– Закрой дверь, быстро! – скомандовала Леа Квентину.

Но он не успел. Через несколько секунд вновь зажегся свет, заиграла музыка… и опять появилось существо.

– Та-дам! – воскликнула Камилла, стягивая балаклаву и приветствуя застывшую публику.

– Ну ты и напугала! – воскликнул Максим.

– Ваша очередь пить! – победоносно распорядилась она.

– Это было мощно, – признал Квентин. – Как ты это сделала?

Камилла была в черном комбинезоне, незаметном в темноте. Под градом вопросов она раскрыла свой секрет. Идею ей подал Клеман, когда в списке самых страшных фильмов назвал «Изгоняющего дьявола». Сцена, где девочка Риган задом наперед спускается по лестнице на четвереньках и при этом у нее из горла идет кровь, – действительно одна из самых запоминающихся.

Камилла притворилась, будто ее неудержимо тошнит, и помчалась в туалет, так чтобы ее видел Мехди. Там был заранее спрятан пакет с костюмом. Пока все танцевали, она незаметно спустилась в подвал и выключила электричество. Электрический шкаф с автоматами она заметила, когда спускалась туда в прошлый раз. Невидимая в темноте, она поднялась на второй этаж и проникла в одну из комнат. Там она принялась обыгрывать истории Квентина про пришельцев и начала со всей силы колотить в дверь, изображая приход одного из них.

– Я подражала гимнастке Линде Хагер, которая была дублером в «Изгоняющем дьявола», – пояснила Камилла. Она увлекалась всем, что связано с боди-артом и перформансом. – Я три недели разучивала этот трюк как ненормальная. А еще добавила технику театра кабуки…

– Кабу что? – перебил ее Максим.

– Кабуки. Это японский танец с особыми движениями, выражающими эмоции. «Звонок» смотрел?

– Ага.

– Так вот, Садако там играет Риэ Иноу, которая как раз позаимствовала свои движения из кабуки. На съемках она двигалась задом наперед, после этого пленку пускали назад. Получилась такая неестественная и дико страшная походка.

– А это тоже ты подбросила? – спросил Квентин.

У подножия лестницы он поднял камень.

– Камень? Зачем?

– Неужели это один из твоих упавших с неба камней? – поддела его Матильда.

– Я про них не шутил! – заверил Квентин.

– А что это был за крик? – спросила Леа у Камиллы.

– Не помнишь? Это же из «Проклятия»!

Она открыла рот и издала протяжный вопль на вдохе.

– Вау, над этим ты небось работала больше, чем собираешься работать над дипломом! – пошутил Максим.

– Зато, пока я тренировалась, мне пришли в голову идеи для курсовой.

– Для свадебного платья из туалетной бумаги? – удивился Жюльен.

– Забудь о нем, я лучше устрою перформанс. Тем более наш препод на этом помешан. Я придумаю танец и назову его садабуки, смесь Садако и кабуки. Типа, устрашающий танец!

– Правильно, у меня тоже будет перформанс, – сказала Матильда.

– Какой?

– Кое-что эффектное.

– А точнее? – спросил Жюльен.

– Я пока еще до конца не решила.

– Зачем так от нас шифроваться?

– Да уж, твою идею комикса про супергероя-гея вряд ли кто-нибудь украдет.

– Уверяю, что и твою идею никто не посмеет скопировать.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что ты ни на кого не похожа.

– Не будь ты геем, я бы восприняла это как признание в любви.

– Ну же, колись, Матильда! – настаивала Мари.

– Давай ты первая.

– Я? А ты разве и так не знаешь?

– Несомненно, это будет что-то черно-белое.

– Я работаю над эпизодом из фильма «Огни большого города». Помните сцену первой встречи Чарли Чаплина и Вирджинии Черрилл?

– Нет, но продолжай.

– Я снимусь в роли слепой девушки на зеленом фоне и вклею себя на место Черрилл. И это будет моя встреча с Чаплином.

– И как это связано с темой курсовой?

– А разве она не про различия?

– И что? О каких различиях тут речь?

– По-моему, перенестись в 1931 год и оказаться там слепой девушкой, которой Чарли Чаплин дарит цветы, – значит нехило отличиться. Так, теперь Матильда.

– Ладно. Я побреюсь налысо и набью себе на затылке татуировку – второе лицо. Заднее.

Прошло несколько секунд, пока все представляли, как будет выглядеть Матильда, если осуществит задуманное.

– Да ладно вам, хватит так смотреть! Как будто я вам сообщила, что кто-то умер.

– Ты серьезно? – переспросила Камилла.

– Но это же перформанс! Как и у тебя! Только мой будет длиться немного дольше. Я, правда, еще до конца не решила, какое лицо это будет. А может, набью себе по всему телу щупальца осьминога.

– Ну ты совсем без башни, – заметила Леа.

– Так говорят о нас другие, потому что мы, видите ли, не такие, как все. Не похожи на «обычных людей». Это задание про отличия, разнообразие и несхожесть просто созданы для нас. Нельзя упускать такую возможность проявить себя.

– Она права, – согласился Квентин. – У тебя, Леа, тоже неплохо получится.

Леа испепелила его суровым взглядом.

– А что у тебя? – поинтересовался Максим. – Мы тоже хотим знать.

– Скажи им, ты же ничем не рискуешь, – подбодрил ее Квентин.

– Теперь, когда ты их раздразнил, ничего уже и не скроешь.

Все стали скандировать: «Леа! Леа! Леа!»

– Вы знаете Паскаль Лафэ?

– Кого?

– Паскаль Лафэ, такая художница, ювелир, мне она очень нравится. У нее есть гениальное видео, называется «Открой глаза». В нем она просит людей зажмуриться, дает им в руки некий предмет, после чего просит открыть глаза и снимает их реакцию на видео.

– Какой предмет?

– Пистолет.

– Вау!

– Очень прикольно видеть, как по-разному люди реагируют на пушку. Кто-то хочет ее отбросить, кто-то целится в зрителя, а кто-то приставляет к виску, как будто хочет застрелиться.

– И ты хочешь сделать такое же видео?

– Я возьму его за основу. А поскольку современное искусство вечно крутится вокруг всяких какашек и писек-попок, то вместо пистолета я буду давать людям дилдо.

– Что?! – поперхнулась Мари.

– Роскошно! – одобрила Матильда.

– А не слишком ли смело? – засомневался Квентин.

– Возможно, но именно это и срабатывает. Мой брат учится в Школе изящных искусств[21], так вот, то, что он делает, имеет больше отношения к Полу Маккарти[22], чем к Микеланджело.