Его прервал внезапный удар в окно у пассажирского сиденья. Пенни вздрогнула.

– Черт!

Ник инстинктивно отшатнулся от окна, за которым невесть откуда материализовался мертвец.

– Пригнись, Ник, – спокойно произнес Филип, протягивая руку к бардачку. – Брайан, прикрой глаза Пенни.

Дохляк прижался к стеклу черным, обгоревшим лицом. Филип выпрямился. В руке он держал пистолет – «Ругер» двадцать второго калибра.

– Черт! Черт! – закричал Ник, согнувшись пополам.

Правой рукой Филип навел пистолет на цель, а левой в то же мгновение нажал на кнопку окна. Как только стекло начало опускаться, мертвая тварь сунула обугленную руку в салон и глухо застонала, но схватить Ника за рубашку ей не удалось: Филип нажал на спуск. Пуля пробила череп насквозь.

В закрытом салоне выстрел прогремел так оглушительно, что все подскочили на сиденьях. Мертвец медленно съехал по дверце машины, размазывая мозги по стеклу, и рухнул на асфальт с глухим стуком.

* * *

У «Ругера-22» особый, неповторимый голос. Его выстрел звучит как удар толстой деревянной палкой о бетон, а отдача всегда подбрасывает пистолет в руках стрелка.

Массивный корпус автомобиля и мягкий кожаный салон поглотили только часть звука. Громкое эхо раскатилось по окрестностям, должно быть, на целую милю. Отголоски пронзали тишину глухого леса, проникали в отмершие слуховые каналы бродячих трупов и возбуждали остатки их центральной нервной системы.

* * *

– Все в порядке? – спросил Филип, опустив пистолет. Не дождавшись ответа, он оглядел салон и повторил: – Все хорошо?

Ник выпрямился и тяжело дышал. Он все еще не мог прийти в себя от испуга. Пенни свернулась калачиком в объятиях Брайана и зажала глаза руками, а Брайан лихорадочно озирался по сторонам, выглядывая во все окна.

Филип включил задний ход, поднял стекло и нажал на педаль газа. Всех по инерции отбросило вперед, когда автомобиль с визгом тронулся с места и покатился прочь от горящего бензовоза: пятьдесят метров… сто… сто пятьдесят…

Потом «Субурбан» затормозил, скользнув колесами. Несколько долгих секунд все сидели в оцепенении.

В машине в очередной раз повисла полная тишина. Филип не сомневался, что все думают об одном и том же: эти двадцать миль до Атланты дадутся им нелегко…

* * *

Еще с полчаса они просидели в машине, обсуждая дальнейшие планы. Филип начал нервничать. Он не любил долго сидеть на одном месте, его это раздражало. К тому же двигатель продолжал работать, бензин выгорал, а в темноте между обгорелыми деревьями нет-нет да и проскальзывала какая-то подозрительная тень. Но они так и не смогли прийти к единому мнению, а Филип изо всех сил старался удержать свой авторитет диктатора этой маленькой банановой республики.

– Давайте все-таки попробуем в объезд, – в десятый раз повторил Филип и махнул рукой на юг.

Дальняя обочина встречной полосы была забита догорающими автомобилями, но оставался узкий зазор – шириной, возможно, как раз с их «Субурбан». Недавние дожди и разлитое топливо из перевернутого бензовоза превратили землю в болото. Но Филип успел испытать четырехколесного зверя в гораздо худших условиях, поэтому был абсолютно уверен, что они смогут проехать.

– Не получится, Фил. Посмотри, чертов дождь все размыл! Мы увязнем в этом болоте, – возразил Ник.

– Да, Фил. Я согласен с Ником, – поддержал Брайан. – Я считаю, что нужно вернуться к съезду.

– Мы не знаем, что там. Там может оказаться еще хуже.

– Мы этого не узнаем, если не проверим, – ответил Ник.

– Нужно двигаться вперед.

– А если в городе еще хуже?

– До Атланты – пятнадцать, а то и двадцать миль. Откуда нам знать, что там происходит? Приедем и посмотрим.

– Не знаю, Фил…

– Давайте я проверю, – сказал Филип.

– В смысле?

– Я быстро посмотрю, – ответил он, взяв в руки ружье.

– Стой! – сказал Брайан. – Филип, нам нужно держаться вместе.

– Я только гляну, что там за болото. Тогда станет ясно, сможем проехать или нет.

– Папочка… – начала Пенни, но замолчала.

– Все хорошо, солнышко. Я сейчас вернусь.

– Мы же договорились держаться вместе. Несмотря ни на что. Не дури!

– Всего две минуты, – сказал Филип, открывая дверь автомобиля.

В лицо ударил холодный воздух. Филип почувствовал запах горящей резины.

– Ребят, посидите тут тихо, я скоро вернусь, – сказал он и закрыл дверь.

* * *

Брайан молча сидел, прислушиваясь к колотящемуся в груди сердцу. Ник сосредоточенно смотрел в окно, чтобы успеть предупредить Филипа, если заметит какую-то опасность. Пенни замерла, как маленький цветочек, собравший лепестки обратно в бутон. Брайан взглянул на девочку, съежившуюся от страха.

– Он сейчас вернется, не волнуйся, – сказал Брайан. Бедная малышка! Неправильно это все. Не должен ребенок такого видеть. – Папа у тебя молодец. Сам из любого чудовища душу вытрясет, уж поверь мне.

– Слушай дядю, детка. Он прав. Твой папа может за себя постоять, – поддакнул Ник.

– Однажды я видел, как твой папа голыми руками поймал бешеную собаку! – добавил Брайан. – Ему тогда было лет девятнадцать. А эта собака просто проходу никому не давала по всей округе.

– Я это помню, – задумчиво поддержал Ник. – Так все и было. Догнал ее и скрутил голыми руками! Все будет хорошо, солнышко.

Пенни закрыла лицо руками, но, кажется, немного успокоилась.

– Слушай, чувак, можешь открыть сумку? – обратился к Брайану Ник.

– Что тебе нужно?

– Достань «Марлин».

Брайан ответил Нику долгим взглядом, но повернулся и нащупал рукой длинную охотничью сумку, зажатую между холодильной камерой и рюкзаком. Он расстегнул молнию, достал ружье и осторожно передал Нику.

– Патроны нужны?

– По-моему, оно уже заряжено. – Ник оттянул затвор.

Судя по всему, он умел обращаться с оружием. Наверное, раньше часто ездил на охоту, хотя Брайан никогда не видел его с ружьем в руках.

– Здесь два патрона.

– Будь осторожен, – предостерег Брайан.

– Я раньше охотился на кабанов с такой штукой, – с улыбкой произнес Ник.

– На кабанов?

– Да. На диких кабанов в резервации Чаттахучи. Там их тьма тьмущая. Мы раньше часто туда ездили с отцом и дядей Верном.

– Ты хочешь сказать, вы охотились на свиней? – недоверчиво переспросил Брайан.

– Ну, да, конечно, по сути кабан – это большая дикая свинья, но я…