Самое поразительное заключалось в том, что все эти люди,совершившие государственный переворот, на самом деле хотели как раз сохранитьто самое государство, в ликвидации которого их обвиняли. Но история дваждыпосмеялась над ними. Сначала, когда таких патриотов, как Варенников и Язов,отдавали под суд, обвиняя в измене своей Родине, а затем, когда в декабредевяносто первого года их обвинители сами произвели самый настоящий переворот,раздробив страну на несколько частей.

Еще более поразительным было поведение Президента СоветскогоСоюза, который просто в силу своей должности был обязан защищать собственнуюстрану и свою должность. Он сделал робкую попытку позвонить министру обороны ипопросить его о помощи. К этому времени министром стал бывший летчик, которыйпрославился только своей широкой улыбкой, словно в детстве ему сделали широкийнадрез на лице, как в знаменитом романе Гюго. Министр широко улыбался и ничегоне решал. Он отказал Президенту, заявив, что ничем не сможет помочь. Великаястрана, которая создавалась столетиями, была разрушена волей несколькихнедалеких людей, собравшихся в Беловежской Пуще и оставшихся в позорной памятипотомков подлинными разрушителями единого пространства, так долго объединявшегосотни народов.

Но все это произойдет позже, в течение нескольких месяцев. Апока по телевизору были объявлены первые декреты ГКЧП. Анатолий понял, чтообязан спешить. В любой момент в стране могут ввести военное положение,запретить хождение иностранной валюты, ограничить выезды за границу, усилитьконтроль за банками. Он буквально упросил врача выписать ему бюллетень. Врачискренне не понимал, какой бюллетень нужен человеку в такой исторически важныйдень. Затем Анатолий поехал в кассы, где взял билеты. Сначала на самолет вКиев, а на вечер два билета в Москву. Ему пришлось переплатить, чтобы кассиршасняла бронь Совета министров. Но в такой день никто не думал о брони, всехволновало будущее страны.

Вечером Анатолий позвонил Петру и сообщил, что утромприлетает в Киев. Все произошло так, как он и предполагал. Водитель военногопрокурора уже ждал его в депутатской комнате. С чемоданом, наполненным старымижурналами и газетами, Анатолий прошел к машине, усаживаясь в салон. Они быстродоехали до дома, где жила Олеся. Мама и сестра были дома, а Степан на работе.Анатолий отпустил водителя, сказав, что обратно поедет в семь часов вечера.Дома он никому не сказал, что его привезла в город машина военной прокуратуры.Мать была рада его приезду, но ее беспокоили события, начавшиеся в Москве. Онаи сестра все время расспрашивали его об обстановке в Москве. А он знал ещеменьше, чем они, так как вчера почти не смотрел телевизор, пытаясь спрятатьхотя бы часть денег в разных местах своей квартиры, – от балкона до туалета, отхолодильника до ниши за батареей.

Он просидел в доме у матери до трех часов дня. Затем вышелна улицу и поймал такси на соседней улице, после чего отправился в старый домсвоего дяди. Не доезжая, остановил машину, чтобы его не могли вычислить. И ещенесколько минут ходил вокруг дома. Но в переулке было тихо, рядом не было дажеслучайных прохожих. Он наконец решился войти в дом. Здесь тоже все оставалосьна своих местах. Он привычно достал белье, вытащил папку с фотографиями,просунул руку в образовавшуюся нишу, повернул рычаг. Снова с трудом открылдверцу. И нашел завернутые в целлофан оставшиеся три миллиона сто шестьдесяттысяч долларов и марки, которые лежали отдельной стопкой. С марками былогораздо легче. Там были в основном тысячные купюры.

Он собрал все деньги в чемодан. Немного подумал и забралпапку с фотографиями. В конце концов, пусть потомки знают, кому именно ониобязаны своим состоянием. Он подумал, что теперь окончательно забросит своюдокторскую диссертацию. Ну и черт с ней, радостно решил Анатолий. Кому нужнаэта защита, если у тебя есть несколько миллионов долларов?

