– Было весело с тобой, Пиас, как всегда, – крикнул он на прощание и оттолкнулся от бетона, когда молния разорвала выступ на куски.

Он ловко балансировал, шагая по парапету, и забрался на следующий выступ плоской крыши. Вирус быстро пробежал по ней, спрыгнул, а мгновением позже мы оказались на следующей крыше. ПорноКарму он оставил где-то позади. То, что от нее осталось после Василиска, так и не двигалось. Интересно, она была мертва? Я думаю, если нет, то Пиас о ней позаботится. И говоря «позаботится»… Скажем так… Если ей повезет, он оставит ее лежать, а если нет…

Хотя Вирус старался двигаться мягко, моя голова все равно перекатывалась с одной стороны на другую. Тело покрылось холодным потом, и разум затуманился, как я ни старалась оставаться в сознании, пытаясь смотреть на интересное лицо Вируса. Ветер растрепал необычные темно-зеленые волосы, и они развевались вокруг его головы, будто вороньи перья. Я поняла не больше половины всего, что происходило, но в одном была уверена: следующие дни, а может быть, и недели, изменят меня. Он меня изменит.

Я, должно быть, не очень-то долго спала. Казалось, что через пару минут после того как заснула, тело переключилось на экстренный режим и на время выключило свет. Когда заставила себя открыть горящие веки, то поняла, что наше окружение совершенно изменилось. Судя по всему, мы окончательно покинули город, потому что перед нами раскинулась зияющая пустошь сухой земли, но это был не песок, как в красной пустыне, а потрескавшаяся серая глина.

Шаги Вируса заставляли землю хрустеть. Он явно знал, куда шел, хотя мне казалось, будто мы шляемся непонятно где. Иногда казалось, что я видела тени краем глаза, и всякий раз пугалась. Думала, что из ниоткуда появятся монстры или боги и набросятся на нас, чтобы спасти меня или сожрать. Однако всякий раз тени оказывались безжизненным гниющим мусором, который кто-то будто оставил в серой глине и забыл забрать.

Я увидела обломки автомобиля. Разбитые стекла торчали из него, как зубы, и, когда Вирус прошел мимо машины, я увидела золотой плюшевый кубик под зеркалом. В паре метров стояли скрипучие деревянные качели. Они слегка качались из стороны в сторону, будто под влиянием ветра. Но никакого ветра не было.

Вирус часто наступал на сломанные игрушки. На куклу без волос, на геймбой, мигающий зеленым, на желтую детскую погремушку. Но больше всего меня пугала тишина вокруг. Она так давила на уши, будто в сочетании с зияющей пустотой ищет, как подобраться ко мне. Она шептала что-то на ухо, я ничего не понимала и все равно боялась. Сердце билось так, словно я пробежала марафон. Холодный пот щекочущими следами стекал по коже и капал на землю, как странный след вместо крошек хлеба, который я оставляла для Пиаса.

Вирус заметил мое пробуждение. Я почувствовала его взгляд и заставила себя посмотреть на него. Не знаю, какие эмоции он видел на моем лице, но его челюсть сжалась. Он все же промолчал, и я тоже. Я могла бы укусить его или плюнуть в лицо, но мне даже на это не хватало энергии. И тем не менее мысль о том, что я могу откусить ему нос, позабавила меня. Совсем немножко. Надо будет потом пообщаться о внезапном приступе каннибализма с моим психологом.

Никто за нами не шел. Ни Пиас, ни какие-либо другие боги. Они просто так меня бросили? Без боя? Эта мысль так расстраивала, что внутренний психолог уже протянул мне салфетки.

