухлые пальцы с мозолями от ночных мастурбаций нежно сжимают пустую кофейную чашку.

Признаюсь: ни голос, ни его обладатель симпатий во мне не вызывают. Зато интригует смысл сказанного:

– …На моей палубе в триста двадцать третьей каюте такая красотка живет – закачаешься! – доверительно повествует он, осклабив щербатый рот в коронной улыбке «олигофрен в засаде». – Я даже пару раз прибраться заходил в неурочное время.

– А она? – азартно интересуются товарищи.

– Она встречается с женатым мужиком из триста девятой…

– Ого! Вот сука! А смуглая, говоришь, сама приперлась?

– Сама – вот те крест! – дважды осеняет себя крестом пухлый подросток.

– Ты выяснил, кто она, с какой каюты?

– Не успел. Она ввалилась, что-то тараторила с диким акцентом. Растрепанная, босая… Я налил водки – она выпила и вырубилась. Проснется – выясню.

– Смотри, не нарвись. Горский узнает – в два счета спишет на берег…

Последние фразы вынудили меня допить чай и осторожно повернуть голову в сторону соседнего столика. Дабы получше запомнить внешность оратора.

* * *

В одном из ящиков письменного стола отыскалась нужная вещица – небольшие ножницы. Развинтив две половинки, Хелена просовывает одну в замочную скважину, присаживается рядом на корточки и принимается ковырять внутренности механизма. Она делает это так усердно, словно знакома с искусством взлома.

Попытки с тридцатой или сороковой удача поворачивается лицом: в замке что-то хрустит, видимый сквозь щель между дверью и косяком язычок исчезает. Приоткрыв дверь, девушка выглядывает в коридор. Прислушивается…

Никого.

Огромные тапочки не позволяют быстро и бесшумно перемещаться по коридору. Да и видок у нее из-за них глуповатый. Уж лучше босиком. А вот и подходящая дверца, за которой их можно оставить.

Куда же теперь? Куда?!

Да, босиком гораздо лучше. Коридор приводит к трапу, а тот – к развилке. Она поворачивает к выходу на открытую палубу и натыкается на пугающую черноту вокруг освещенных палуб корабля. О боже! Хелена так обрадовалась внезапной свободе, что не подумала о времени, счет которому совершенно потеряла.

Итак, снаружи ночь и мечтать о побеге с «Sea Dream» – бесполезное занятие. Не так уж хорошо она плавает, чтобы помышлять о подобных подвигах. Вот если бы сейчас светило солнце, а на горизонте виднелся берег!..

Что же делать? Вернуться в каюту русского здоровяка Евгения? Нет уж. Лучше поискать укромное местечко и до поры спрятаться. Должно же найтись на огромном судне такое местечко!..

На нижних палубах слишком пустынно, сумрачно и жутковато. Она решает подняться выше – туда, откуда доносится музыка. Снова трап, коридоры, развилки… Наконец, девушка попадает на первую пассажирскую палубу. Бог знает, сколько здесь кают и какого они класса, но в коридоре то и дело маячат фигуры пестро одетых людей. Это определенно пассажиры круизного судна.