образом, вполне естественно было бы допустить, что сын Бориса Годунова появился на свет 7 июня[76]. С другой стороны, в нашем распоряжении имеется источник, очередной синодик Троице-Сергиева монастыря (XVII в.), где покойного царевича именуют Федором, но предписывают поминать — без каких-либо дополнительных разъяснений — на 18 мая, т. е. именно на тот день, когда отмечается еще одна память св. Феодота Анкирского:

<мая> и҃i <18> кормъ по цр҃вчє Фєодорє Борисовичє на єго памѧть (ОР РГБ, ф. 304. I. № 814: л. 105)..

Такая поминальная формула, когда усопшего называют его публичным именем, но приурочивают его поминовение к празднованию святому тезке по имени непубличному, вполне типична для русской коммеморативной практики, тем более что царевич показан под именем Феодот в этом же источнике, но в другом месте (ОР РГБ, ф. 304. I. № 814: л. 131).

Будь у нас не одно, а несколько свидетельств подобного рода, мы с большей уверенностью говорили бы о том, что день рождения царевича приходится на 18 мая 1589 г. Однако практика индивидуального поминовения Федора Борисовича, по понятным причинам, весьма скудна — после его безвременной гибели для этого поначалу было слишком мало возможностей, а потом не слишком много ресурсов. Поэтому нам трудно определить, является ли в данном случае 18 мая результатом точных знаний о дне появления Федора / Феодота на свет, или те, кто устанавливал поминовение, руководствовались лишь общими сведениями о его имени и небесном покровителе тезке.

Иными словами, говоря о дате рождения Федора Борисовича, невозможно избавиться от колебаний между 18 мая и 7 июня 1589 г. При этом мы хотели бы лишний раз подчеркнуть, что отпрыску Годунова, появившемуся на свет в любую из этих дат, имя Федор в качестве публичного оптимально подходило бы по всем мыслимым соображениям, будь то соображения родовые или календарные. Здесь сходились две линии преемственности — собственно семейная и властно-элитарная. Федором, напомним, был родной дед царевича по отцу, скончавшийся за много лет до появления внука на свет[77], и, с другой стороны, по Феодору Стратилату, как известно, был наречен царь Федор Иванович[78], супруг родной тетки мальчика, тот самодержец, преемником которого суждено было сделаться его отцу. При всем том празднование Феодору Стратилату, как уже говорилось, прекрасно укладывалось во временной промежуток, в пределах которого чаще всего выбирали публичное имя младенцу (около трех недель).

Было ли Феодот тем именем, которое Федор Борисович получил в крещении? Или Борис Годунов, который к моменту рождения этого сына де-факто управлял страной и был шурином государя Федора Ивановича, решил во всем подражать последним Рюриковичам на престоле, дав младенцу в крещении родовое имя Федор, а Феодот оставив в качестве своеобразного благочестивого дополнения? Сын Годунова, как известно, не пробыл на престоле и двух месяцев и попросту не успел закрепить и манифестировать культ своих патрональных святых. Тем не менее, целый ряд косвенных данных, от показаний синодика, где Федора / Феодота именуют Феодотом и поминают на св. Феодота Анкирского, до композиции Голгофского креста на надгробном покрове царевича (см. рис. 7 и № 29 в Приложении), говорят в пользу первой версии, согласно которой именно Феодотом он и был крещен.

Так или иначе, на сегодняшний день не остается решительно никаких сомнений в том, что у царя Бориса Годунова в миру было лишь одно имя и два небесных заступника, свв. Борис и Глеб, но зато два имени, Федор и Феодот, и, соответственно, двое небесных тезок — свв. Феодор Стратилат и Феодот Анкирский — было у царского сына Федора Борисовича.

Приложение

Надгробный покров Федора Борисовича (Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей-заповедник, инв. № 2428)

Схема расположения дробниц на надгробном покрове Федора Борисовича

1 — св. Троица; 2 — св. князь Борис; 3 — Богоматерь с младенцем. Оранта; 4 — св. кн. Глеб; 5 — св. Иоанн Златоуст; 6 — ап. Петр; 7 — арх. Гавриил; 8 — Богоматерь; 9 — Иисус Христос; 10 — Иоанн Предтеча; 11 — арх. Гавриил; 12 — ап. Павел; 13 — св. Мария Магдалина; 14 — св. Петр-царевич; 15 — св. Алексий-митрополит; 16 — св. Иона-митрополит; 17 — св. Николай; 18 — св. кн. Владимир Киевский; 19 — св. Сергий; 20 — св. кн. Михаил Черниговский; 21 — св. Никон; 22 — св. Василий Блаженный; 23 — св. Александр Свирский; 24 — св. Авраамий Ростовский; 25 — преп. Сава (sic!); 26 — преп. Ксения; 27 — ап. Филипп; 28 — преп. Кирилл; 29 — св. Феодот Анкирский; 30 — св. Феодор Стратилат; 31 — св. Димитрий Солунский; 32 — св. Екатерина; 33 — преп. Феодосий; 34 — св. Пятница; 35 — св. Петр митрополит; 36 — преп. Пафнутий; 37 — св. Леонтий Ростовский; 38 — св. Василий Кесарийский; 39 — преп. Антоний; 40 — преп. Зосима; 41 — муч. Никита; 42 — преп. Варлам («Варламе»); 43 — св. Андрей Стратилат; 44 — св. Максим Исповедник; 45 — св. муч. Варвара; 46 — преп. Савватий

Глава III.

Царские тетки

Семейная история Годуновых, которые сначала приобщились к династии благодаря браку, а потом попытались сделаться династией сами, с одной стороны, совершенно уникальна, а с другой достаточно типична. В самом деле, в XVI в. матримониальный союз с династом был для державной избранницы чем-то вроде сверхскоростного социального лифта, мгновенно допускавшего ее родню к различным институтам власти. Сколь далеко могло зайти такого рода возвышение, демонстрирует пример семьи Романовых, для которых родство с царицей Анастасией (ум. 1560), а соответственно, и с ее сыном, царем Федором Ивановичем, вплоть до середины XVII столетия оставалось важнейшим основанием легитимизации их правления. Упрощая дело, можно сказать, что в долгосрочной перспективе проект Романовых оказался успешным, а проект Годуновых потерпел фиаско, однако поначалу выигрывали последние, и у них было достаточно времени, чтобы запечатлеть свои имена для потомков и выстроить наперед целую программу почитания своих личных небесных покровителей.

Самым заметным, хотя и не самым первым шагом в этом направлении стал, разумеется, брак Ирины Федоровны Годуновой с царевичем Федором. Кто же, кроме ее брата, были главными бенефициарами этого события и благодаря кому оно оказалось возможным?

Как нам уже приходилось упоминать, в синодиках и в поминальных вкладах годуновского времени нередко появляются имена царских родителей, Федора и иноки Снандулии (в миру Стефаниды). Они занимают вполне