несколько столов раздались одобрительные крики, разрезав тишину между двумя капитанами. Кейн бросил взгляд на группу пиратов. Двое мужчин опирались на стол локтями, схлестнувшись в поединке по армреслингу. Остальные стояли вокруг, делая ставки и бросая на стол деньги, монеты звенели, перекрывая ворчание мужчин.

Кейн взглянул на Роува, но тот уже исчез, скользя сквозь толпу, как змея через траву. Мальчик последовал за ним, но осмелился оглянуться на Кейна. Их взгляды встретились, и Кейн поклялся себе, что найдет способ прикончить Роува и освободить мальчика.

Возможно, он нанесет визит Костяному Псу.

Кейн стоял один в темном коридоре гостевых покоев. Внизу во дворе вовсю продолжалось веселье. В открытые окна лилась музыка. Свет луны полосой лег на пол, словно длинный сияющий ковер.

Он был тенью на стене, спрятавшись в нише за статуей Талоны, Богини Воды, чье благословение ему было так необходимо. Терпение улетучивалось с каждым мгновением.

В конце коридора колыхнулась тень. Кейн вжался спиной в стену, не шевелясь, когда разносимый эхом звук шагов стал приближаться. Шаги становились все ближе и ближе, пока не замерли, и не послышался стук в дверь. Кейн медленно наклонил голову вперед, выглянув из-за плеча статуи Талоны.

Перед деревянной дверью стоял Громила Джарнис. Его бледная лысая голова поблескивала в свете луны будто мрамор. Дверь со скрипом открылась, и в коридор хлынул свет, осветив Джарниса по пояс.

При виде предателя Кейн коснулся грубого шрама на груди. В холодную погоду, когда кожа натягивалась от озноба, шрам все еще болел. В тот день Кейн не почувствовал, как топор вонзился ему в грудь. Он оцепенел от ужаса, решив, что удар был смертельным и его кровь, вытекающая жизненной силой, окрасит палубу корабля. Боль пришла через пару дней после дуэли. Это был ад, полный проклятий.

Затем в дверях появился Роув. Он жестом пригласил Джарниса войти, выглянул в коридор, взглянул налево и направо и закрыл дверь.

Проклятье.

Из коридора он не мог их услышать. А попытаться подслушать через дверь было слишком рискованно. Потом его взгляд упал на окно и карниз по ту сторону колеблющихся занавесок.

Так тихо, как только было возможно, он вышел из своего укрытия в тени и прокрался к окну. Уперся в раму руками и ступил на карниз, тщательно следя, куда ставит ноги. Вытолкнув в окно свое тело, Кейн прижался к каменной стене дворца, все еще сжимая рукой раму изнутри так сильно, что ему казалось, кости в пальцах дали трещину. На высоте ветер хлестал еще безжалостнее, рвал одежду Кейна, развевал черные волосы, бросая их в лицо так, что они облепили его будто маска. Кейн пожалел, что ради праздника не убрал их в узел.

Музыка празднования так и манила его, умоляя взглянуть вниз и тут же задохнуться от страха и внезапного осознания того, что он стоит на карнизе снаружи проклятого дворца. Говоря начистоту, это сводило его с ума. Одно неверное движение означало бы раннюю смерть и целую неделю отмывания двора от крови.

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем скользнуть ногами дальше по уступу. Живот был прижат к стене, а пальцы искали, за что бы ухватиться, но не находили. Еще немного, и Кейну удалось вцепиться в золотую статую морского змея, извивавшуюся в желобе, проделанном в гладкой кремовой кладке.

Он вытянул голову и увидел следующее открытое окно по другую сторону от змея. Проскользнув в пространство между статуей и стеной, придвинулся ближе и навострил уши. Сердце в груди бешено колотилось.

А потом раздались их голоса.

– Он явился? – пророкотал низкий голос Джарниса.

Роув шикнул на него.

– Тише, – сказал он тихо. – Нет, не явился.

– Я же говорил, что так и будет. Он слишком любит женщин, чтобы убивать их.

– Но золото парнишка любит не меньше. Если бы он пришел сегодня, то заключил бы отличную сделку.

Кто-то зашевелился, ударив обо что-то стулом. Голос Роува был таким тихим, что Кейн почти не слышал его слов.

– С Кейном или без него, Штормы должны умереть. К началу Испытаний Наследник не должен оставаться в живых. Когда я отправлюсь в Порт Барлоу, мне нужно, чтобы ты заявил мои права на Испытаниях. Знаешь дорогу до Перекрестия Костей?

Приглушенные мужские голоса слились воедино, а сознание Кейна изо всех сил пыталось остаться на плаву в охватившем его водовороте секретов. Он оттолкнулся от стены, ветер все так же трепал волосы, а пришедшее понимание того, что он только что услышал, мешало сосредоточиться на захвате змея.

Наследник. Наследник был. Штормы живы. Каким-то образом потомки первого Короля Костей, Капитана Шторма, все еще живы. На протяжении многих лет на рынках Балтессы до него доходили слухи о девочке, унесенной из дворца во мраке ночи, но тогда он и представить не мог, что это не просто слухи.

Испытания незаконны. Королева Костей уже существует.

Если бы наследница знала, кто она такая, если бы она заявила о своих правах на трон до начала Испытаний, его мечты о победе потеряли бы любой смысл – она легко забрала бы у него Костяную Корону только благодаря крови, текущей у нее в венах.

Его надежды и мечтания испарились. Без малейшего труда. Впрочем, с новыми знаниями, он мог либо распрощаться с честолюбивыми стремлениями, либо позволить Роуву довести начатое до конца. Чего он точно не мог делать, так это просто сидеть и ждать.

Глава 6

Цилла

Сарва

Середина Красновея

Цилла не сомневалась, что в трущобах Сарвы есть своя красота. Ветхие здания, дороги – сплошная грязь вместо грунта, и казалось, что над островом навечно зависла дождевая туча. Но за Коралловым мостом все было совсем иначе, Равана сияла. Белоснежные дома состоятельных жителей всегда искрились под дождем, будто насмешка старшего, более привилегированного брата, над Сарвой. И пока Равана сияла бриллиантом в солнечных лучах, Сарва являла собой тайное сокровище.

Направляясь к таверне на углу, шлепая ботинками по лужам, Цилла разглядывала прилавки открытого рынка, раскинувшегося вдоль улицы. Она уже купила новые, ручной работы, колокольчики на окно в свою каюту у одного продавца и ящик керамики – у другого. А одного только запаха пряной свинины было достаточно, чтобы она согласилась отдать все свое золото за одну маленькую тарелку.

Главным отличием этого рынка от рынков Инцендии были люди, встречавшиеся на улицах. Цилла миновала ненормально высокого мужчину с татуировками, которые обвили его руки так,