– Мне звонить папе? – пискнула Шишкина.

Я быстро поразмышлял. Если бы арестовывали, скрутили б – и в машину. Нет, тут что-то другое…

– Пока не надо. – Я успокаивающе положил руку на плечо девушке. – Езжай спокойно домой. Я отзвонюсь.

Многозначительно посмотрел на ментов. Поняли или нет? Вроде да. Переглянулись даже.

– На чем поедем? – спросил я. – И куда?

– Да тут рядом совсем, – сказал он и махнул рукой на грязную «копейку» болотного цвета. – Вон машина.

Мы подошли в «копейке», и я даже потянулся открыть переднюю дверцу, но тут сзади усатый не совсем вежливо прихватил меня за плечи и довольно грубо затолкал на заднее сиденье. А потом кто-то совсем уже неласково подвинул влево, так что я оказался прямо за водителем. Я повернул голову вправо и увидел сидящего рядом со мной какого-то хрена в ментовской шинели с погонами сержанта. Мухаметдинов сел вперед, хлопнул дверцей.

– Поаккуратнее, – вякнул я и вытянул ноги.

– Помолчи там, – рыкнул сержант, выдав изо рта сложный аромат смеси дешевого табака, подсолнечных семечек, колбасы и кариесных зубов.

Мы поехали. Причем явно не в Волгоградский район, а совсем в другую сторону. Кружил Мухаметдинов так высокохудожественно, что только моя скоропомощная привычка запоминать дорогу дала мне ответ: путь наш закончился в каких-то гаражах в Раменках.

Пока ехали, я слегка успокоился. Убивать точно не будут. На кой хрен им тогда светиться перед кучей свидетелей, показывать удостоверение, машину, сержанта этого вонючего? Подстерегли бы в менее людном месте и тюкнули. Так что пугать будут. Как пел главный советский пацифист Леопольд, неприятность эту мы переживем.

Сержант отработал роль злого копа до конца: выдернул меня из машины, так что чуть не оторвал рукав модного пуховика небесного цвета. Следующим движением он уже заталкивал меня в гараж под номером тридцать семь. После этого он решил, наверное, что акций устрашения достаточно. По крайней мере, внутрь он не заходил. Усатый и Мухаметдинов тоже остались на улице. Только тут я начал переживать за судьбу «дипломата», оставшегося в машине, но вряд ли меня кто пустит назад.

А ничего так у милиционеров секретные бункеры оборудованы. Стены кафелем обложены, стеллажи такие… уверенные. В яме фонарьпереноска горит, не то выключить забыли, не то антураж создают. Сверху – традиционные для гаражей лампы дневного света.

– Сюда проходите, Андрей Николаевич, – послышался голос из угла.

Ого, да тут у нас выездной кабинет следа-ка! Стол однотумбовый – одна штука, стул для присутственных мест неудобной конструкции – тоже один. На чем там сидит обладатель голоса, рассмотреть не могу, потому как на столе стоит лампа настольная, повернутая ко мне. А в нее абсолютно неэкономно вкручена лампочка ватт на двести, если не больше. Счетчик здесь, несмотря на двухкопеечный тариф, должен показывать при такой расточительности выдающиеся результаты.

Раз зовут, пройду. Не напрасно же я трясся по ухабам. Сел на стул, чуть подвинув его, и хамски развернул лампу от себя. Не тридцать седьмой год. «А только гараж», – некстати хихикнул в голове внутренний голос.

– Слушаю вас, – откашлявшись, как докладчик из общества «Знание», сказал я. И замолчал, разглядывая моего «потрошителя». Нет, не впечатляет. Лошадиное лицо, весь какой-то скособоченный, взгляд унылый. Такие утюг на грудь не ставят – в бухгалтерии работают.

А мой визави тоже молчал. Зачем-то выложил на стол казенный «макар», начал разбирать его, но потом бросил эту затею и вернул пистолету целостность. Но не спрятал. Наверное, вот в этот самый момент я должен испугаться очень сильно. А меня смехотунчик пробил. От нервов, наверное. Пришлось достать носовой платок и покашлять в него.

– Сегодня, Андрей Николаевич, вам принесут повестку из прокуратуры, – начал «бухгалтер». – На завтра. На ваш новый адрес, не в общежитие, которое вы так хитро указали.

– Принесут, так схожу, – ответил я. – Мне прятаться зачем?

– В прокуратуре с вами встретится следователь по особо важным делам Прокуратуры СССР Калиниченко, – продолжила «лошадиная морда». – И вы, Андрей Николаевич, когда будете рассказывать об известном вам случае, должны забыть о ранах на голове трупа, синяках.

– Так там же свидетелей куча, вскрытие, опять же… – пожал плечами я.

Главное – не борзеть. Дослушать до конца и уйти. А то еще решат на всякий случай по почкам приложиться. Для закрепления результата. Как-то не очень хочется.

– Вы о вскрытии не беспокойтесь, – успокоил меня аноним. – Этот вопрос решат.

Круто начал Щелоков прятать концы. Акт судебки поди скрой. Тем более что в бригаде этого прокурорского следака не только ментовские опера, но и люди КГБ. Интересно, а этих гавриков со Ждановской уже повязали или еще ищут?

– О маме подумайте, Панов, – продолжил давить «бухгалтер». – А то в Орле, говорят, хулиганы совсем распоясались. Да и в Москве тоже шалят, подонки. Вот недавно, представляете, за здорово живешь мужчину одного избили, инвалидом остался. А на нашу защиту, Андрей Николаевич, можете понадеяться. Главное, пришел, бодро доложил: мол, не помню про раны ни хрена – и домой, в новую квартиру. На врача учиться. Понял?! – вдруг гаркнул он, да так мощно, что будь я помоложе, труханул бы. А так жизнь меня била и кидала, и не такие кричали.

– Вы представьтесь, товарищ. – Я откинулся на спинку стула. – А то разговор какой-то неправильный получается. Вы меня знаете, даже родственников пробили. А я только корочку вашего Мухаметдинова успел прочитать.

– Не надо тебе знать мое имя, Панов. – «Бухгалтер» нахмурился. – Тебе надо врубиться: тут игры серьезные идут. Растопчут как муху.

Я покивал – типа понимаю, – но промолчал. Чего лезть в бутылку?

– Вот и молодец, – довольно подытожил мой собеседник, подумав, что я с ним согласился. – Иди. Домой тебя отвезут, как и сказали.

Вежеством тут и не пахло, так что я решил не прощаться. Какое, нафиг, «до свидания»? Мне с этим уродом встречаться больше не хочется.

Сержант и усталый куда-то делись, обратный путь я проделал в гордом одиночестве, сидя на заднем сиденье в обнимочку со своим черным «дипломатом». Водил указательным пальцем по кожаному боку чемоданчика и думал. Эти херы знают мой новый адрес, где живет мать студента, где он был прописан и где учится. Плюс расписание экзаменов. Все это фигня, любой мент такую информацию нароет, не отрывая жопы от стула. Что дальше? Они в курсе, кто и когда меня собирается вызывать. А вот это самое печальное. Значит, у них там кто-то есть, в прокуратуре, кто такие вещи знает. Много народу могут такое разведать? Неведомо, в тех полутора сериалах про следаков, что я видел, о таком не