— Можем и не домой! — Пашка легко подхватывает ее под попу, садит, как ребенка, себе на руку и несет в сторону выхода из коттеджного поселка, а Анжелка вся выгибается как мартовская кошка и мурлычет ему что-то на ухо. Походу у Пашки сегодня будет лучшая ночь в его жизни.

А мы стоим втроем и пытаемся отдышаться.

— Гремучая смесь у вас была в той бутылке, — обращаюсь я к отцу Ярослава.

— Да, один колдун на Дальнем Востоке делает, как вас звать величать, милая девушка, — отец Ярослава смотрит на меня.

— Юля, — представляюсь я.

— Я Игорь Ярославович, Юлечка, — он протягивает свою руку, я решила, что он хочет мне руку пожать, и протягиваю ему свою, но он берет ее и целует. Меня мурашки до пяток пробежали.

— Милая Юлечка, вы нам просто жизнь спасли с Ярославов, — наклоняясь, мурлычет его отец мне на ушко, не хуже их кота Лео, от вибраций его голоса по коже прокатывается горячая волна, он прикасается ко мне, и это меня возбуждает.

Ох, походу у Ярослава отец еще тот обольститель, рядом с ним великий любовник Казанова просто отдыхает.

Глава 11 (от Ярослава)

Утро началось с тяжелого похмелья у кота, Лео встал с лежанки весь помятый, с недовольной мордой, его мучала то икота, позывы рвоты. Через несколько минут он начинает блажить, изображать тяжело заболевшего, лапы кота заплетаются. Не смог сам дойти до миски. И пришлось нести его на руках. Но Лео от еды отказался, немного полизал воду, затем икнул и упал в обморок. Я так перепугался, что первые минуты не знал что делать, и тут вспомнилась фраза соседа о Юле «она прекрасно ладит со всеми животными», и решил вновь попытать счастья.

Перед ее дверями замираю и нажимаю на звонок. Слышится топот детских ног, стучат когти собак по паркету. Дверь открывается, и на пороге стоит ее сын. Вихрастая голова, большие зеленые глаза, крупные черты лица, он совсем не походит на мать, разве что ростом — такой же высокий.

— Здравствуйте дядя Ярослав, — говорит мне мелюзга и протягивает руку для пожатия.

Я немного смутился, но пожимаю ему руку. Ого, не слабое такое пожатие, не успеешь оглянуться, как вырастет настоящий мужчина.

— Привет, Матвей, мне нужна твоя мама.

— Мам, это к тебе дядя Ярослав, — кричит куда-то вглубь дома ее сын и, топая босыми ногами, убегает.

Из-за угла со стороны кухни выходит Юля, и у меня замирает сердце. Она немного растрепанная, в домашних бриджах и короткой футболке. Даже в таком домашнем она действительно прекрасна, как хрупкая статуэтка. Кажется, я сейчас откровенно на нее пялюсь, усилием воли заставляю себя не смотреть на нее так откровенно. Она действует на меня лучше, чем настойка с афродизиаком моего отца.

— Юля, доброе утро, не могли бы вы мне помочь с котом? — начинаю говорить я, но на половине фразы спотыкаюсь, понимая, дежавю.

— Что на этот раз случилось? — Юля улыбается, а сама старается смотреть в пол, пытаясь скрыть смешинки в своих глазах.

— Юля, я не знаю, что происходит, но кот падает в обморок, ничего не ест.

— Хорошо я сейчас посмотрю вашего кота.

И тут в коридоре появляется ее подруга, кажется, Анжела, надувает губки бантиком, строит глазки, хлопая наклеенными ресницами. Меня после вчерашнего непроизвольно передернула, по телу побежали мурашки от одного воспоминания об этой гарпии. Я быстро отступил, извинился и ушел. Только ее подруги в доме не хватало.

Но через минут пять Юля появляется у моих дверей одна.

Она легкой походкой проходит в зал, а я как озабоченный подросток не могу отвести глаз от ее пятой точки. Смотрю на ее ягодицы, обтянутые тонким трикотажем бридж, футболка слишком короткая и не скрывает прелестей девушки. Юля садится на корточки возле кота и начинает с ним говорить. Кажется, кот ее слушает. Я замираю, вслушиваясь в ее мелодичный голос, сколько раз его слышал, но почему-то никогда не замечал, какой красивый у нее голос. Так заслушался, что пропускаю ее просьбу.

— Ярослав, вы бы не могли мне дать воды кружку, — зачем ей вода, удивился, но побежал исполнять.

И вот тонкий стакан, в котором плещется прохладная прозрачная влага, переходит из моей руки в ее, и я осторожно касаюсь ее руки кончиками пальцев. Боже, какая божественная кожа!

Она смущается и отворачивается. И тут же выливает на голову моего кота весь стакан воды. Зачем! Лео вскакивает! Он возмущен! Таращится на нас вполне здоровым взглядом! Ах ты, обманщик! Мой кот, оказывается, здоров и бодр!

Он сердито фыркает, трясет лапами и гривой, боже, какая то смертная посмела намочить его царскую шкуры. Его усы стоят торчком, он возмущен, зло таращит глаза, чихает и отплевывается. Но я рад, что все хорошо, это был всего лишь очередной театральный обморок Лео. Кот у меня ещё тот актер погорелого театра.

— Вот видите, Ярослав, с вашим котом все хорошо, просто утреннее похмелье, давайте ему больше воды сегодня, и все пройдет, и больше никакой валерианы, — она смотрит на кота, а тот возмущенно пучит на нее глаза.

— Спасибо, Юля, а я уж думал, что с котом случилось что-то серьезное, что он заболел, — блею что-то я невпопад, а сам пялюсь на нее, как мой кот Лео на пузырек с валерианой.

— Ничего серьезного, просто котам нельзя давать валериану, только как лекарство, видимо, вчера он с этим лекарством перебрал, — она улыбается, и в ее ореховых глазах пляшут веселые искорки, а я не могу оторвать глаз.

И в этот момент скрипит входная дверь…

Я так засмотрелся на красавицу соседку, что совсем забыл закрыть ее, забыл, что пригласил в гости Лану…

Забыл, что ее выписали из больницы! Черт!

— Ярослав, почему у тебя открыто, двери нараспашку, и что это все значит? — на пороге гостиной стоит Лана, ротик ее вытянулся в букву «О», глазки стали круглыми, миг и в ее глазах сверкнули молнии, как клинки янычаров.

— Привет, — удивленно говорю я, медленно оборачиваясь, так не хочется отрывать глаз от моей соседки.

— Это что? — Лана ткнула пальцем в Юлю, грозно сведя нарисованные брови домиком. — Я за порог, ты уже другую бабу притащил! И давно это у вас!

Лана подбоченилась, оглядывая мою соседку презрительным взглядом с головы до ног, глаза вспыхивают недобрым светом, она явно настроена воинственно.

— Лана, это моя соседка — Юля! — пытаюсь представить девушек как можно радушнее.

— Я вижу, кто это! Эта та марамойка, которая на меня собак натравила! — кривит губы Лана, уголки губ презрительно опущены,