Мы прошли мимо самолета. Он был наполовину разбит, будто потерпел крушение и треснул. Крылья напоминали обрубки. Я считала пыльные сиденья, мимо которых мы шли. На двадцатом Вирус резко повернулся и пошел в совершенно другом направлении. К сожалению, при этом он не объяснил ни где мы находились, ни куда шли, но я подозревала, что это будет не пятизвездочный отель с массажером ступней на входе. И все же он мог хотя бы немного просветить меня на предмет того, где мы находимся. Я не хотела многого, было бы достаточно болтовни в стиле туристического гида вроде: «А здесь, справа от вас, милая леди, вы можете наблюдать туалет! Не знаю, почему он здесь стоит, но уверен, маленькие нуждающиеся боги будут очень благодарны за такую случайность и, вероятно, не будут жаловаться на проблемы с водостоком. Слева от вас вы можете наблюдать садового гнома, у которого отсутствуют все пальцы, за исключением среднего. Очень поэтично, не правда ли? Так глубоко и яростно. К сожалению, неизвестно, кого нам стоит поблагодарить за этот шедевр, но подозреваем, что за этим стоит тот же сумасшедший, который отрезал кукле справа от вас волосы. Ох, только посмотрите туда! Отличный экземпляр чайника без крышки. Нельзя не заметить оторванную голову Барби, декоративно торчащую из земли. Просто шикарно, согласны?»

Круто. Теперь, помимо внутреннего психолога, окружение комментирует еще и гид. Чем дольше Вирус молчал, тем глубже мы уходили в пустоту Тартара. Глубже, чем у меня когда-нибудь хватило бы смелости. Я уже пыталась заткнуть болтовню воображаемого гида о прекрасной мраморной текстуре глиняного пола, как Вирус вдруг остановился.

Моя голова откинулась в сторону. Я что, храпела? Надеюсь, нет. Правда, я слышала, как задыхается Вирус. Грудная клетка вздымалась и опускалась от напряжения. Его рана все еще не зажила. Даже кровотечение не остановилось. Мы все еще были в пустыне. Ничего, казалось, не изменилось с момента, когда я храпела в плечо Вируса, однако чувствовала в воздухе тяжелый запах магии. Могущественной магии. Ого! Встревоженная, я закрыла рот и огляделась.

– Только попробуй убежать, и я разобью тебе череп. Правда, в этих цепях далеко не убежишь.

Ух ты! Первое предложение Вируса за, как мне казалось, многие часы. Так очаровательно он его произнес. Эмансипированные женщины, наверное, просто тают от такого. Я раздраженно на него посмотрела и с грацией картошки вдруг опустилась ягодицами на что-то пуховое, что со скрипом прогнулось. Взглянула на старый, обтянутый бархатом стул, который в последний раз, вероятно, видели в двадцатых годах прошлого столетия. Темно-красная спинка была потертой, а желтая подкладка проглядывала между ног и неприятно пахла плесенью. И немного кошачьей мочой. Я напряженно смотрела на Вируса, который с расправленными плечами прошел мимо, ворча, и поднял валяющийся деревянный стол. От трех шатких ножек остались лишь две с половиной, поэтому он подложил под одну из них кончик ботинка, чтобы зафиксировать. Затем он поставил на него черный ящик, который оказался диапроектором. Откуда он у него вообще? Штука весила полтонны и никогда бы не поместилась в карман. Я уже видела такие проекторы раньше, у Аида было несколько. Потребовалась целая вечность и триста диашоу, чтобы убедить его перейти на цифровую камеру.

Я с любопытством наблюдала за тем, как Вирус залез в карман своей куртки и достал несколько прямоугольных пластинок, на которые он мельком посмотрел, а затем установил в проектор. Тот щелкнул, и загорелся яркий свет. Я удивленно прищурилась. Изображение проявлялось схематично. Я наклонила голову и посмотрела на картинку. Она демонстрировала древний красно-зеленый диван. Как назвать такую цветовую комбинацию? Месячные с плесенью? Ткань была такой потрепанной, что перья торчали во все стороны. Эта штука выглядела неуклюжей и грязной и наверняка воняла так же жутко, как и выглядела. Я посмотрела на Вируса, не понимая, чего он пытается добиться этим действом. Может, мне стоило поаплодировать? Отличное фото мерзкого дивана? Однако я услышала еще один щелчок, что позволило полюбоваться следующим кадром. На нем был ковер и диван. Не менее потрепанный, ужасного оранжевого цвета. Волосы у меня на шее встали дыбом. Следующий щелчок представил новый кадр, демонстрирующий стол в гостиной. Замасленное дерево было разрисовано граффити.