Он огляделся. Никогда больше он сюда не вернется. Эта стараяизбушка его уже не интересовала. Анатолий вышел из дома победителем. Закрылдверь. Вдохнул воздух. Пусть они в Москве делают все, что хотят. При любомрежиме бумажка в сто долларов будет главным аргументом твоей состоятельности итвоего ума.

Улыбаясь, он направился на соседнюю улицу. Поймал проходившеемимо такси и поехал снова домой, к Олесе. Степан был уже там. Они успелипоужинать, когда приехала машина из военной прокуратуры. Через полчаса Анатолийбыл уже в своем купе, удобно растягиваясь на спальной койке. Вторая койка былаим выкуплена, и теперь на ней лежал его чемодан.

В Москву он приехал утром двадцать первого августа. К этомувремени путч был окончательно подавлен. По телевизионным каналам радостнообъявляли о победе демократии. Анатолий радовался больше других. Это означалооткрытие валютной биржы, свободный обмен валюты, свободный выезд из страны ивообще массу преимуществ. Домой к себе он вошел триумфатором, даже неподозревая, какое горькое разочарование постигнет его ровно через три дня.

В четверг нужно было выходить на работу. Он позвонил врачу ипродлил себе бюллетень еще на три дня. В то время как в его отделе всеобсуждали события августовских дней, без преувеличения потрясшие весь мир, онсидел дома, размышляя, как ему быть. Нужно было решать, что делать с такойневероятной суммой денег. Спрятать в чемодан и отнести в камеру хранения, какэто делал Корейко? Но это неразумно и глупо. Из камеры хранения чемодан могпропасть, а хранить такие суммы в ненадежных местах было очевидным просчетом.Куда-нибудь перепрятать? Но в Москве у него нет надежных родственников илидрузей, которым можно было доверить столь крупную сумму. Да, по большому счету,никому и нельзя ее доверять. Он мучительно размышлял, что ему делать. Положитьв банк невозможно, перевести в рубли и разместить на разных сберкнижках –просто идиотизм. Рубль стремительно дешевел и обещал к концу года вообще ничегоне стоить. Это Анатолий, как финансист, прекрасно понимал.

Но деньги, деньги… Такие огромные деньги лежали у него вквартире, а он ничего не мог с ними сделать. Конечно, он попытается наладитьсвязь с немецкими друзьями, даже сумеет вывезти несколько раз подвадцать-тридцать, может, даже пятьдесят тысяч долларов в Германию. Но этожалкие крохи, ничтожные деньги, из-за которых он будет дико рисковать на таможне.Если его задержат, могут сразу провести обыск дома и изъять все остальныеденьги. Вразумительного объяснения, откуда он получил эти гигантские суммы,Анатолий Гудниченко все равно не сможет дать.

Четверг прошел в мучительных размышлениях. У него даже подняласьтемпература. К вечеру, приняв аспирин, он забрался в постель, продолжаяразмышлять. Он вспомнил, что одна из его сотрудниц сказала, что отец собираетсяпродавать старый дом в Балашихе, кажется, за двадцать пять тысяч рублей. Онавсем рассказывала, какой там большой участок и как он ухожен. Но дом былстарый, старика хватил инсульт, и он должен был переселиться в город, к своейдочери. К тому же на лечение требовались деньги. Дом в Балашихе – это находка!Если там действительно большой участок. Но двадцать пять тысяч рублей! Где онвозьмет такие огромные деньги? Анатолий нахмурился. Затем громко расхохотался.«Кажется, я схожу с ума, – радостно подумал он. – Или это аспирин разжижил моимозги?» По нынешнему курсу один доллар приравнивается к шести рублям. Значит,он может обменять четыре тысячи долларов и получить нужную сумму. А он лежит иразмышляет, где ему взять эти деньги. Черт побери, он может купить дом вБалашихе прямо завтра. И никто не должен узнать об этой покупке, ни одинчеловек, даже его родные. Он спрячет там свои деньги, как когда-то отец спряталденьги в старом доме младшего брата. И никто не узнает о том, что у него естьэтот дом. Нужно будет прямо завтра туда поехать.